Сергей Демченко - Ангел

Казалось, что огонь бросался на мою защиту. Бросался, ощетинившись копьями грозных острий, от которых в испуге отшатывалось бы всё живое.

Раз за разом стихия будто нападала на пришлых, гневно вздымаясь, и опадая в бессилии поразить тех, против кого она яростно восставала, стремясь собственной энергией победить дыхание холодных звёзд, исходившее от сотканных из бездушного, неживого Ничто, созданий. Костёр удивлённо фыркал и шипел на ветру, когда его оторванные от основной матрицы летучие посланцы без пользы растворялись среди молекул, атакуемых им. Становясь их сутью, охотно вбираемой, неотъемлемой их частью.

Я укоризненно покачал головой, цокнув при этом языком, и огонь пристыжено стёк по незримым канатам воздуха в своё первородное лоно. Озадаченно втянув обратно в себя плети жара, он уменьшился в своих размерах и вновь растёкся по раскалённым до белизны угольях. Словно разом присмиревший пёс, послушно разлёгшийся у ног жёсткого хозяина.

Очевидно, и без моего вмешательства поняв бессмысленность своей затеи, огонь примирился с Ними, признав за «своих» тех, кто и без того состоял из всех известных миру стихий и измерений. И уже более не кидался на них, подобно обкуренному хомячку на медведя.

Настоящих Лиц Теней видно не было. Их скрывали тьма и игра света, рисуя причудливо некие стандарты размытых пастельных форм, по отдельным штрихам позволяющим воображению «дорисовать» подобие привычных в этом мире линий…

Создавалось впечатление, что они завязали свои лица платками, как Зорро. А блики пламени довершали картину, угодливо подавая вашей фантазии фантомы едва угадываемых светящихся глаз, словно отражающих сполохи пламени.

Хотя я откуда-то совершенно точно знал, что стоящие предо мною не являются людьми в рамках нашего ассоциативного восприятия. И не имеют должных сопутствовать этому сходству черт. И каждый из них не был ими по сути своего истинного происхождения.

Они появились предо мною неслышно, словно привидения. Я как-то пропустил их «материализацию», отвлекшись на перемешивание углей, однако воспринял их «визит» спокойно.

В этот раз.

Случись это со мною в «моём», прежнем измерении, я бы огласил лес воплями и, наверное, сиганул бы прямо в пропасть, перепутав с перепугу направления. Прямо сквозь них, стоящих как раз неподалёку от её края.

Теперь же я лишь взглянул в их сторону, словно на нечто само собой со мною разумеющееся. И молча протянул им шампур с жареным мясом. Они никак не отреагировали на этот мой, пожалуй, самый миролюбивый жест за последнее время.

Я пожал плечами. Как хотят. Видимо, они не питаются ничем, кроме эфира. Хотя зря. Мясо было действительно хорошее…

— Привет, Тени. — Я намеревался всё-таки узнать, чем заслужил подобную честь.

— Здравствуй, Высокое Существо.

Гм-м, у них даже голоса есть… Это интересно. Не завывания и стенания, как в каком-нибудь историческом замке, а ГОЛОС!

Правда, слегка безжизненный и бесцветный, но на то они и Тени, чтобы не плясать и не дурачиться тут, приходя к вам далеко за полночь…

— Чем обязан? — Не хочу выглядеть идиотом, но иначе я разговаривать с кем-либо не могу. Без иронии.

Ну, в смысле, когда я не «торкаюсь» этим своим «могуществом». А вот в обычном своём состоянии… Будь ты хоть трижды Тень, ну, не переходить же мне на древнюю выспренность латыни?!

Мол, «примите, о величайшие из величайших, заверения в совершеннейшем моём почтении», ну и так далее.

Так что уж пусть примут меня, каков есть.

Тем более, что я не знаю, какую цель преследуют те, кто так легко и столь точно нашёл меня здесь. Ну, а если не нравится что — так я никого на пикник не звал. Дорога свободна. А у меня мясо вот — остывает…

— Мы пришли сказать Тебе, Высокое Существо, что Начатое ранее должно завершиться. Врата раскрыты, и Недостойное Жить — на свободе.

Ну, что ты с ними поделаешь? Я скривился. Они всё-таки говорят на этой пародии нормального языка. Вычурность и цветистость фраз просто раздражительна.

— Ребята, вы сами не из Лувра середины семнадцатого века? Подарите словарик ваших выражений и украшенную бантами шпагу?

Готов заключить пари, когда они переглянулись, на их «лицах» на миг мелькнуло выражение изумления! Типа, туда ли мы попали?!

А чего вы, спрашивается, ждали? Ответного пения высоким слогом расфуфыренного, надутого индюка?

— Ладно, господа. Я пошутил, извините. Я бы представился вам, но уж простите, я не помню ни своего прошлого имени, ни знаю настоящего.

— У Тебя больше нет Имени, Существо, в привычном для Тебя понимании. Так же, как и у нас. Мы принесли Тебя к Его взору в тот момент, когда Ты боролся со Смертью. И там Ты навсегда потерял, оставил обычное своё Имя.

Ого, да они разумные!

Я-то начал уже предполагать, что они не более чем банальная голограмма, посланная, спроецированная сюда, чтобы передать мне пару глупых, напыщенных фраз, и всё. А они, вишь, мыслят. Самостоятельно.

Санитары-трупоносцы? Так получается? Непонятно пока только, куда они меня несли, зачем…

— А кто же вы сами, Тени?

Они молчали секунд тридцать. Я уж думал, что они заснули, вырубились. И ожидал услыхать даже раскатистый храп в их парном исполнении. Когда «второй», до этого не раскрывавший «рта», выдал:

— Мы те, кто был до Тебя, Высокое Существо. В своё время каждый из нас так же был Существом, наделённым определённой Властью и Силой. Правда, куда меньшими, чем сейчас обладаешь Ты.

— Ого! А теперь? — Мне теперь становилось действительно интересно. И куда-то вдруг пропадала моя ирония.

— Мы не можем говорить и мыслить теми же категориями, что и ты, Высокий. Нам не знакомы и чужды они. Но мы постараемся говорить так, чтобы Ты нас понимал. Да, Ты прав. Мы теперь действительно Тени. «Приставленные» к Тебе.

— Следить?! — Мне очень не понравилась мысль, что меня будут «пасти», как жиреющую овцу на горном лугу…

— Нет, помогать Тебе по Воле Твоей и Его Воле.

— Как же, если не секрет? Ведь вы — Тени! Нематериальное разве в состоянии помочь материальному?! Будете рубить вместе со мною сплеча, например?

— В нас есть лишь Наследие былого величия. Мы сами не в состоянии пользоваться им. Мы — Тени. Но мы сможем передать её Тебе. Мы — Носители прежней своей Силы.

— Аккумуляторы, резерв, значится… — Я был озадачен. Крепко же за мной наблюдают. — И как часто я могу ею пользоваться?

— Лишь дважды. Каждый из нас в состоянии отдать Тебе свою Силу лишь раз. После этого наша Смерть станет для нас постоянством.

— Во как…

Лёгкий игривый ветерок шевелил порывами их одеяния и мои волосы. Они стояли недвижно и как-то… покорно, наверное…

Над землёю висела прохладная, изумительная тишина. Костерок уютно потрескивал, плюя искрами в усыпанное озорными созвездиями небо… Вечер был нереально, божественно прекрасен. Подобные ощущения человеку удаётся испытать крайне редко.