Андрей Ливадный - Титановая Лоза

При мысли о Хистере в душе Саввы возникла злоба. Он все больше походил на загнанного в угол зверя, в нем просыпались дремавшие до поры древние инстинкты, разум постепенно отступал под их напором, и вдруг багряная мгла боли начала трансформироваться.

Он вздрогнул.

Стены узилища стали зыбкими, превратились в полупрозрачные завеси багряных оттенков.

Восприятие изменилось. Он внезапно увидел расположенную за дверью часть коридора и еще фрагмент помещения, находящегося по другую сторону.

Он напрягся так, что на шее выступили вены, кожа обтянула скулы, рот приоткрылся в мучительном оскале, на губах выступила пена.

– Я вижу… – едва слышно просипел он.

Глеб ничего не ответил. В замке двери уже проворачивался ключ. Последнее, что успел сделать Глеб, – это вколоть Хантеру дозу стимулятора из полученного от Ипата микроинъектора.

Дверь с тяжелым скрипом отворилась.

На пороге стояли четверо боевиков Ковчега, за ними маячили фигуры пятерых ученых, закованных в наручники, – их приговорили к публичной казни за отказ сотрудничать, далее Глеб заметил еще троих заключенных из числа «бунтовщиков» – двое были бывшими сотрудниками МВД, еще один – военный, его имени не знал никто, он по большей части молчал, предпочитая словам действия. Пару дней назад он пытался бежать, голыми руками вырубив двух охранников.

Боевики вошли в камеру, тем самым совершив непростительную ошибку.

За толпой заключенных, блокировавших коридор, в сопровождении двух автоматчиков стояли, дожидаясь, пока выведут Хантера, Ипат и Аргел. Они должны были публично засвидетельствовать, что имплантация оказалась неудачной по причине генетической непригодности объекта.

Удивительно, но за спиной автоматчиков промелькнула фигура Хистера. Оставалось непонятно, зачем тот явился в тюремный блок, но его присутствие откровенно порадовало Глеба. Прибить подонка – и половина проблем будет решена автоматически… Жаль, далеко стоит, прячется за чужими спинами, прицельно не выстрелить, а то первая пуля досталась бы ему…

Четверо вошедших в камеру, по всей видимости, не имели никакого представления об элементарных мерах безопасности при конвоировании заключенных.

Двое, закинув за спину короткоствольные автоматы, склонились над Хантером, намереваясь рывком поднять его на ноги. Еще двое двинулись к Глебу, один поигрывал кандалами, второй сверлил его недобрым взглядом исподлобья.

Четыре патрона…

Глеб не стал искушать судьбу. Он держал пистолет в руке, пряча его под одеждой. Как только конвоир с кандалами приблизился, Глеб выстрелил в него прямо через ткань.

Грохот «макарова» оставил звон в ушах и кисловатый запах пороховых газов. На секунду все оцепенели, и Глеб не преминул воспользоваться замешательством: он дважды выстрелил в конвоиров, склонившихся над Хантером, одному пуля угодила в голову, второму в сердце, Глеб рванулся вперед, сбивая с ног последнего боевика…

Тот оказался сильным, успев прийти в себя, он попытался вскинуть оружие, а когда не получилось, вцепился мертвой хваткой в Глеба, обхватил его своими лапищами, оттесняя к стене, мешая произвести еще один выстрел.

В подземельях раздались крики, все могло сорваться, охранники, находившиеся в коридоре, за спинами заключенных, ждали приказа Хистера, чтобы открыть огонь на поражение, – им мешали лишь Аргел и Ипат, блокировавшие линию огня…

Боевик, прижавший Глеба к стене, одной рукой вцепился ему в горло, другой выкручивал запястье, пытаясь вырвать пистолет.

В этот миг Хантер, на которого навалились два обмякших тела, начал действовать. От исхудавшего узника, пережившего добрый десяток операций, получившего смертельную дозу радиации, никто не ожидал активного сопротивления. Одного взгляда на него хватало, чтобы презрительно подумать: в чем только душа держится?

А она держалась.

Вспышка неукротимой ярости, спровоцированная запахом крови, ударившим в ноздри, преобразила Хантера. Он и без того был напряжен до предела, а тут что-то произошло с организмом, словно те самые метаболические импланты, отреагировав на внезапный выброс адреналина, внесли свою лепту в обмен веществ, тела двух мертвых конвоиров отшвырнуло к противоположной стене, Хантер рывком вскочил на ноги – жилистый, худой, окровавленный, жуткий… Одной рукой он схватил автомат, другой передернул затворную раму, хотя в этом не было необходимости – патрон, находившийся в стволе, вылетел наружу, блеснув желтовато-мутным глянцем.

– На пол! – Голос Хантера, похожий на рык, эхом метнулся по коридору, и вслед ударила тугая, длинная очередь.

Заключенные, приговоренные к казни, успели упасть плашмя, они ждали чего-то подобного, находясь в постоянном напряжении, а вот Хистер и двое прикрывавших его боевиков замешкались.

Пули рикошетили от стен, высекали искры, визгливо уходя на излет, одна из них ударила Хистера в плечо, прикрывавший его боевик задергался в судорогах, приняв на себя половину пущенной веером очереди, не растерялся лишь последний, которого чудом обошла смерть: не пытаясь огрызаться в ответ, он схватил Хистера за шиворот и поволок его за поворот тоннеля.

Глеб еще боролся с конвоиром, когда в камеру ворвались Ипат и Аргел.

Удар по затылку оглушил охранника, его автомат тут же оказался в руках Ипата. Аргел, сорвав с пояса мертвого боевика ключи, снимал оковы с остальных приговоренных, в глубине бункерной зоны раздавались крики, слышался лязг дверей, топот ног.

– Надо уходить! – хрипло выдавил Глеб, потирая шею, на которой остались пунцовые следы от душивших его пальцев. – Собираем оружие и бегом. Хантер, веди!

Путь по запутанной системе коммуникаций был долог.

Хантер, которому вкололи лошадиную дозу стимулятора, практически не чувствовал боли, его восприятие обострилось, схема тоннелей стала намного четче, он быстро нашел вход в систему принудительной вентиляции, и группа беглецов, поднявшись по вертикальному колодцу магистрального воздуховода, оказалась в замурованной, отрезанной от основного комплекса части бункерной зоны.

Тоннель, по которому они поднялись, взорвали, использовав небольшой запас энергии в прототипных образцах армейских лазерных излучателей.

Свет нескольких факелов лишь слегка рассеивал кромешную тьму.

Небольшой отряд беглецов медленно двигался через секторы бункерных зон, о существовании и предназначении которых знал лишь строго ограниченный круг лиц. Катастрофа сломала правила, нарушила все регламенты, силы стихии пробили бреши в толще многометровых стен, открыв доступ в царство высочайших технологий, причудливо смешав содержимое различных лабораторий, совмещая несовместимое, выпуская на волю результаты неудавшихся либо незавершенных экспериментов.