Алексей Бобл - Пуля-Квант

Обороты двигателя снизились, протяжный звук сме­нился низким воем и через пару секунд смолк.

Я поднял очки на шлем и побежал к вертолету.

— Пригоршня! — донесся Лехин голос. — Чего ты возишься?

— Да… тут… — Никита выбрался из палатки.

— Ну чего?..

— Кирилл пропал.

Я остановился. Как пропал?

— Как пропал? Куда? — спросил Курортник.

— Не знаю. Знал бы — уже нашел.

Я повернулся, окинул взглядом лес. Между деревья­ми купол палатки, рядом растерянный Пригоршня, в од­ной руке ОЦ-14, или попросту автоматно-гранатометный комплекс «Гроза», в другой портплед. Сталкер вскинул «Грозу» и снова нырнул в палатку.

Я покосился на Курортника.

— К бою! — скомандовал он.

Мы пошли одновременно, подняв оружие, но не ус­пели сделать и пары шагов, как с другой стороны па­латки вынырнул удивленный Пригоршня. Он почесал затылок, присел, потрогал полог. Выпрямился и сказал:

— Пропал… и изделия тоже нет.

За спиной щелкнуло, раздался вой стартера, я огля­нулся — лопасти винта медленно поползли по кругу.

— Лабус! — прокричал Курортник. — Задержи его!

— Стой! — Я сжал кулак, согнув руку в локте, по­качал ею.

Молодой пилот высунулся в форточку, проорал:

— Что у вас тут происходит?!

Я кинулся к вертолету, наведя ствол на испуганное круглое лицо.

— Стой, говорю! Глуши двигатель!

— Не мельтеши, военстал, — спокойно произнес пожилой, перегнувшись через напарника, и выставил в форточку пистолет.

Ясно, это командир, а круглолицый — второй пилот-штурман. Парень хлопал глазами, вертел головой, но питание выключил и руки с рычагов убрал.

— Что у вас? — спросил командир.

— Ничего, — буркнул я. — Ждем… — И, опустив оружие, развернулся.

Курортник, стоя возле палатки, разговаривал с При­горшней. Сталкер развел руками, хлопнул ладонями по бедрам, запрокинул голову и зачем-то указал пальцем на небо.

Рев двигателя оборвался, и долетел обрывок фразы:

— …куда я знаю!!!

Курортник сгреб Никиту за шиворот, подтянул к се­бе и начал цедить ему в лицо. Умеет Леха людей вра­зумлять. Чего он только в сталкере нашел — не пой­му… Ладно, это их дела, я в Зоне меньше года, а Ку­рортник уж почти три. Да и Пригоршня этот тоже, наверно, с пару годков ходит.

Из кабины раздался голос командира. Он вел радио­обмен с базой, запрашивал указания.

— Говорить будешь? — Командир протянул науш­ники с гарнитурой.

Я свистнул Лехе, тот знаком приказал мне оставать­ся на месте и подтолкнул сталкера — они побрели в ча­шу, глядя под ноги.

— Кто? — спросил я, сдвигая оружие за спину и бе­ря наушники.

— «Полсотни пятый».

Нормально. Сам оперативный дежурный, за что та­кая честь? Ночью Курортник связался с постом, запро­сил командира отряда, но связь паршиво работала, и по­говорить удалось только с начальником поста. Тот доло­жился оперативному и через полчаса ответил нам, что утром за Кириллом придет вертолет. Приказал не ме­нять место стоянки.

Я зло сплюнул, разгладил усы. Помедлив, приложил к уху наушник и сказал в микрофон:

— Лабус у аппарата. Слушаю…

В ответ полетела ругань. Я закатил глаза. Видимо, де­журный был из служивых, а не канцелярская тля — в вы­ражениях он не стеснялся. Один оборот я даже постарал­ся запомнить, уж больно виртуозно матерился офицер.

Пилоты слушали, молодой с испугом, пожилой с не­довольством, качая головой. Я ждал. Дежурный прекра­тил ругаться. На миг показалось, что он сейчас отклю­чится. В наушнике раздалось шипение, что-то щелкну­ло, и прозвучал вопрос:

— «Полсотни пятый», «Лабусу»: где изделие и уче­ный? Прием.

— Я «Лабус», «полсотни пятому»: изделие и ученый пропали, прием.

— Как пропали? Куда?

Дежурный даже пренебрег правилами разговора в симплексном режиме.

— «Лабус», «полсотни пятому»: а хрен его знает, выясняем, прием.

Оперативный из эфира исчез надолго. Из наушника лилось слабое шипение, хрюканье, бульканье. И чего с нами через пилотов говорить, запросил бы Курортника на нашей частоте… Нет — пилоты нажаловались, все должны слышать, как оперативный, сидя в штабе, от­читывает военсталов…

Размышления прервал голос дежурного:

— «Полсотни пятый», «Лабусу»: группе уйти в по­иск, приказ начальника штаба. Доклад каждые полчаса. С вами свяжутся командир отряда и начальник развед­ки. Прием.

— «Лабус», «полсотни пятому»: уточняю — сколь­ко находиться в поиске? Прием.

— «Полсотни пятый», «Лабусу»: до потери пульса! Прием.

Я стиснул зубы. Хотелось послать их всех в эфире прямым текстом. Никогда бы не видеть эту Зону. Чет­вертые сутки здесь торчим, немытые, небритые, жрать охота… Вляпались опять с Лехой в какую-то бодягу. Те­перь ищи пацана и ГСК этот.

— «Лабус», «полсотни пятому»: вас понял. Необхо­димо два б/к к стрелковому, батареи к станциям и ПДА и две сутодачи на троих. Прием.

— «Полсотни пятый», «Лабусу»: возьмете у пило­тов. Конец связи.

Я швырнул наушники в форточку, крикнул:

— Открывай!

Хорошо, по запарке оперативный не обратил внима­ния, что я на троих патроны и провиант запросил. Прав­да, расшифровку-то на стол начальника разведки по­ любому положат. Значит, Лехе нужно про Пригоршню доложить командиру отряда, да побыстрей…

Дверь десантного отсека сдвинулась. Выглянул круг­лолицый. Выставил стопку сухпайков, исчез в салоне. Заскрежетали по полу ящики с боеприпасами. Штур­ман подтянул к краю сразу два, сверху кинул пластико­вый бокс со стандартным комплектом аккумуляторов для радиостанций и ПДА. Я заглянул в отсек, увидел под силушками ящики с «РГД-5» и «Ф-1». В глубине сто­яли рядком цинки с патронами для АК. О! Пригоршня-то у нас с «Грозой», повезло, что в вертолете есть па­троны для него.

— Тащи сюды! — Я ткнул пальцем в ящики. — И цин­ки тоже.

Штурман возмутился:

— Ты ж к стрелковому просил. И зачем тебе семь шестьдесят вторые? Они для тридцатого поста, у них там заваруха была…

— Тащи! — разозлился я. — Будешь мне «ты­кать»…

— Отдай, — послышался голос командира. Штурман выполнил команду.

— Забирай, — недовольно буркнул он.

— Ну бывай, сынок. — Я скинул цинки и ящики се­бе под ноги и рывком задвинул дверь.

Поднял голову — Курортник и Пригоршня маячили среди деревьев, медленно сдвигаясь в глубь леса. Я сви­стнул, и они обернулись.

— Остаемся! — крикнул я.

Курортник поглядел на меня, на вертолет, нахмурился.

— Не понял!.. — воскликнул он и тут же бросил Пригоршне: — Ты двигай давай по следам, ищи!

Леха побежал к вертолету.

Боковая дверь снова отъехала в сторону, выглянул штурман.

— А отметку? — обиженно произнес он, протянув электронную планшетку. — Мне ж теперь на базе на­до как-то…

Не обращая на него внимания, я взвалил на плечи два ящика и подошел к кабине.