Алексей Бобл - Пуля-Квант

Внимательно глядя под ноги, я крался вперед. Шаг за шагом, стараясь не наступать на сухие ветки и не прозевать какой-нибудь скрытый датчик сигнализации, не зацепить растяжку. До ночи было далеко, но лес то­нул в сумраке.

Осталось пройти всего ничего, каких-то десять ша­гов, и тут сдавило грудь. Стало холодно. Воздух загус­тел, я привалился к дереву, дернул клеванту на ворот­нике, скинул капюшон, и все равно воздуха не хватало. Сердце быстро стучало, я запустил руку под куртку, при­жал ладонь к груди. Шрамы вздулись, я ощутил через ткань футболки частую пульсацию. Дернул плечами, сглотнул, наглухо застегнулся и накинул капюшон.

Сейчас все выяснится…

Я отошел от дерева и увидел пехотную мину возле куста. С виду как старая немецкая граната на деревян­ной ручке. Наверное, саперы поставили ее в расчете, что человек заметит, а мутант подорвется на растяжке. Я долго осматривался, но других ловушек не обнаружил. Ребристый набалдашник торчал над землей так, что можно было просунуть под него ладонь и выдернуть де­ревянную ручку. Из набалдашника выступал тоненький штырь взрывателя с кольцом, от него в разные сторо­ны тянулись две проволочки. Одна — к сосне в трех шагах, другая — к вбитому в землю неприметному ко­лышку. Мина-граната перекрывала подступы к кустам. Я двинулся вперед, осторожно перешагнул проволоку и чуть не выколол веткой глаз. Дернулся. Взмахнул рука­ми, тело потянуло назад, я представил, как пяткой цеп­ляю проволоку, как бухает взрыв, мне отрывает ноги, осколки дырявят тело… Я сумел удержать равновесие, присел на корточки. Кожа на лице горела, дыхание с хрипом вырывалось из груди. Ладони вспотели.

Постепенно жжение под ребрами прекратилось, я привстал, осторожно раздвинул ветки. В сотне шагов вышка, на площадке пулеметчик боком ко мне. Даль­ше сосновая роща. Слева от вышки модули четырнад­цатой лаборатории, среди деревьев установка Григоро­вича высотой с двухэтажный дом. Хромированные тру­бы каркаса отбрасывают блики, видны площадки из арматуры, переходные мостики и короткие лесенки между уровнями. Внутри конструкции в специальных емкостях покоится оборудование, часть принайтована к хромированным решеткам. На втором уровне над пери­лами выступает массивный кожух, обрамленный ровно уложенными пучками проводов и гофрированными па­трубками, ведущими к двум раструбам в основании. Узел, собранный Григоровичем прямо на месте из под­ручных средств.

Мысли заскакали, как яблоки, упавшие на пол из бу­мажного куля. Никита нес ГСК в лагерь, но задержал­ся, Григорович не мог больше ждать и изготовил заме­ну. Мы провели бессонную ночь, провозившись с наст­ройкой программ, сделав несколько пробных пусков, но Григоровичу все равно что-то не нравилось, смущало что-то… А может, пугало то, что ГСК не доставят в срок и придется на свой страх и риск включить установку по команде из штаба, используя самодельный узел? Что, если он где-то ошибся в расчетах?..

Территория блока «В» прилегала к опушке. Деревья неровной линией отчеркнули берег. Уязвимое место. Пространство за ограждением усеяно головешками пней, изрыто воронками. Рядом с наблюдательной вы­шкой должна быть траншея в полный рост, стенки за­литы фортификационным бетоном. По ней можно про­никнуть в капонир, я там не был, но с виду это — се­рьезная позиция с тяжелым вооружением, то ли скорострельной пушкой, то ли крупнокалиберным пу­леметом. Массивная бронированная дверь всегда за­перта, крыша из широченной плиты толщиной в пол­метра. Такую, наверное, авиационной бомбой не про­шибешь…

Мне нужно отыскать Григоровича и рассказать, что ГСК скоро будет в лагере, что Пригоршня несет его в сопровождении военсталов. Нельзя включать установ­ку, используя вместо ГСК самодельный узел, будет большая беда, я чувствовал это, хотя не знал, что имен­но произойдет.

Послышались голоса, пулеметчик повернулся ко мне спиной. К установке приближались две фигуры в рыжих костюмах; похоже, они вышли из надувного серебристого модуля. Понять, о чем говорят, было невозможно, но один голос принадлежал Григоровичу. А второй…

Я напрягся, сжал кулаки, ногти больно впились в ла­дони, заныли мышцы.

Я уже видел все это! Видел эту сцену, хотя и с дру­гого ракурса, я уже был здесь\

Григорович — на нем поверх комбеза был ватник — подошел к установке первым, вынул из карманов рука­вицы и полез по узкой лесенке на второй уровень. За­мер, хлопнул ладонью по лбу и стал быстро спускаться.

Второй повернулся — я узнал себя! Другой я стоял, подставив лицо лучам солнца, и любовался рощей. Вот нагнулся и что-то поискал в траве…

Дальше я не смотрел, отпустил ветки и присел.

Этого не может быть! Как?!

От воспоминаний закружилась голова. Я бессмыс­ленно пялился перед собой, из глаз текли слезы. Я по­нял все. Все до мельчайших подробностей. Стало страшно.

Не помню, как очутился у люка в подземный туннель. Как исхитрился не зацепить растяжку, как набрал код цифрового замка…

Я стоял перед откинутой крышкой, втягивая ноздря­ми морозный воздух. Я знал, что меньше чем через час начнется выброс. Что Григорович опоздает с запуском установки. Что в схему самодельного узла, смонтиро­ванного на втором ярусе, вкралась маленькая ошибка.

Я зажмурился. Глубоко вдохнул, задержал дыхание, прислушавшись к биению сердца. Выдохнул и сквозь ткань костюма нащупал цилиндр во внутреннем кармане.

Энергия выброса и частицы вырожденного вещества, которое выплеснет «пуля-квант» в камеру зарядника, вызовут необратимую реакцию. Пространственно-вре­менной континуум раздвоится, как… как дорога на раз­вилке. Аномальное облако поглотит часть Зоны, накро­ет ее колпаком. Возникнет пространственно-временная петля. Излишек энергии, как вода из сливного бачка, выплеснется за пределы колпака, разрывая цепочки ато­марных связей в слабых местах, увлекая за собой тех, кто не успел укрыться, зашвыривая их в разные участ­ки Зоны, пронося сквозь время и пространство. Но ре­акция не остановится. Петля будет сбрасывать излишки энергии, как сильфонный клапан, стравливать давление. По континууму покатятся волны ряби, удерживающие время под колпаком, будто в петле Мебиуса.

Нужно заменить самодельный узел тем зарядником, что тащит Пригоршня. Нужно проникнуть в лагерь, пе­реговорить с Григоровичем, объяснить… Но есть ли время? Сколько осталось до того момента, как все нач­нется?

Я оперся ладонями о край люка и, спустив вниз но­ги, упер ступни в железную скобу, вмонтированную в бетонную стенку колодца. Ухватился за ручку гермоза-твора и нырнул вниз, потянув за собой крышку. Люк бесшумно лег на резиновые уплотнители, я повернул ручку замка. Тихий щелчок — ив туннеле зажглось ту­склое освещение.