Дмитрий Чернобай - Прототип-1

Напуганные безмолвием спецназовцы напряженно вглядывались в его фигуру. Пилот потерял слишком много времени когда искал место для приземления. Никто не рассчитывал что аномальные поля перестроятся и безопасная площадка станет раем для опаснейших гравиконцентратов. Волк не знал, что они думали про него, но догадывался и не хотел смотреть им в глаза. Они из-за него сейчас торчат в этой хлипкой железной коробке и они не успеют улететь. Сегодня не их день, да и не его, наверное… Сейчас жизни их всех висели на волоске, а точнее оканчивались. В принципе, он сделал все что мог — он пытался отговорить лететь дальше пилота, он пытался все изменить, но…Волкодав хотел завыть от злости и душевной боли, снять шлем и зашвырнуть его к чертям подальше, в любую из густо понатыкавшихся аномалий — Как так? Из-за меня? Они…Опять не успел? Но в тот раз повезло…, а сейчас?… Он то мог добежать до КПП, но смысл…что дальше?

Волкодав очнулся от быстро пролетевших раздумий и сказал своей охране — Сейчас будет зеленый цвет неба. Подготовка к выбросу. Бегите к укрытию. В вертолете мы не выживем…Если увидите красный цвет неба, значит не добежите. Ну же, быстрее, кретиносы! Двигай батонами!!!. Из сверкающего металлом шлема эти слова прозвучали сквозь фильтры глухо и тихо, но они услышали этот металлический голос и схватились за шприцы с антидотами. Должно быть, их инструктировали на этот случай, но было уже поздно…

Вдруг все вокруг затрясло, сталкер ступил на бетонную плиту, сойдя с подножки, и покачнулся. небо стало зеленовато-синим, даже светло-зеленым. Этот мертвенный свет освещал спины бегущих спецназовцев. Вертолет стал дрожать за его спиной так, словно земля собиралась его поглотить вместе с выпрыгивающими американскими рейнджерами. Те просто валились с ног, роняя оружие. Волкодав зашел на взгромождение плит и подстроился под их раскачивание, широко расставив ноги. Небо стало красным-красным, даже слишком ярким. Начинался выброс. Американцы никак по времени не успевали в укрытие. Волкодав даже бежать не стал — он знал, что много весит и не пытался продлить свою кончину жалкими попытками. Они бежали в сторону КПП ЧАЭС, но выброс внезапно начался… Сопровождаясь подземными толчками, пси-волна и радиационное облако накрыло Зону вокруг ЧАЭС. Мечущиеся словно червяки под кислотным дождем, солдаты закрывали лицо и орали, сжавшись в клубок как новорожденные дети и застывали так навсегда…, их окаменевшие в этой позе тела валялись перед глазами Волкодава, разбросав шприцы. Какой-то спецназовец из последних сил допоз до его ноги и вцепился мертвой хваткой в нее, хрипя — Help me, fff…! Please, help me! Fffffffffffff…k! .

Волк не стал стряхивать его руку с себя, но тело американца согнулось пополам, сжавшись возле него на разбитом бетоне. Сталкер дрожал, сопротивляясь силам извне, захватившим его мысли и чувства. Антирадиационный фильтр стекла со звоном опустился между слоями бронестекол в шлеме, а сознание Волкодава улетело куда-то в красную пустыню, летая над Зоной. Антирадиационный фильтр стекла глухо позвякивал каждый раз когда подземный толчок толкал плиту под ногами сьюита, сознание Волкодава улетело куда-то в красную пустыню, летая над Зоной. Он слышал чужие голоса и вой ветра, смотрел на все сверху, летая над застывшим в безмолвной позе Прототипом словно призрак. Прототип стоял, поблескивая синими проблесковыми led-лампами на грудных бронелистах, неподвижно, но в нем еще теплилась жизнь — именно поэтому Волкодав еще был здесь…

Красное небо манило и звало к себе, призывая Волкодава, суля ему свободу, бессмертие, но он говорил только одно слово — «нет». Он думал об Ларре, об своих друзьях, об сталкерах Зоны — он не мог так просто это все бросить и сдаться на милость какого-то выброса, пусть даже необычного…, и собрав в кулак мысли и силы, Волкодав вернулся в свое тело. Словно вспышка возникла в его мозге — глаза заливал неестественный свет, пробиваясь сквозь закрытые веки. Вся Зона из красной вдруг стала серой, даже черно-белой, ни одной души, ни одного монстра не было видно живым на земле — все попрятались в свои норы и убежища. В его голове появилась картинка, на которой сталкеры Кордона прятались под мост и в подвалы домов, кто успел — в бункер Сидоровича. Он видел группы мертвых бандитов Темной долины, прячущегося в лаборатории главаря бандитов, заваленный мост на Дикой Территории, под которым сгрудился разномастный сталкерский люд, понапихавшись в контейнеры, военные блокпосты с покинутыми пулеметными вышками. Одинокий псевдогигант печально мычал, застигнутый выбросом в Зыби. Если ее ничто не разрядит, то он утонет в этой затвердевающей массе, его переварит со временем. Душа, эфир Волкодава летал над Зоной, паря в шуме голосов. Он чувствовал мысли всех существ Зоны — словно голова у него была бесконечным шаром, без начала и конца…Страх смерти, остаться зомби, страх за своих близких и за друзей, призывы о помощи, урчание спрятавшихся мутантов, даже скверные мысли контроллеров — все сейчас было у него в голове. Ни единой души сейчас не бродило по округе. Какой-то чудак из числа недобитых монолитовцев стоял в сером экзоскелете в проломе подземного хода под 2-м Энергоблоком и бился головой об бетонную стену. Долго и нудно бился шлемом о серый бетон, поросший аспергиллосом, но вскоре он замер и в заляпанных кровью очках маски замерли неподвижные глаза, уходя куда-то в пустоту…Прошло не понятно сколько времени — наносекунд, часов, может даже дней, и Волкодав снова пришел в себя и взглянул в стекло шлема — этого хватило, чтобы снова упасть в беспамятство…фантомы невиданных существ бороздили просторы Зоны, почти оранжевые в лучах начавшего восходить солнца. Внезапно солнце совершило круг вокруг завертевшейся фигуры Прототипа. Весь мир вертелся вокруг одинокой фигуры, лучи неестественно красного солнца слепили бликами воспаленный глаз, приоткрывшийся на секунду под странными тенями, поползшими от трубы Саркофага в его сторону. Вращение так же внезапно прекратилось, сознание вернулось в застывший остов холодного металла и снова забурлили потоки теплой нанокрови в остывших жилах…Кулак ПРОТОТИПА сжался, наполнившись силой…Деревья снова выпрямились, насколько позволяла их скрюченная форма. Проход на ЧАЭС преграждала какая-то новая аномалия, раскинувшись словно мерцающее на солнце искрами жидкое стекло…

Профессор Маршал сжимал в кулаке свой первый седой волос — Субъект только что умер в костюме. Я не понимаю, как это может быть? Выброс? Так рано?

Доктор Морфи — Чего только нге бывает в Зоне. А вы неплохо бегаете для ваших лет, профессор. Зона сама все за нас решает. Так костюм доставит субъекта в рабочую зону или нет? Мне не важно, жив он или нет — если мозг мертв, то нужно поддерживать жизнь в остальном организме и компьютер воспользуется его нейросвязями конечностей чтобы доставить костюм в Саркофаг, а там включится ваша программа, я прав?