Дэвид Герролд - Бойня продолжается

Теперь дирижабль скользил чуть ли не по земле. По мере приближения к цели он снижался. Когда мы будем в центре мандалы, уже стемнеет.

Мы медленно проплывали над внешними завитками поселения. Купола все больше и больше напоминали раковые опухоли. Бесформенные непонятные существа темными пятнами двигались в загонах. Я даже не представлял себе, кто или что это. Три червя вынырнули из-под земли, они изгибались и вертелись, пытаясь понять, что за гигантская тень скользит в их небе. Уже достаточно стемнело, но зрение у гастропод острее нашего. Они знали, что мы здесь.

Я поднял голову и посмотрел на других наблюдателей у лееров. Все они казались темными тенями на фоне сумерек. Здесь находилось всего несколько человек, а остальные собрались группками вокруг видеостолов и просматривали изображения, которые начали поступать с дистанционных датчиков. Как только открывался новый канал поступления данных, он связывался с одним из трех ганглиев-репитеров, а оттуда - со спутниковой сетью. Позже, когда будут собраны и связаны воедино все каналы, мы сбросим ганглии-репитеры в джунглях, вероятно, на каком-нибудь подходящем холме, и тогда в Хьюстоне, Атланте, Денвере, Окленде, Детройте, Монреале, Орландо, Гонолулу и всех других станциях можно будет вести прямой, в реальном времени, мониторинг гнезда.

За самым большим столом я заметил Дуайн Гродин; там было самое яркое освещение, и оно, подсвечивая лицо Дуайн снизу, придавало ей ужасный вид чудовища Франкенштейна. Я обогнул по леерам люк и самой небрежной походкой направился к светящемуся дисплею. Группа техников слушала, как Дуайн объясняла малопонятные технические детали увеличения контрастности изображений при ночной съемке - что-то насчет узкочастотных когерентных наноимпульсов. Глаз их не видит, но специальные сенсоры в камерах могут преобразовывать смесь импульсов в цветные стереоизображения.

На видеостоле был коллаж из материалов сегодняшнего сканирования, наложенных на самые свежие спутниковые карты. Казалось, там лежит небрежно расстеленное, рваное и мятое лоскутное одеяло и светится изнутри. Высоты на стереокарте были увеличены вдвое, чтобы подчеркнуть рельеф местности, а изображение самой местности медленно плыло, зеркально отображая продвижение корабля. Хотя рельеф внизу начал сглаживаться по мере приближения к центру мандалы, он по-прежнему имел уклон к северу. Более яркие пятна на карте показывали зоны, откуда в данный момент поступала информация с датчиков, согласно которой в изображение на видеостоле постоянно вносились коррективы.

Два техника посмотрели на меня, когда я подошел, и снова отвернулись к дисплею, как будто меня не существовало. Дуайн подняла голову, нахмурилась, поколебалась и продолжила свое косноязычное объяснение. Я не знал доктора наук, к которой она обращалась, но прочитал имя на ее нашивке: "Шрайбер Мариэтта". Миловидная дама. Серьезная проблема. Она посмотрела на меня, не узнала в темноте и опять перенесла свое внимание на Дуайн. Возможно, я потолкую с ней потом, а может быть, и нет. Ее поступок на прошлой неделе, казалось, не имел больше никакого значения. Я стал внимательно слушать Гродин.

Воспринимать ее тягучую речь было сушим мучением, но говорила она грамотно и по существу:

- … включая военно-топографическую съемку из а-армейской с-сети. У людей в очаге заражения Коари, похоже, очень м-мало оружия. Все в-вооружение было выведено из строя. Шесть м-месяцев назад операция "Ночной кошмар" н-начала провоцировать отдельные случаи п-применения оружия и б-боеприпасов по всему Амазонскому бассейну. А т-три недели назад действующего о-оружия не осталось ни в одном из трех гнезд, стоящих п-первыми в списке наших целей.

Информация, собранная во время сегодняшних облетов, г-говорит, что н-ни-какого н-нового оружия взамен выведенного из строя в лагерь Коари з-завезено не было. П-поэтому нам не стоит б-беспокоиться, что нас обстреляют снизу.

- Если только у них нет самодельного оружия, - добавил я.

Шрайбер встревоженно подняла голову. Она принимала меня за эксперта.

Дуайн отреагировала медленнее, но более нервно. Она взглянула на меня через стол, злясь на мое вмешательство и сомневаясь, имею ли я право вообще присутствовать здесь. Сначала ее лицо застыло, потом вновь ожило, и по нему разлилась растерянность. Все его черты как будто спорили друг с другом, отражая смятение обуревавших Дуайн чувств. Ее глаза моргали, губы шевелились, руки вцепились в края стола. Наконец профессионализм победил.

- Я т-так не думаю, - выговорила она с мучительной четкостью. - И не п-просто п-потому, что им обычно не доступна т-технология, п-похоже, что и желание у них отсутствует. А-амазонские гастроподы явно не ждут особой опасности со с-стороны человека, и наоборот, н-на-селение б-бассейна, кажется, сумело п-приспособиться к заражению. - Она сердито взглянула на меня. - Одна из н-наших задач - выяснить, как л-людям удается м-мир-но существовать внутри хторранского общества.

- Внутри хторранского общества невозможно существовать мирно, - поправил я. - Мирно можно существовать внутри хторранина. - Я ожидала, что в-вы с-скажете что-нибудь п-подобное, - холодно заметила Дуайн. - В-все, чего вы хотите, это уничтожать и жечь.

- Типично армейский склад ума, - прокомментировала Шрайбер. - Не беспокойтесь. Это наша экспедиция, а не их.

Она так ничего и не поняла.

- Это не "склад ума", - спокойно сказал я, - а результат непосредственного наблюдения.

- В-вы жили с ренегатами, - прогнусавила Дуйан. - Вам л-лучше знать.

- Они кормили червей своими детьми! - резко ответил я. - Это не мирное сосуществование. Вы заблуждаетесь.

- Послушайте, Маккарти… - вмешался один из техников.

Я узнал его. Клейтон Джонс, крупный и крепко сбитый, он, по-видимому, был футбольной звездой в колледже или что-то в этом роде. Он всегда улыбался, похлопывал людей по спине и трахал все, что двигалось, или казалось способным двигаться, или, возможно, лишь однажды решило пошевелиться. Но сейчас его лицо было суровым, а голос - тихим и сдержанным.

Готовый применить силу, он напрягся, но пока оставался на месте.

Я решил сломать ему переносицу, если он двинется. Я по-прежнему думал о пропавшем пилоте, и настроение у меня было далеко не добродушное. Клейтон Джонс явно воображал, что он защищает что-то; в его голосе слышалось плохо скрытое высокомерие.

- Вас сюда не приглашали, - подчеркнуто растягивая слова, произнес он.

- Почему бы вам не упаковать свое никому не нужное мнение и не улететь отсюда ко всем чертям?…

- Простите? - послышался новый голос.

Мы обернулись. К видеостолу тихо, незаметно подошли генерал Тирелли и капитан Харбо. В темноте они казались двумя зловещими силуэтами.