Александр Вороненко - Облик Зоны (Сборник)

— Что ты ребром ладони все попасть норовишь? — недовольно бурчал он, — каратист какой выискался…. Ты Джеки Чана мне изображаешь? — грозно изогнув бровь, отчитывал меня Медведь на таких занятиях. — У нас времени нет, по полной программе тебя прогонять. Бей кулаком — сильный удар в мышцу оружие из рук противника выбьет, а если по суставу угодишь, то противника из строя надолго выведешь. — Давай, давай, потом отдохнем, в другой жизни, — приговаривал он, заставляя меня вновь и вновь отрабатывать удары, захваты, и многое-многое другое.

Видимо, даром его усилия не пропали. До отточенной техники спецназа мне было далеко, но справиться с обычными бандитами шансы имелись. Мельком глянув на впавшего в прострацию седого, я «работал», как учили — более не сомневаясь, доверяя рефлексам.

Первым отоварил «артиста» с «ТТ», изображавшего раненого — под моим кулаком переносица у него хрустнула явно, с жутким звуком, но ужасаться времени не было. Следом сразу же шагнул к коротышке, левой рукой — ствол автомата в сторону и вверх, правой — в горло. Этот готов — теперь выхватить пистолет у него из-за пояса, который покойный носил без кобуры. Пофорсить, значит, любил, «крутого» изображал. Ну, очень кстати чужой ствол, в карман его пока. Не отвлекаемся — приказал я сам себе, а руки уже делали свое дело — подтянуть труп за отвороты куртки, прикрыться телом, как щитом.

Упражнение № 5 — стрельба из укрытия. Стреляю, выставив ствол «Беретты» над плечом трупа, и сразу же, отпустив тело, полшага влево, еще два выстрела. Первый автоматчик с линии огня ушел, сиганув куда-то за ржавый кузов автомашины, марку уже и не разберешь. Теперь во второго, вот в этого попал — сзади, от затылка, разлетелся веер красных брызг, с белыми сгустками. Не думать об этом, не сейчас, не до истерик интеллигентских пока что.

Присев за кучей мусора, оглядываюсь — Костя молодцом, оставил свои гипнотические речи, сидит прямо за моей спиной. А седого что-то не видать — эх, быстро он отошел от Костиных штучек. Передергиваю затвор трофейного ТТ — патрон не вылетел. Это покойный владелец так на операцию по нашему захвату пошел — без патрона в стволе. Бандюки, что тут еще скажешь — отбросы сталкерства….

Сбоку, откуда-то из кустов, простучала длинная автоматная очередь, от ржавого железа над головой брызнули искры рикошета. Стреляю в ту сторону из трофейного пистолета, опустошив пол-обоймы — не целясь и не надеясь на попадание, просто, чтобы пыл стрелков охладить. Значит, засада с подстраховкой работала, да подстраховка «зевнула» — наше счастье! Н-да, до автомата добежать бы, но рискованно. Укрыться практически не за чем, а ползать по-пластунски некогда — сваливать пора, однозначно.

Отступление наше я запомнил плохо. Было страшно, пот заливал глаза, и я вел Костю за собой, то подгоняя командами, то просто тащил, ухватив его за воротник, протискиваясь между гаражами, ободрав щеку о давно не крашеное железо забора, поднырнув под платформу перрона, затем под вагонами….

Несколько раз в узких местах я оглядывался, удерживая подходы на прицеле «Беретты», надеясь, что в азарте погони кто-то из преследователей неосторожно выскочит из-за угла, подставившись под мой выстрел.

Но погони я не заметил. То ли осторожничали они, опасаясь стрельбы из укрытия, то ли вообще решили не соваться в путаницу железнодорожных вагонов и обветшалых построек, настоящий лабиринт из всякого хлама, кое-где скрывающего смертоносные аномалии.

Вот и знакомый тоннель — торопливо побросав болты, проверив дорогу детектором, вижу, что ничего не изменилось — «жарки» на прежнем месте, и мы с Костей принялись лавировать между ними, пробираясь на другую сторону.

Где-то по дороге, во время коротенькой остановки для отдыха, судорожно пытаясь отдышаться, мы остановились, хватая ртом воздух, как выловленные рыбины на берегу, и Костя выдал странную фразу — что просит не оставлять его, когда придет время главного испытания, побыть рядом, не отворачиваться. Я тогда отмахнулся — какие еще испытания, только-только ушли, теперь-то уж доберемся, до базы ученых на Янтаре, куда мы собственно и направлялись с момента выхода из Бара, совсем ничего осталось.

И добрались — практически целыми, без боя и существенных потерь. Правда, полученный от меня трофейный «ТТ» Костя утопил в болоте, оступившись на скользком замшелом бревне, на подходе к базе ученых, но это было просто досадной мелочью.

Смысл Костиной просьбы обнаружился внезапно, и тогда, когда я уж о ней и думать-то позабыл. Думал я совсем о другом — переживем ли мы Волну. Про нее мало что было известно достоверно, как и о многом в Зоне.

Добравшись до лагеря ученых, я решил — все серьезные опасности оставлены позади, и теперь мы спокойно переждем Выброс, чтобы отправиться дальше. От бандитов ушли, по пути ни в какие ловушки Зоны не вляпались, и теперь можем расслабиться, ожидая приближающийся Выброс в бункере ученых — в укрытии они не отказывали никому из сталкеров, оказавшихся поблизости. Военизированная охрана поддерживала на территории лагеря железный порядок, и случись за нами погоня — можно не опасаться, в лагере никаких «разборок» не состоится.

Но оказалось, что мы с Костей угодили в ловушку много хуже той, что устроили нам бандиты. Выброс породил Волну, которая возникла совсем рядом с лагерем и покатилась по измученной земле Зоны, неумолимо приближаясь к нашему убежищу.

Эта пакость — несущаяся с огромной скоростью стена водоворотов и завихрений аномальной энергии, шириной в несколько десятков метров, гнала перед собой сплошную полосу аномалий. В доли секунды перед Волной возникали и тут же пропадали там, где прошла стена, аномальные образования — «воронки», «жарки», «комариные плеши» и «электры» огромной мощности, испепеляя все живое, попавшее на пути, смертоносным ураганом проносясь по Зоне. Обычно, Волна гасла, промчавшись, километр или полтора, но точное расстояние никто не измерял — такого ужаса ни один танк бы не выдержал, какие уж там измерения или наблюдения.

О появлении Волны, нервно дрожа и немного заикаясь, объявил во всеуслышание Степанов — замнач. экспедиции, руководящий исследованиями. Он вышел на середину зала, взмахнул тоненькой пачкой бумажных листов, немного помолчал, явно собираясь с духом, а затем сообщил свою страшную новость:

— Вот что, товарищи…. Волна. На лагерь идет В-волна. Она близко, очень б-близко….

После своего объявления Степанов еще несколько секунд растерянно глядел на компьютерные распечатки, которые держал в руках. Потом обреченно, небрежно бросил эти бумаги прямо на пол, и в напряженной, звенящей тишине, воцарившейся в главном зале бункера, мы все отчетливо услышали его простую, но жуткую фразу: «Это…конец».