Андрей Круз - Я еду домой!

Дома у нас представляют весьма условные укрепления. От мертвяков еще может и закроют, если решетками увешаться, но пуля пробивает их навылет. Зато не подпускать сюда злодеев и мертвяков достаточно просто должно быть — у них всего одно направление подхода и надо преодолевать мост. Посмотрел я на этих гобблеров — ожидать, что они сумеют пройти целеустремленно со стороны горной гряды, крутой и скалистой, поднимающейся примерно на пятьсот метров — очень сомнительно. Да и от гряды еще по пустыне сюда кандыхать. Можно здесь защищаться, можно. Лишь бы интенсивность усилий по защите не начала превышать разумные пределы. А если начнет?

Если начнет, тогда надо искать альтернативное место, и желательно как можно дальше от главных дорог и населенных пунктов. А это где? На ум сразу приходит Прувен Граунд — полигон. Там ведь до черта всяких малопонятных территорий, обычно почти брошенных. И вода есть на этом полигоне, там речка течет. А в более влажные периоды вода поднимается в оврагах, а вокруг оврагов растет много кустов. Что это значит? Кажется то, что там можно колодцы копать — вода есть. Есть вода — есть жизнь. А где жить? Хотя, с новым краденым фургоном… можно и в нем пожить, не вопрос. Одному много места не надо, бросить матрас на Том, а на него спальник. Матрас у меня есть, кстати, и не один — на заднем дворе шезлонги стоят, с них можно снять. Вполне себе мягкие.

Тут я спохватился — а чего это я здесь жить собрался? И сам себе ответил — если введут военное положение, то до его окончания все поездки пойдут псу под хвост, особенно для меня — не гражданина и не резидента с нелегальным оружием, которым я с головы до пят увешался. Не сойдет мне это с рук, точно.

И что делать? А вот что — завтра же отправляться искать альтернативное место. Это раз. Про склад я уже Паблито сказал, там действительно укрепиться можно на какое-то время, но там трейлерные парки слишком близко — не слишком хорошая идея. Да и на виду все очень, это плохо. А вот полигон…

А еще пора разживаться некими ценными и полезными предметами — у меня все равно впереди дорога длинная. Так, или иначе, но для того, чтобы покинуть Америку, сперва придется покинуть округ Юма и штат Аризона. Как? На чем? Я вижу два пути, у которых есть плюсы и минусы. Путь первый — самолет. Их хватает в аэропорту Юмы, да и еще в нескольких местах. Если постараться, то вполне можно один заполучить. Но самолет тоже штука такая — я долетел, а дальше рюкзак на плечи и все свое ношу с собой. А кто знает, что творится в конце моего маршрута?

Можно ехать медленней, на фургоне. Добыть, скажем, бензина в бочках, а я знаю где это сделать, да и загрузить их в кузов. И мотоцикл туда же, закрепить только толково. Если что с машиной не так, все безлошадным не останешься. Здравая идея, кстати.

Вещей набрать, подумать, что еще пригодится, и рвануть по дорогам. Может быть опасней, но зато я прибываю в конечный пункт маршрута, который мне еще предстоит наметить, во всеоружии, так сказать. Если там что-то не получается, могу изменить планы и ехать в другое место. Что лучше? А черт его знает. Лучше дождаться, когда военное положение объявят, и понять, во что это выльется? А то украду самолет, взлечу — а меня и сшибут вмах, как тарелочку на стрельбище. И что тогда? Да ничего. В смысле — вообще ничего, один дым и обломки.

А дороги могут перекрыть? Да запросто, эпидемия все же. Устроят санитарные кордоны и все такое. Кстати, а почему раньше не начали? Понимают, что не поможет? Если бы это какая-нибудь "Лихорадка Эбола" была, как у писателя Тома Клэнси, то больные бы наперебой к врачам бежали, лечиться. А нынешние больные если и побегут к врачам, то только с целью врачом закусить. Ох, нет у меня уверенности, что кордоны помогут. Умрет кто-то за кордоном от естественных причин, или под машину попадет, и будет еще мертвяк. А он кого-то покусает.

Кстати, а как так получается, что встают все мертвые? Даже те, кого никто не кусал? Но говорят что эпидемия. Это что значит, что мы все уже заражены? Тогда какой смысл карантинов? Отстрел гобблеров. ну, может быть, почему нет… И опять вопрос — если мы все заражены, почему я так хорошо себя чувствую? Надо бы хоть температурой маяться для приличия, или еще что. Или не заражен пока?

Так, "думой тяжкою томим", я дошел до клаб-хауса. На стоянке перед ним стояли лишь несколько гольф-картов и один серый "Додж Рэм 3500" — огромный пикап с раздутым длинным кузовом и двойными задними колесами. Двери бара светились, и я вошел внутрь, толкнув створки. И удивился многолюдству — здесь словно собралась половина населения Койотовой Купальни. Напряжение сбрасывают, что ли?

Было шумно, играла музыка, даже сидячих мест для всех не хватало, многие просто стояли со стаканами и пивными кружками в руках. Были и мужчины, и женщины, все вели себя шумно, слышался смех и крики.

Многие были с оружием, но сложили его на столик у входа, где собралась немалая куча. Видать Скотт, высокий тощий блондин, который был сегодня за бармена, настоял на соблюдении закона для посетителей. Но вдруг я заметил, что и сам откровенно завидую веселящимся. После последних моих приключений кружка-другая пивка, да еще на рюмку чего-то крепкого, какой-нибудь «шот», показались мне чуть ли не пределом возможного в человеческих желаниях. Как бы неплохо было бы… а потом потолкаться в баре, поговорить со случайными собутыльниками о ерунде…

Я сглотнул слюну, и направился к троим, сидящим в углу за столиком и попивавшим колу. Одного из них я знал, Серхио Рамиреса, который жил через один дом от меня и работал в Первом городском банке Юмы. Несмотря на конторскую профессию, Серхио был редким спортсменом, а заодно и большим любителем пострелять. Мы регулярно сталкивались с ним на стрельбище, а несколько раз даже катались туда вместе. Сейчас он был одет в городской камуфляж серо-бело-черных оттенков, а у стены стояла винтовка "Винчестер 70" с мощной оптикой и сошками.

— Привет! — поздоровался я с ополченцами. — Том прислал меня к вам в подкрепление.

— Отлично, садись! — приподнявшись, пожал мне руку Серхио, отодвигая стул от стола.

Я оказался между молодым бледнокожим парнем с черными короткими кудрявыми волосами, флегматично попивавшим колу, и средних лет худым дядькой, молча жевавшим сэндвич с индейкой, причем так сосредоточенно, словно он управлял космическим кораблем.

— Знакомьтесь. Это Андре. А это Майк и Боб. — представил нас друг другу Серхио.

Меня вообще все давно называли Андре, а я перестал их поправлять. Слишком утомительным оказалось каждый раз диктовать по буквам, как тебя зовут, и объяснять "Finish with Y", когда пишут твое имя. Причем в большинстве случаев норовили закончить не с «Уай», а с буквой «Ай», на итальянский манер.