Алексей Бобл - Пуля-Квант

Напарник остановился у ангарной пристройки, заку­рил демонстративно у окна, забранного решеткой. Ког­да я подошел, в стекло кто-то уже гневно стучал, тре­буя прекратить курить в неположенном месте. Кто за окном, толком было не разглядеть — в глазах рябило от снега и бликов.

Леха выбросил сигарету, поймал меня за рукав у двери:

— Извини, Костя…

Я кивнул и вошел в пристройку. Стряхнул с куртки мокрый снег, потопал ботинками. Из дежурки раздался голос:

— Конечно, для десантников правил не существует. Леха шагнул к «клетке», сунул руку в узкое окно, но прапорщик-вооруженец отскочил, опрокинув стул. На­парник распрямился:

— Ты что-то имеешь против воздушно-десантных войск?

— Много чего.

Я обернулся на голос. Пристройка соединялась со складом РАВ коротким коридором, там маячили две крепкие фигуры, позади толпились еще десятка полто­ра человек. Группа спецов с тех самых вертушек, что вернулись на базу в непогоду, — они сдавали боепри­пасы. В полутьме коридора лиц не видно.

Леха сбросил рюкзак и огляделся, оценивая обста­новку. Я расстегнул грудную перемычку, освободился от лямок.

Что ж, драться так драться. По-другому тут никому ничего не докажешь, да и не надо. Дверь в пристройку распахнулась.

— Отставить! — рыкнул командир батальона. При­гнувшись, он шагнул внутрь.

— Смирно! — прокричал прапорщик из «клетки», вытянувшись и расправив плечи.

— Вольно. Вторая группа, боеприпасы сдали?

— Так точно!

— На выход.

Я шагнул к стене, освобождая проход. Вскоре склад опустел, только за столом копошился солдатик из наря­да, да прапорщик стоял не шелохнувшись.

Командир протянул руку:

— Бумаги.

Мы достали ведомости. Он сунул их в окошко, бро­сил нам с Лехой:

— За мной.

Комбат лично проверил оружие и средства связи на исправность, придирчиво осмотрел цинки с боеприпаса­ми, не сорваны ли пломбы с цилиндров армейских «сбо­рок». Затем похожая процедура повторилась на веще­вом складе, где мы получили новенькие двусторонние масккомплекты и разгрузки. Я доложил комбату, что в аптечке все согласно описи, срок давности препаратов не истек. Покидав патроны, ПДА и амуницию в рюкза­ки, вышли на улицу.

Командир достал пачку сигарет, предложил Лехе:

— Кури.

— Спасибо.

— Пообедаете в Зоне. В дежурке у Процыва пере­оденетесь и на инструктаж к начштаба. Позывные прежние, вас включили в общую сеть. Желаю удачи.

Комбат пожал нам руки и направился в столовую.

Мы с Лехой посмотрели друг на друга. Вот так. Здравствуй, Зона! Не успели вернуться, как нас сразу «в поле» посылают, от греха подальше. Как вернемся с задания — может, уже и уляжется все. А нет… да и черт с ним, разберемся. Дальше Зоны не пошлют.

Сознание медленно возвращалось. Кончики пальцев покалывало, болели бока, ныл затылок. В голове возник образ голубого шара, затем вспышка — и тем­нота. Рядом заскрипел снег. Кто-то сделал несколько шагов и остановился. Я попытался разлепить сомкну­тые веки — усилие отозвалось резкой болью в висках. Раздался уверенный голос:

— Ну и какого черта ты вообще здесь делал?! Снова захрустел снег, будто человек переминался с ноги на ногу.

— Да чего?.. Я это… случайно, — пробубнил другой голос.

— Ты нам лапшу не вешай. Все вы такие, — в раз­говор вклинился третий. — Все вы тут… случайно. Че­рез Периметр прошел случайно, заблудился тоже слу­чайно.

— Обожди, — перебил первый.

Гулкий звук близких разрывов заставил вздрогнуть. Ощутив легкую вибрацию земли, я приоткрыл глаза.

Сквозь запотевшее стекло шлема виднелась маленькая поляна: кругом белые сугробы, между ними кривые вет­ки кустов, бурые листочки колышутся на ветру. Редкие деревья, дальше непроходимая чаща. Хотя нет, вон на­топтанная тропинка бежит к черной полоске трассы. Где я? Похоже, сижу, опершись спиной на ствол дерева. На­верное, я в себя пришел от холода. Легкий озноб проби­рает поясницу.

В нескольких шагах, сложив ноги по-турецки, лицом ко мне сидел незнакомый парень. Крепкий, руки за спи­ной — связаны, что ли? Одет пестро: армейские бо­тинки, брюки цвета хаки и синяя куртка из плотной тка­ни, как у летчиков, а на голове черная вязаная шапка. Половину лица скрывают высокие борта мехового во­ротника.

По сторонам от парня стояли двое. В белых, с чер­ными вкраплениями маскхалатах и разгрузочных жи­летах, из-под капюшонов выглядывают края легких шлемов, широкие очки сдвинуты вверх — матовое стекло переливается легкими золотистыми оттенками. У подбородков отчетливо видны усики микрофонов портативных радиостанций. Стоят вполоборота: и за трассой наблюдают, и поляну контролируют. У одного на плече висит пулемет. Блестят латунные гильзы па­тронов в торчащей из короба ленте. Правая ладонь пу­леметчика на вороненом стволе, левой разглаживает лицо. Нет — усы теребит, жесткие плотные усы. Ко­ренастый, невысокого роста. С пулеметом наверняка как с игрушкой управляется. Второй повыше, со штур­мовой винтовкой, кажется, какая-то немецкая модель, вон магазин из прозрачного пластика, видно, что пол­ный. Оружие на груди, стволом вниз. Над ствольной коробкой колиматорный прицел, дополнительная руко­ятка под цевьем и тонкий фонарик.

— Где оружие бросил? — спросил второй. Изо рта его вырвался пар.

Я почему-то решил, что сейчас утро — обычное мо­розное утро. Мыслей в голове не было никаких, лишь гулкая пустота.

— Безоружный я, — огрызнулся парень.

— Безоружный, говоришь? — Усатый хмыкнул. — Я сейчас метров сто вдоль трассы пройду по твоим сле­дам и найду что-нибудь очень похожее на АКМ. А где-нибудь неподалеку — жилет разгрузочный, контейнер для артефактов, или что там у тебя… рюкзак?

— Иди ищи! — Парень глубже втянул голову в пле­чи, над воротником остались только щелочки глаз.

Лесную тишину вновь разорвала канонада, и с веток на незнакомцев посыпался снег, накрыв троицу белым облаком. Тот, что повыше, с винтовкой, — я почему-то решил, что он командир, — отступил на шаг и мотнул головой.

Череду взрывов продолжил огонь из стрелкового оружия. Несколько раз простучал крупнокалиберный пулемет, и все стихло.

— Близко, — произнес усатый раздумчиво. — Но в радиообмене никакой паники. — Он повернулся, по­правил у виска маленький диск наушника.

— Похоже, арткорректировщик неплохой. Грамотно действует. А минометчики сектора пристреляли дав­но. — Командир убрал винтовку за спину, несильно пнул парня ногой в бок и присел на корточки. — Хва­тит борзеть. — Он слепил небольшой снежок и кинул в пленника.

Тот дернулся, фыркнул.

— Что ты думаешь, — вклинился усатый, — мы не найдем нычку? Снег всю ночь сыпал. Ты в пути часа два от силы, все сбросил при подходе к Периметру. Отсю­да до второго заградительного кольца пара километров. Прикопал ты все возле трассы, я даже ориентир сейчас навскидку скажу, хочешь?