Саймон Спуриэр - Повелитель Ночи

И на этот раз в ответ не раздалось никакого бормотания, не повисло никакого напряженного молчания. Семья Теней радостно взревела.

Она спала — это единственное удовольствие, которое Мита могла себе позволить. Какие бы ужасы ей ни представлялись, какие бы отвратительные вещи ни видела во сне Мита — это были всего лишь плоды ее воображения, и больше ничего.

Сначала она увидела процессию, караван бредущих фигур, закутанных в плащи. Сперва они были расплывчатыми, как пятна нефти, потом обрели форму и резкость. Они опирались на кривые посохи скрючившись, бормотали ритмичные мантры. Шли они медленно, словно в замедленной съемке.

Потом перспектива изменилась, расширился взгляд, стал виден космопорт улья — ангары и башни, теснившиеся среди причудливых опор и широких стартовых площадок. Раздутые шаттлы нахохлились, окруженные пением техножрецов, благословлявших и обслуживающих механизмы одновременно. Здесь уже было холодно, чувствовалось дыхание ледяных штормов планеты. Здесь находилось одно из немногих мест в городе, где житель улья мог ощутить на коже снег или увидеть краешек настоящего неба.

В конце широкого зала, там, где скапливались кричащие и волнующиеся пассажиры, с балок потолка свешивались сервиторы и дроны, словно мухи в стальных сетях. Проверялись документы, невидимые глаза обшаривали уезжающих в поисках спрятанного оружия, признаков болезни или других многочисленных критериев.

Успешно прошедшие проверки торопливо спешили через феррокритовые арки, ведущие к шаттлам, не прошедшие брели обратно в тихом ужасе, ошеломленные отмененной встречей с близкими людьми и потерей целого состояния, отданного за ненужный уже билет. Им теперь была уготована одна дорога — в подулье. Вопрос был лишь в сроках.

Нельзя было даже заявить протест — безразличные виндикторы у ворот и орудийных башен подозрительно оглядывали толпу в поисках малейшего нарушения порядка. Высохшая кровь на полу была лучшим предупреждением для жалобщиков.

Идущая процессия слабой тенью промелькнула в сознании Миты, и она немного удивилась. Привыкшая к псионическому хаосу медитации, к буйству цветов и звуков, такое тусклое видение дознаватель не могла не счесть примечательным. Мита задумалась о значении видения и немедленно выругала себя — вне транса сон обычно ничего не означал. Не более чем обрывочная связь событий, соединенная в подобие рассказа.

Но все же... В этом видении было нечто неправильное.

Некая дисгармония...

Мита прибыла в Эквиксус в составе инквизиторского каравана, который высадился в главном из трех кос-мопортов улья. Разница между уютными коридорами, окуренными фимиамом, и этим жестоким конвейером была невероятной. Девушка поражалась каждому отвратительному отличию. Такой была реальность жизни улья: на каждом уровне — свой мир. Но она никогда не видела столь ужасного места. Почему же ее спящий мозг желает показать ей этот космопорт?

Процессия закутанных фигур присоединилась к очереди пассажиров.

На миг Мита задумалась, не соскользнула ли она в фурор арканум, изучая берега реки будущих вероятностей, но нет — такие видения обычно насыщены фантазиями, абстракциями, которые требуют разгадки, а вовсе не таким занудством.

Был только один вариант.

Может быть, ее астральное тело покинуло плоть? А эти видения не фантазия или сон, а реально происходящие в данный момент события?

Из четырех главных дисциплин Схоластиа Псайкана Мита всегда считала себя искусной в прекогнитации — наблюдении за прихотями варпа и предсказании будущих событий. Также у нее был неплохо развит талант эмпатитора — чтения эмоций и мыслей окружающих Миту умов. Даже в области анимус мотус — телекинеза, наиболее сильно иссушающего силы, у нее были успехи... Но вот в прокулитации — отдаленном видении — Мита всегда терпела фиаско.

Это была дисциплина, в которой имелся особый риск, лучше всего она подходила псайкерам, обделенным другими талантами. Позволив астральному телу свободно бродить, надо было опасаться враждебного внимания любой из форм варпа. Мита попробовала прокулитацию только один раз, на первом году обучения. В итоге она сообщила суровым наставникам, что ее сознание слишком упорядоченно, слишком нервно, слишком настороженно, чтобы добиться успеха. Необходимо было уметь одновременно расслабиться и постоянно помнить о безопасности.

Может быть, в ее нынешнем состоянии сна разум, скользящий по краю грез и фантазий, достиг нужной, прежде недостижимой кондиции?

Значит, сейчас она уязвима для атаки?

Мита заволновалась и попробовала пробудиться.

И не смогла.

Ее охватила паника, словно издалека вернулись воспоминания о коллекции сокровищ губернатора Загрифа. Вспомнилась вспышка боли в руке, и Мита начала понимать, что происходит.

Ей ввели наркопрепарат.

Девушка была заторможенна, как некое провинившееся животное, именно поэтому и пробудились доселе дремавшие способности. И теперь она поймана в ловушку неведомой дисциплины, которую никогда не изучала.

Она посмотрела через варп и увидела нечто, от чего была бессильна защититься. Именно тогда ее астральное тело, плывущее рядом с сутулой толпой, начало вопить. Видение Миты залило кроваво-красным цветом, а ковыляющие фигуры откинули плащи, под которыми оказалось оружие, и открыли огонь.

Теперь она видела абсолютно все.

Это была бойня.

Нападавшие сначала занялись виндикторами-часовыми, атаковав их превосходящими силами. Мита видела, как беспомощно падали один за другим бронированные префекты, как валились из ослабевших рук дробовики и лазганы.

Толпа пассажиров превратилась в воющий живой организм, бегущий и кричащий на один голос. Многие падали и были затоптаны, проглоченные волнами всеобщего ужаса

Но некоторые виндикторы, сохранившие присутствие духа, оказались более твердыми орешками, чем думали нападающие. Они ответили огнем, стараясь попасть в противника, но сброшенные черные плащи растворили агрессоров среди мечущейся толпы.

Тогда виндикторы, не размышляя, открыли беглую стрельбу без разбору. Таков был закон Императора: лучше пожертвовать невиновными, чем позволить еретику скрыться. Когда полы почти полностью покрылись кровью, когда крики умирающих женщин и детей затопили сознание Миты, ее псайкерских чувств коснулось что-то темное. Некая инфекция — как начало опухоли, 1рызущей края ее восприятия.

Он здесь...

Мита отстранилась от кровавого зрелища, еще заметив колонну виндикторов, бегущих на помощь осажденным товарищам, и расширила чувства далеко за пределы космопорта.

Это был опасный момент.