Джордж Локхард - Гнев дракона

– Правильно сказал. Только мутанты разные бывают. Вот ты – не снаружи, а внутри мутант. Снаружи – дракон. И красивый. Внутри – не дракон. Я его поднял за шею, потряс немного.

– Ты как меня назвал? Испугался.

– Коршун, не надо! Я не обидеть хотел, я просто рассказываю! Отпустил. Он отпрыгнул от меня.

– Ты прямо как Крон.

– Говори дальше.

– Что говорить? Крон и я отнесли тебя в пещеру и показали Муну. Он сказал, ты шакув, но не совсем. Мутант, говорит. И запретил Крону тебя убивать. Сказал ещё, чтобы на час оставили малыша, и он вылечит. Мы вышли, подождали. Потом вернулись, и Мун сказал, что у тебя будет много детей, а каждого четвёртого надо к нему приносить. Вот и всё.

Отнесли тебя домой, а через зиму Крона на войне убили. Я сел на край отаха и задумался. Я – потомок Таннера! Звучит? Ещё как! Хорошо это. Странно, только, что он там говорил про пламя от мыслей?… Нет, наверно не совсем нормальный дракон. Столько зим жил, что спятил.

– А этот Мун – он где?

– В большой пещере, в скалах. Там темно и пахнет машинами. Мун похож на большую плоскую железку, вроде фархана, только поменьше. Ха. Знакомое место.

– Там ровные коридоры, да? Три. И один ведёт в тёмную пещеру, правильно? Он подпрыгнул.

– Ты там был уже?!

– Плохо, Касс. Если это правильное место, то от твоего Муна одни железки остались. Я куски старые видел. Одного грифона даже придавило, я спас. Заволновался, крылья распахнул.

– Надо посмотреть! Мун самый древний в мире, он даже про ловеков знает… Я его за хвост схватил, и затащил обратно в отах.

– Не спеши. Смерть на небе. Вечером полетим. Втроём.

– С кем?

– С Тикавой, с кем. Он замолчал.

К вечеру Тика прилетела. Я ей рассказал всё, она удивилась. Не поверила даже. Пришлось Кассу снова рассказать. Говорил, Крон заставил его клятву дать, что не скажет никому про меня. А он сказал – и нарушил.

Молодец. Глупые клятвы не нужны никому. Тика слушала, слушала, потом поверила. Сказала, с ней почти как с Таннером было, светилась, и кровь из горла тоже шла. Но не умерла, выздоровела. Я её обнял, мы немного помолчали. Потом полетели. Прилетели к пещере, а там грифоны костёр разожгли огромный! Такой большой, что я даже подумал – фархан горит. Но нет. Наверно, Аррахис моим тин-фаном (слово смешное, но нравится…) много деревьев срубил.

Я Аррахиса заметил издали, он нас тоже. Пока не видели, грифоны танцевали вокруг костра. Как увидел – сразу перестали все, в кучу сбились. Аррахис мрачный, на нас смотрит. Мы у пещеры сели, хотели внутрь. Но Аррахис подлетел, дорогу закрыл. Я удивился.

– Грифон, что случилось?

– Сегодня в храм нельзя.

– Какой ещё храм? Это пещера! Головой качает.

– Нельзя. Великий Тэсс говорит с предками. Пока не кончит – нельзя. Касс странно на грифона посмотрел.

– Так вы и правда говорить можете… Аррахис усмехнулся. Потом на меня посмотрел, серьёзно.

– Коршун, не надо портить слабую надежду на мир. Подожди, потом иди в пещеру. Я помолчал.

– И долго ждать?

– Тэсс скажет нам. Я на Тику посмотрел.

– Ну? Она оскалилась.

– Поджарим грифона? Я нахмурился.

– Хорошо, Аррахис. Подождём. А ты пока расскажи, что такое Тэсс. Он меня к костру поманил. Я что? Пошёл, что. И друзья за мной. Тика мрачная. Не доверяет никому… Я убью тебя, Тайга. Сели у костра на песок. Грифоны в отдалении кучей стоят, Аррахис рядом сидит.

– Коршун, что тебе надо в храме? Опять это слово дурацкое.

– Арр, я первый спросил. Прищурился.

– Ты желаешь знать про Тэсса?

– Да.

– Так знай. Тэсс – великий шаман. Лучше любого шамана в мире. Лучше всех остальных сразу. Он учит всему, о чём спросишь. И он всё знает.

Совсем всё. Я от него выучил драконий язык. О! Вспомнил!

– Арр, ты Фалькию и Оррлиса нашёл? Нахмурился как туча.

– Нет. Потому и пришли сюда. Тэсс сейчас ищет моего сына. Я засмеялся.

– Как – ищет, если он в пещере сидит? Он рассердился.

– Тэсс видит весь мир! Ага, ага. Хотел спросить ещё, но тут Касс заговорил.

– А этот Тэсс – он на что похож? На большую плоскую железку? Грифон вскочил.

– Ты видел его?!

– Много-много раз. Мы зовём его Мун. Распушистился весь.

– Мун?… Он говорил, на древнем языке это слово значит «луна»… Что такое «луна»?… Странные вещи говорят иногда дра… ну, и грифоны тоже. Пока я думал, Тика голову к Кассу повернула.

– Слушай, синий, ты мне только одно скажи: как эта железка поможет найти моего сына?

– Тикава, твоего сына украли могучие волшебники-мутанты. Такие же, как Коршун. Если он хочет вернуть малыша, должен научиться волшебству. А научить может только Мун. А-а-а-а… Так вот почему он меня сюда притащил!

– Касс, ты иногда бываешь не очень глупым драконом. Усмехнулся.

– А как, ты думаешь, я выжил? Только головой. Когда сил не хватает – ты или гибнешь, или становишься умнее. Я не погиб. А мне триста двадцать зим. Ого! Наверно, и правда умный. Интересно, а грифон?…

– Аррахис, а тебе сколько зим?

– Семнадцать. Молодой ещё.

– Такой молодой, а уже вождь? Он отвернулся, долго молчал. Потом глухо спросил:

– Коршун, Тэсс говорил, драконы бессмертны. Это правда? Бррр. Что за глупость?

– Нет, конечно. Глупости какие. Нас убить очень даже можно, хотя трудно. Он головой покачал.

– Нет, ты не понял. Сколько зим живут драконы? Точно не понял.

– Как – сколько? Пока не погибнут. Пока еда есть. Вздохнул.

– Ты знаешь, что такое старость? Опять это слово.

– Наверно, когда очень долго жил. Кивнул.

– Сколько должен жить дракон, чтобы стать старым? Интересный вопрос.

– Не знаю. Мне только двадцать семь зим. А вот ему – на Касса показал

– триста двадцать. Кассандраго – самый старый в мире дракон. Он лучше знает. Грифон вздрогнул.

– Значит, правда… – такой мрачный стал, словно ночь в пустыне.

– Конечно, правда. – Касс прищурился. – Вы ведь живёте не больше сотни зим, да? Аррахис ещё больше помрачнел.

– Пятьдесят зим – почти предел. Потом грифон уже не в силах летать. И сам умирает. Чтобы не отнимать пищу у молодых. Тика думает. Даже крылья распустила, так думает.

– Подожди. Ты хочешь сказать, что через тридцать зим умрёшь? Даже если никто тебя не убьёт?! Аррахис молча встал и отошёл. На миг замер, голову даже не повернул.

– Я умру гораздо раньше. Сражаясь. Потом повернулся, глаза пылают словно звёзды, перья блестят.

Необыкновенный грифон.

– Такие как я – долго не живут.

Ждали почти до утра. Грифоны сначала боялись, но потом осторожно приблизились. К утру уже вместе сидели, у костра. Разговаривали. Наш язык только Аррахис знал, но он переводил. Было очень плохо. Нам с Тикой. Кассу – не знаю. А нам было. Аррахис, кажется, понял. Он на нас странно поглядывал. Тика с трудом не плакала, я почти не говорил. Мы их убивали. Мы на них охотились… РРРР!!! Наконец, из пещеры выбежал грифон, крикнул что-то. Я встал. Аррахис первым вошёл, я за ним. Тика и Касс – за нами. Остальные грифоны в конце. Они факелы тащили, было хорошо видно. Пещера огромная оказалась. В пять раз больше, чем я думал, когда Аррахиса спасал. Пол железный был, словно крыша фархана. Очень старый. Во многих местах помялся. Наверху, где должны сталактиты висеть, тоже металл был. Но он весь прогнулся, разорван даже. Кое-где куски висят, еле держатся. Я сразу понял, что с Аррахисом тогда случилось. На него кусок потолка рухнул.