Владислав Выставной - Месть пожирает звезды

Лязгнуло заряжающее устройство.

Торчащую из люка механика голову Картмана увидели солдаты. От удивления, они едва не выронили оружие. Картман посмотрел на них и, извиняющимся жестом расставил руки. Отчего шестерни разошлись, и танк остановился, как вкопанный.

– Мать моя женщина… – произнес Норьега, – а Картман-то оказывается, у нас тоже таксист… Ну, пусть тогда пеняет на себя… А ну, дай-ка я.

Норьега вскинул базуку.

– Орилла, заряжай!

Танк не замедлил поднять в ответ свое замшелое орудие.

Пузырь на губах Трико лопнул.

Бабахнуло.

За пару секунд до этого Томас заорал:

– Назад!

Такси задним ходом, с проворотами потертых колес, нырнуло «за угол» в виде перекособоченной самоходки. Следом бросились солдаты.

Снаряд, просвистев по «улице», грохнул где-то в отдалении. Оттуда донеслись визг и вопли на все том же непонятном языке.

– Готово! – Орилла хлопнул Норьегу по каске. Норьега тщательно прицелился из-за бронированного крыла орудийного тягача.

– Загоняй второй! – скомандовала Агнесса, Хорхе, Картман, вон отсюда!

Хорхе поскакал в джип.

– Лови солдатика! – крикнул он.

Джип задним ходом подскочил под ноги Картману. У того на броне уже вовсю мигал индикатор севшей батареи, и пищали умирающие сервоприводы. Картман, словно ствол срубленного дерева повалился в открытую дверь джипа.

Агнесса вывалилась из танка через люк в днище, с оторванной когда-то крышкой, и бросилась к машине.

Замерший и надсадно рычащий танк, весь в клубах гари из лишенного смазки двигателя, продолжал выполнять программу на стрельбу. И тут танк принялся разваливаться на части.

Одновременно с этим выстрелом Норьега выпустил ракету, но башня чудесным образом провалилась в дряхлое нутро раньше, словно танк испуганно втянул голову в плечи. Ракета только вспорола воздух и, потеряв цель, умчалась, лавируя между железными остовами.

Танк между тем величественно разрушался. Выкатились и помчались вперед, словно шары в боулинге, прорезиненные катки, взвилась в воздух лопнувшая цепь, со стоном выпал огромный двигатель.

Только ствол, визжа гидравликой, изо всех сил сопротивляясь провисшей башне, продолжал удерживать цель.

И в этот момент, словно в насмешку над былым величием, вернулась ракета – и врезалась в кучу дымящегося барахла… «Мамонт» исчез в дыму и копоти.

– Да-а… – задумчиво произнес Орилла, – Всякое я видел на войне, но такое….

– Стой! – произнес Томас, сдерживая порыв Хенаро вдавить газ, что было мочи.

– Тридцать восемь, тридцать девять, – громким шепотом бормотал Норьега.

– Вперед! – проревел Томас, и Хенаро сдернул такси с места, отчего пулеметчик на крыше кубарем полетел назад, чудом уцепившись в последний момент за «ведерко» с шашечками.

В клубах дыма, на месте бывшего штурмового танка «мамонт», бабахнуло в последний раз.

И снаряд разорвался аккурат в том самом месте, где только что стояло такси!

– Тридцать десять… – потрясенно договорил Норьега.

– Умели же делать технику когда-то, – уважительно произнес Орилла.

– Вон они! – крикнул Томас, но такси резко, с заносом остановилось.

Дорогу им перегородила с грохотом упавшая с неба танковая гусеница.

Сержант с самым невинным видом сидел перед Коцепусом, наблюдая, как тот тщательно закрепляет монокль на своей узкой переносице. Неудобная была переносица. Монокль то и дело норовил выпасть из глазницы. Однако забавности образу контрразведчика данное обстоятельство отнюдь не прибавляло.

– Итак, кого ты видел, перед тем как на вас напали, – спросил Коцепус.

– Я видел девчонку которая вышла на дальний волнорез. Я послал Картмана, чтобы он проверил документы у нее, согласно приказу командора. Девка, видать, еще та – давай трясти перед солдатиком своими прелестями. А он, салабон сопливый, и остановился как вкопанный, ни «бэ», ни «мэ» сказать не может Вот, пока он топтался рядом с этой девицей, и появился джип. Ловкие, я вам скажу, ребята – в момент его опрокинули, выдернули батарею и утащили на тросе, как побитую тушу на родео. И это – несмотря на то, что я честно пытался их подстрелить. Это все.

– Ладно. Эй, охрана. Сержанта Салазара под замок. Будем думать, что с тобой делать, растяпа. Пьянка на посту – это трибунал… Арестованного Огилви ко мне.

…Охранник запер за сержантом решетчатую дверь. Затем, воровато оглянувшись, поинтересовался:

– Слушай, Салазар, а как ты умудрился так набраться? У нас же в батальоне ни капли. Ты, что – нашел лавку с контрабандой?

Сержант хитро улыбнулся: даже за решеткой приятно иметь свои маленькие сержантские тайны.

– Никаких лавок и никакой контрабанды. Ну-ка дай ухо, да, ближе…

Картман лежал на прыгающем полу джипа и равнодушно смотрел в синее небо. На его бронированном теле с самым непосредственным видом сидела Агнесса.

– Вы везете меня к генералу Монкаде? – спросил он.

– Ага, прямо к нему, – отозвалась Агнесса.

– Но я не знаю ничего больше, чем уже сказал. Зачем я ему нужен?

– Он хочет кое в чем убедиться. Не бойся, с тобой не случится ничего страшного…

Картман почему-то не поверил этим словам.

Трико снова принялся отмахиваться от невидимых бабочек.

– А что это с ним? – спросил Картман.

Просто спросил, чтобы не молчать. От молчания ему становилось страшно.

– Его одолевают призраки. Духи. Мы едем его лечить.

– Какие еще духи?

– В этом городе много духов.

– Я ни одного не видел.

– Ночь придет, увидишь… Просто Трико их видит и днем.

– А что они делают?

– Как и все призраки. Кричат. Мешают спать. Ничего страшного.

– И что же они кричат?

– Всякое, – пожала плечами Агнесса, – То, что слышала я, мне было непонятно. Только отдельные фразы.

– Погоди, что ты слышала? Где? Как ты могла слышать? Погибшие в Котле? Это же было очень давно!

– В танках остались радиостанции. Те, кто там живут, не трогают их. Боятся. Они простые люди, и думают, что нельзя тревожить покой убитых. И они верят, что духи убитых живут в рациях и иногда кричат разными голосами в динамиках – оттуда, из своего последнего боя…

….Я ночевала в большом десантном танке, у которого двери распахиваются сзади двумя створками, как в церкви. Меня пустили, было холодно, снег шел, ветер ледяной. Хозяева легли спать в башне, а я внизу, на ящиках. Но мне не спалось, я сидела на холодных досках. А потом я все услышала.

Динамик на шнуре закачался и оттуда раздался шум, скрежет, крики… Там кто-то просил помощи, снарядов, запчастей. Просил целей для стрельбы, медикаментов, прикрытия. Они называли друг друга разными позывными….Помню: «Стафф», или «Смелый», или «Родриго», или «Абукир». А на фоне криков был грохот и скрежет, и я слышала, как каждую секунду там что-то взрывается, кто-то задыхается и умирает. Очень было страшно…