Александр Вороненко - Облик Зоны (Сборник)

— Через три часа разбудишь — промямлил сонно он.

Было как-то особенно тихо. Тишина давила на уши и разбивалась только сопением засыпающего Лехи.

— А помнишь Алину? — еле слышно спросил Граф.

— Какую еще Алину? — приоткрыв глаза, насторожился Алкаш.

— Ты с ней танцевал еще. Ну, такая, рыжая, с зелеными глазами? У Сашки на Дне Рождении. Мы к нему после твоего развода пришли еще. Помнишь?

Алкаш призадумался.

— А! Да вспомнил. А чего это ты о ней думать взялся, баба как баба.

— Она мне нравилась очень, думаю, как отсюда выберемся приударить за ней.

— Так что же ты мне раньше не сказал? Я б ее в покое оставил. — Зевнув, отозвался Леха

— Я думал у вас отношения и все такое…

— Да какие, мать их, отношения! Ну, встретились пару раз. Ты же знаешь, я эти отношения в гробу видел без противогаза. Мне эти бабы, сам понимаешь, для чего нужны, это ты все восторгаешься да влюбляешься, у меня же более примитивные желания. Это раньше я тоже, как дурак влюбленный бегал. А теперь все! Закончились те дни!

— Так ты с ней того? — исподлобья зыркнув на брата спросил Граф.

— Зачем задавать вопросы, на которые не хочешь знать ответы? Что было, то прошло.

Граф отвернулся и закурил, по привычке прикрывая крапаль ладонью. Он выпустил дым носом, почувствовав горький привкус табака. Леха еще долго думал о чем-то, перед тем, как погрузился в тревожный, наполненный кошмарами сон.

Наутро братья продолжили путь за заветным, укрытым в туманных болотах Янтаря, богатством. Граф почти не разговаривал, и был таким же хмурым как осеннее небо Зоны. Как Алкаш не старался приободрить, или развеселить брата, все его действия вызывали лишь осуждающий взгляд. Янтарь был уже совсем близко. Аномалии встречались все чаще, а сталкеры, все реже. КПК тонко пикнул четыре раза.

— Ох, ё моё! Это же надо… — прорычал Алкаш. На дороге, по которой все же решились идти братья, стоял патруль Долга. Тут же из рации послышался хрипящий голос.

— Подходите к патрулю спокойно, убрав оружие. Небольшая проверка.

Братья решили подчиниться, тем более, если учесть, что один из Долговцев был в экзоскелете, сопротивление действительно могло вызвать неудачные последствия.

— Куда путь держите, сталкеры? — с издевкой, прохрипел долговец.

— На Янтарь, дело есть. — спокойно ответил Алкаш.

— Туда сейчас не ходят, много зомбированных развелось. — Ответил долговец в экзоскелете.

— И, тем не менее, нам нужно на Янтарь. — уже более настойчиво произнес старший брат.

— Стой, да я вас знаю, кажись! Вы же из бандитов. Уж не братья ли вы Волковы!

— Понятия не имею о ком ты, и мы вообще не братья. Два часа назад встретились. — Не очень правдоподобно солгал Граф.

— Ну, вот тебя я чего-то действительно не помню, так что может быть вы действительно не Волковы, а твоя рожа. — кивнув в сторону Алкаша- мне точно знакома! Твою бандитскую морду сложно забыть! — ответил долговец растягивая слова.

Обстановка накалялась. Надо было что-то решать, причем так быстро, насколько это возможно.

— Вяжите длинного, мужики! — дал приказ долговец в экзоскелете и нацелился на Алкаша.

В мозгу Графа созрела идея, он еле заметно моргнул брату.

— Так ты бандюга, сукин сын! Замочить меня хотел, и хабар мой стянуть! — заорал Граф и выхватил из-за пазухи новенький ПМ, совсем недавно модернизированный местными умельцами. Долговцы с непониманием смотрели на сопящего от злости парня — Да я сам его пристрелю, сволочь такую! — надрывался Граф. Поняв, чего добивается брат, Алкаш еле заметно улыбнулся. Он бросился на колени, умолял о прощении, истерично всхлипывал носом. Долговцы ржали как кони, наблюдая за этим шоу. Граф выкрикивал проклятия, даже дал пендаля брату под зад. Алкаш повалился на землю, и как только появилась возможность, достал начищенный ствол…

— Сейчас! — выкрикнул Алкаш и выстрелил в самое незащищенное место экзоскелета — шею.

Долговец схватился за горло, из которого брызнула горячая молодая кровь. Она текла у него между пальцами, пробиваясь как узник, учинивший побег. Долговец осел, не успев даже выхватить оружие. Тут же прозвучали четыре выстрела. Один из них принадлежал Алкашу, методично снесшему голову молодому долговцу стоящему перед ним. Два других сделал Граф. Скорость происходящего была огромной. Доли секунд решали всё. Граф метил в голову. Один из долговцев повалился на землю с широко распахнутыми глазами, в его голове прибавилось еще одно отверстие, он единственный, кто был из группы в капюшоне. Убить такого противника не составило особых трудностей, но вот последний из патруля, кошкой прыгнул за укрытие, успев попутно прострелить Графу левую руку в предплечье. Алкаш заметил, как взгляд брата стал немного ошалевшим, и дыхание превратилось в звериное хрипение. Граф зажал рану рукой, притаившись за стеной из мешков с песком. Он чувствовал, как с силой в голове пульсирует кровь, в глазах начинало темнеть, образ брата расплывался. Алкаш продолжил перестрелку. Выживший долговец оказался сильным врагом. Он точно и методично отстреливался, не давая Алкашу даже высунуться из-за укрытия. Немного протрезвевший после болевого шока Граф сорвал висевшую на поясе гранату, и, выдернув чеку зубами, отправил подарок ненавистному врагу. Долговец еще пытался защищаться, но как только прогремел взрыв, его «Калаш» затих навсегда. Разорванное тело ошметками валялось на растрескавшемся асфальте. Поняв, что опасности больше нет, Алкаш подбежал к брату, опустившись рядом с ним на колени. Граф осел на землю, опираясь спиной на сырые мешки.

— Ты как? — взволнованно спросил Алкаш, открывая бутылку с водкой «Казаки» и щедро обливая рану брата.

— Да ничего, жить можно. — ответил, стараясь изобразить улыбку, Максим.

— Это ты хорошо с гранатой придумал! Я чего-то забыл про нее. А ты тут раз такой! И хана врагам народа! — Леха понимал, что Графу сейчас не до веселья, но ничем кроме как перевязать рану и вколоть обезболивающего он не мог. Конечно, что либо антисептирующего действия сейчас бы тоже не помешало, но так как ничего подобного под рукой не оказалось, пришлось воспользоваться водкой. Искать ночлег пришлось уже через несколько часов. Состояние Графа ухудшилось, ему явно надо было отдохнуть. Всю ночь он спал как убитый, и только ближе к утру, кровотечение остановилось. Рана немного подсохла, но настроение парня было отнюдь не веселым.

Через несколько дней прохода через болота Янтаря, братьям удалось найти примерное расположение нычки. Времени на продвижение, хотя бы на метр, требовалось довольно много и не только из-за безжалостных мутных вод Янтаря, но и из-за отвратительных, потерявших разум зомбарей. Встречи с такими «товарищами», братья опасались больше всего. Алкаш считал, что это глупая трата патронов, Максим же был уверен, что есть возможность превращения в безмозглое существо, отдаленно напоминающее человека. Зараженная, булькающая гуща болота, то вспенивалась, то замирала, утаивая свои опасные воды. Необычно- плотный туман закрывал взор, пеленой ложась на осеннее небо. В такие моменты хотелось спрятаться подальше от всего этого многообразия ухищренного кошмара, забыться, прижавшись к чему-нибудь теплому и родному. На Янтаре постоянным спутником сталкеров был страх. Он просыпался в сумерки и с каждым ударом сердца усиливался, переливаясь разными оттенками ужаса, мрака и обреченности. Даже с наступлением дня, этот провожатый не засыпал, а лишь притихал, ожидая подходящего момента напомнить о своем присутствии. Многие опытные сталкеры говорили, что больше ничего не бояться. Это была ложь! Не бояться постоянно нарастающей опасности невозможно. Хотя, конечно, дуракам многое дозволенно… Отсутствие в Зоне страха, а значит и инстинкта самосохранения, означало одно — смерть. Зона не станет принимать твои правила, под нее надо подстраиваться. Братья придерживались той философии, что Зона — некий, очень сложный живой организм, который может с легкостью наказать любого из своих обитателей. Наверно, именно поэтому братья старались, как можно бережней относиться к коренным обитателям Зоны. Лишний раз не доставать оружия, не отстреливать, ради удовольствия слепых псов, не устраивать охоту на кабанов, не учинять зверские забавы с зажатым в угол кровососом. Если и убивать то одним выстрелом, без лишнего пафоса. И то, убивать только в случаях крайней необходимости. Возможно, для бандитов такая точка зрения была очень странной, но, все же, не всегда ведь братья были частью уголовной ячейки зоны. Леха, например, долгое время проработал монтажником на стройке. Работа трудная, по-настоящему мужская. Там он и пить научился, и матом узорным орать. В 2007ом повредил ногу, после чего не мог продолжать работать. Врачи считали, что ампутация неизбежна, но молодой, крепкий мужчина не смог смириться с таким исходом, искал любую зацепку. Жена не долго думая забрала дочку и ушла к другому. Ее нельзя винить, мало, кто остается с калекой, обреченно ухаживая за ним всю оставшуюся жизнь. Когда Леха был на грани, брат помог как никто другой. Он выискал какого-то московского хирурга, проходившего стажировку в Израиле. Тот, за огромные деньги, согласился провести долгую и сложную операцию, после которой шансы Лехи на то, что он вообще когда-нибудь начнет ходить, возрастали в четыре раза. Операция прошла успешно. Пациент Алексей Волков, через семь месяцев упорных тренировок, снова стоял на ногах без помощи костылей. Конечно, после того, как физическая боль была уже забыта, осталась рана, не заросшая полностью до сих пор. Эта рана находилась так глубоко в душе мужчины, что порой разрывала все его нутро на части. Алкаш втайне от брата носил с собой маленькую фотографию дочки. На этом отпечатке памяти маленькая Ксюша сидела у папы на плече, улыбаясь и придерживая крошечной детской ручкой куклу с красивыми голубыми волосами.