Шимун Врочек - Надо было поездом

Пока же мы боремся точечными ударами. Анализируем, выжидаем, готовимся, идем на личный контакт. Находим и бьём. Есть такое понятие, как "личное правосудие". Это грязная работа.

Гудки.

Андрей Бочкарев, шериф Дикого Запада. Получивший в прошлой серии по голове…

И злодей в ризах. С паникадилом.

Встретились два одиночества.

Священник теперь в гражданском. В спортивной куртке с желтыми полосами. В джинсах. С рюкзаком за спиной.

Вечер. Почти закат. Романтично.

– Эх, батюшка, батюшка, – говорю. – Злой вы человек. Только ведь и я – не добрый.

Священник молча поворачивается и бежит. Он напуган. Он – нормальный человек по сути. И этому человеку я сочувствую…

Здесь нет зла как такового. Просто борьба видов.

Я бегу за ним.

– Давай! – кричу я. – Все равно не убежишь!

Я достаю нож. Устремляюсь в рывок. Почти догоняю. Батюшка наддает. Фонарей на улице – кот наплакал. Где-то вдалеке горит один. Так что мы играем в догоняшки в темноте. Собаки лают.

– Помогите! – кричит батюшка. – Помогите!!

Я почти его догоняю. Взмахом ножа попадаю в рюкзак. Батюшка делает усилие. Выигрывает два метра. Потом еще один.

Уйдет!! Нет, нельзя.

В груди – боль. Дышать тяжело. Я в хорошей форме, если не считать синяков и ушибов. А в груди – словно рвется.

Рывок!

Выпад ножом. Неужели попал?! Не может быть!

Нет.

Батюшка, вдруг, извернувшись ужом, уходит от удара. Прыгает на забор близлежащего дома – и, как ящерица, ползет по нему вверх. Забор вплотную к стене дома, батюшка на четвереньках – все выше и выше. Вот он подбирается к чердачному окну…

– Эй! – кричу я. – Божий человек! Стой, стрелять буду!

Батюшка замирает на секунду, поворачивает голову. Смотрит мне в глаза…

Почти как днем, в церкви.

Глаза не могут лгать. Потому что подсознательно человек знает о себе правду.

– Голоса? – оправдывается такой. – Что вы, какие голоса. Неужели я похож на сумасшедшего?

А глаза говорят: "Я разговаривал с соседской собакой." Или с кроликом. Или с мусорным ведром.

А что? Имею право.

Тварь смотрит на меня из глаз батюшки. Нечто иное. Чужое. Надеюсь, просто набор рефлексов и желаний…

Не разум, будь боже милостив.

Мы смотрим с тварью в глаза друг другу. Долго. Целую секунду. Или две.

Потом голова твари взрывается. Обезглавленный труп падает на землю мешком с потрохами. Личное правосудие. Хотя стрелял не я.

– Понятно, – говорю. – Понятно.

Ко мне подходят люди – местные «питерцы». В желтых костюмах высшей защиты они похожи на космонавтов.

Один улыбается мне через подсвеченное стекло. Показывает большой палец. Егор Караев, кажется. Начальник местного отдела.

Да, я хорошо сработал. Заставил тварь раскрыться. Какая-то мутация военного НМ-вируса? А черт его знает…

Покойся с богом, батюшка.

Стрелял снайпер из местных. А по моим ощущениям – словно я сам, лично нажал на спусковой крючок…

И нажму, если понадобится.

Мы – поколение бегущих по лезвию бритвы.

Мясники.

Люди, разговаривающие с Богом! Покойной мамой. Гэндальфом. Зелёными человечками. Соседской собакой.

Любите поговорить по душам с зеркалом?

Мы придем за вами.

А может, не зря ведьм жгли? Если вспомнить знаменитые психические эпидемии средневековья. Некоторые указания из «Молота ведьм» – прямо-таки аналоги физического теста Морозова.

Хватит голову загружать. Сегодня приедет Павел. Мой начальник и… друг, как я понимаю. Если он не был таковым до моей амнезии, то теперь – точно станет. Уже стал.

Вдвоем проще.

– О, кого я вижу! Какими судьбами? – знакомый голос за спиной. Я поворачиваюсь. Глава местных «питерцев» Егор Караев. Уж не Павла ли встречает?

– День добрый. Да так, на Москву билет взять хочу. Хватит, нагостился. А ты чего?

– А, не спрашивай! Опять таможня чего-то нашла. Второй час пластаемся. Не торопишься? Давай покурим, что ли?

– Давай.

Gray goo problem. Проблема "серой слизи". Эрик Дрекслер считал, что если нанороботы выйдут из-под контроля – все живое на земле будет разобрано на молекулы. И Землю покроет слой серой слизи. Апокалипсис. Конец.

Профессиональное воображение.

…Настоящий сыщик должен быть одержимым.

– Павел Вяземцев. Знаешь такого? – спрашиваю.

– Павел Вяземцев? – Караев удивляется, но потом вдруг расплывается в улыбке. – Конечно, знаю, – подмигивает. – Отличный оперативник. Рисковый, умный, точный. Всегда поможет. Даже в отпуске работает… Совсем как ты.

– Правда?

– Конечно. Вы с ним вообще на одно лицо, – Караев не выдерживает, смеется. – Как братья… Слушай, а давай напрямую? Я твое прикрытие еще в самом начале раскрыл. Не потому, что ты плохо сработал. Это ты молодец. Очки твои… Просто у меня память фотографическая. Я тебя в Москве, в управлении видел, с бэджиком… Серьезно, Паша. Эй, подожди! Обиделся что ли? Вот чудак…

Я подошел к раковине. Вывернул до упора кран с холодной водой. Набрал полную горсть, плеснул в лицо…

Забыл! Опять забыл.

Вода течет по стеклам. Персональный дождь.

Я закрыл глаза. Медленно, на ощупь, снял очки. Поднял голову…

Открыл глаза.

– С приездом, Паша, – сказал я. – Слышишь?

Глаза не могут лгать.

– Здравствуй, Андрей, – сказал человек в зеркале. Действительно похожи. Почти братья. Если забыть, что это совсем не человек. – Извини, что так получилось… Насчет леса – тоже извини…

Низкий голос на фоне длинных гудков.

Ученые говорят, до возникновения НМ-разума остались считанные годы.

Недели?

Дни?

Наноапокалипсис.

Маленький такой, десять в минус девятой степени, конец света.