Николай Чадович - Гражданин преисподней

Раны, к счастью не опасные, получили почти все. Венедиму камнем рассекли лоб, светляку-целебнику сломали указательный палец, Змею в кровь исцарапали лицо, а Юрку едва не выбили глаз, сейчас быстро заплывавший багровой опухолью. У самого Кузьмы саднило прокушенное плечо.

– Что же это за твари такие? – кипятился Юрок, прикладывая к глазу холодный булыжник. – И откуда, спрашивается, они здесь взялись?

– По рождению это скорее всего люди, – сказал Кузьма. – А вот откуда они взялись, я бы и сам хотел знать.

– Если они люди, то почему накинулись на нас, как мухи на парашу? Что мы им – жить мешаем? Шли бы своей дорогой, пентюхи чеканутые!

– А знаешь, как наши предки одолели когда-то волков, очень опасных и многочисленных хищников? – спросил Кузьма.

– Не знаю и знать не желаю! – огрызнулся Юрок. – Мой предок белую горячку одолеть не мог, отчего и загнулся!

– Нет, ты послушай, это интересно, – продолжал Кузьма. – Из маленьких волчат они со временем вырастили собак-волкодавов, которые в конце концов почти сжили со света свою бывшую родню.

– Хотите сказать, что кто-то специально выращивает здухачей для охоты на людей? – поинтересовался Змей.

– Может, и не специально… Я точно не знаю. Но ведь где-то же они таились до этого момента! Такую толпу еще прокормить надо.

– Особо закормленными их не назовешь. А таиться они могли где угодно. Даже за Гранью, – высказался Змей.

– Ну уж нет! – решительно возразил Юрок. – Столько грязи, сколько на них было, за Гранью не найдешь! Наши они, здешние!

– Верно, – поддержал Юрка другой темнушник. – Воняло от них подземельем. И слепые все были, как кроты.

– Ничего себе слепые! – возмутился метростроевец, недавно потерявший товарища. – Зубами-то норовят в глотку вцепиться, а не куда придется! И когда их рубили, ужом извивались!

– Я одного мужика вроде узнал, – неуверенно сообщил темнушник. – Видел его раньше на Торжище. Давно, правда. Но очень уж рожа приметная.

– У меня тоже создалось впечатление, что кое с кем из здухачей мне приходилось прежде встречаться, – сказал Змей. – Хотя ручаться не могу. Темнота, знаете ли… Нервная обстановка к тому же.

– При ваших-то заботах память на лица должна быть идеальная, – заметил Кузьма.

– Увы, хвалиться нечем, – вздохнул Змей и тут же перевел разговор на другую тему: – Вы бы лучше послали свое зверье на разведку. А то, не ровен час, здухачи к нам с другой стороны подберутся.

– Про это моему зверью, как вы выразились, напоминать не надо, – ответил Кузьма. – Пока все окрест не обшарят, назад не вернутся.

– Умная скотинка… – произнес Змей не то с одобрением, не то с завистью.

– Весьма. Да и дрессировка в пяти поколениях подряд кое-что значит.

– Жаль только, что они спиртным злоупотребляют, – и это говорил человек, еще недавно грозивший уничтожить всю стаю под корень.

– Ничего страшного. Водяра на их поведение почти не влияет. Это только у захмелевшего человека вся дурь наружу прет.

Несмотря на усталость, спать не ложились – ожидали, с чем вернется стая. Дабы скоротать время, темнушники начали рассказывать анекдоты.

Как светляки, так и метростроевцы про такую форму устного творчества отродясь не слыхивали и потому оценить ее должным образом не могли. Да и анекдоты у темнушников были очень уж мрачные, больше похожие на детские страшилки.

Юрок, например, выдал такую историю:

– Подрались, значит, по пьяному делу два дружбана. Загасили друг друга вглухую. Насмерть то есть, хотя сами этого, конечно, понять не успели. Вот один из них вроде очухался и видит – сумрачно как-то вокруг, уныло и, главное, паленой резиной пахнет. Тут и там костры полыхают, а возле костров увиваются рогатые и хвостатые работнички. Пекло, короче говоря, чего он в общем-то и ожидал для себя со временем. Встал этот добрый молодец на ноги, осмотрелся и спрашивает у ближайшего черта: «Чем это у вас так воняет? И почему дым от костра такой черный?» Можно подумать, что в преисподней хризантемами должно пахнуть! Черт ему и отвечает: «Это с твоего напарника галоши забыли снять. Ступай и ты вслед за ним».

– А вот еще был случай! – подхватил второй темнушник. – Я бы сказал, аналогичный. Попал один мужик в ад. И поскольку нагрешил он в жизни не очень сильно, то получил возможность сам себе кару выбрать. Все обошел – нигде не нравится. Там жгут, там колесуют, там в лед вмораживают. Приятного мало. Потом видит – огромная яма с дерьмом! Представляете, сколько черти могли насрать от сотворения мира до наших дней. В дерьме этом, окунувшись по шею, сидят ребята, дымят сигаретами и разные байки травят, вроде как мы сейчас. Дерьмо, конечно, вещь незавидная, но все же лучше, чем смола. Да и компания подобралась веселая. Вот наш мужик и залез туда. Только успел закурить да с ребятами перезнакомиться, как невесть откуда появляется главный черт и командует: «Прекратить болтовню! Ныряйте с головой! Следующий перекур через тысячу лет!»

Так и не дождавшись от слушателей слов одобрения, темнушник слегка обиделся.

– Не нравится про ад? Тогда я сейчас про рай расскажу. Помер один монах…

– Нет уж, не надо! – запротестовал светляк-целебник. – Нам такие истории слушать не пристало. Лучше что-нибудь поучительное расскажите. Например, про то, как вы порох делаете.

– Ишь чего захотел! – ухмыльнулся темнушник. – Это тайна. Мы ее даже не всем своим доверяем.

– Мне вот какая мысль пришла… – задумчиво произнес Змей. – Ведь наладить производство пороха не сложно. Все, что надо, под рукой имеется. И сера, и селитра, и древесный уголь. А что будет, если изготовить пороха побольше, этак тонн пять, и рвануть непосредственно под Гранью? Как вы думаете? – Вопрос относился к темнушнику, смутившему всех анекдотом про адскую яму с дерьмом.

– Ничего я не думаю, отцепись! – почему-то сразу осерчал тот. – Для других свои подколочки побереги! А то я тебя так подколю…

– Все, успокоились! – Кузьма прикрыл рот темнушника ладонью. – Я сам скажу, что будет. Если после взрыва образуется яма глубиной в десять метров, то Грань опустится вниз на эти самые десять метров. А если на все пятьдесят расстараетесь, то и Грань станет ближе к нам на пятьдесят метров.

– Вы уверены? – Змей покосился на Кузьму.

– Конечно! Грань как воздух. Как его ни гоняй, а прочь не прогонишь. Грань – и на самой высокой горе, и в самой глубокой яме.

– Вы такие заявления раньше срока не делайте, – поморщился метростроевец. – Отобьете нам всю охоту вылезать на поверхность.

– Я здесь при чем? Вам эту охоту здухачи да химеры и без меня отобьют. День всего прошел, а двух человек как не бывало! Что уж дальше будет? Ведь до пещер еще идти и идти.

Змей собрался возразить, но в этот момент из мрака появилась стая. В свете факелов крылья летучих мышей отбрасывали на стены огромные жутковатые тени.