Александр Уралов - Долгий дозор

Аминь.

— Я же говорил вам… — грустно пробормотал Симеон.

— Да ладно, — ответил Савва. — Нечто подобное я и предполагал. Нет, ну неприятно, конечно. Три года мы эту разведку пробивали, согласовывали, утрясали. Готовились. Обидно немного, но без этого в науке никак.

— Без какого «этого»? — спросил Егор.

— Без поражений, Егор, без поражений! Невозможно в науке только по прямой идти. Пока идёшь к цели — все глухие тупики по бокам обшаришь.

— Вроде этого тупика, — сдавленным голосом сказал Ромка-джи и чихнул.

— Я для себя давно решил, если мы здесь, на Урале, крах потерпим и живыми останемся — вернусь к сервоприводам, — заявил Зия. — Тихая и почётная работа. Растишь мышцы, тянешь жилы, ветвишь нервную систему — и все тебя уважают, и не надо по развалинам шастать, пылью дышать. Состряпаешь, бывало, новую руку для робота, премию получаешь, жена довольна, дети пляшут.

— Пойдём наверх, — сказал Савва. — Оставим всё, как есть и пошли. Может, когда-нибудь историки здесь пороются, найдут для себя что-то путное…

Когда они, не торопясь, шли обратно, Симеон, повеселевший оттого, что никто из учёных не собирался отнимать у него вознаграждение, рассказывал о том, что ещё было когда-то в хранилище.

— Несколько бюстов было, дед говорил. Не то человека-Ленина, не то ещё какой важной шишки. Ну, этих идолов даже дед не видел, извели куда-то. И знамёна были…

— Знамёна? — удивился Егор. Ему представилось, как с развёрнутым знаменем учёные тащат атом-заряд к ракете.

— Точно, знамёна. Дед говорит, что это какие-то почётные знамёна были. Из богатой ткани. Мол, его отец, прадед мой, когда Джихад бушевал, мальцом курточку носил, которую ему мать из такого знамени сшила. Разруха, каждая тряпочка в хозяйстве нужна была.

— Тогда ещё не было нано-ткани… — полуутвердительно сказал Ромка-джи, хлюпая носом.

Вот, ведь надышался парень, аж из носа потекло! Отродясь не помню, чтобы Ромка-джи так на пыль реагировал. Не хватало ещё, чтобы заболел…

— Не было, не было. Сейчас-то тоже она не везде применяется, смекаешь? Детское, например…. Растут же, как на дрожжах!

— Мне интересно, — сказал Зия, — а как вы уцелели, друг Симеон? В смысле, клан ваш? Я так понимаю, что во времена Джихада ваши предки здесь и жили?

Симеон покряхтел, откашлялся.

— Ну, как бы это вам сказать, чтобы не обидеть…

— А прямо так и скажите. Ртом, — улыбнулся Зия.

— В общем, в христианскую веру у нас дед обратился. В старости уже. До этого с самого начала Джихада клан наш Веру-Истину поддерживал. Я так понимаю, что если бы в Челябе, к примеру, в те годы мусульмане преобладали и править начали, то все Данченко в ислам бы перешли. Ну, понимаете, чтобы дом не потерять… да и просто выжить всем хотелось. Род у нас плодовитый. У самого, вон, пятеро по лавкам прыгают. Куда уж с ними в заварушки соваться? Кто их без меня прокормит? У сестры своих трое.

— Да уж, услугу вам дед оказал, — пробормотал Егор и подумал про себя, что такие вещи, откровенно говоря, вероотступничеством называются. Вот бы староста здесь взвился до потолка! Впрочем, Эмир-Казань к иноверцам спокойно относился. Как там у него? «Не шерсть кошку кошкой делает. Веру-Истину многие иноверцы соблюдают, сами того не понимая. Но кто совсем ни во что не верит — проклят навеки!»

— А детей я в Вере-Истине воспитываю, — уныло сказал Симеон.

Вот тебе и сюрприз! Надо же, какие выверты история клана устраивает!

Наверху всё было спокойно. У грузовичка никто не топтался, в фургон залезть не пытался. Жил Симеон хоть и близко к Управе, но в таких дремучих зарослях ген-саксаула, что ходили к нему только те, кому он совсем уж позарез нужен был. Обособленно жил человек. А Егор-то по простоте душевной думал, что в больших городах все скученно живут. Не тут-то было! Видно, в каждом городе, велик он или мал, всегда найдётся тот, кто лишней суеты не любит, вроде нашего муллы-батюшки Николая.

Все с удовольствием умылись. Ромка-джи прочихался, наконец. Егор думал, что у него кровь носом пойдёт, так отчаянно сморкался его друг на обратной дороге. Однако выжил наш Ромка-джи и даже ожил! Видно было, что хоть и рухнули его мечты и чаяния по поводу тайной библиотеки, битком набитой научными файлами, но природное любопытство снова взяло верх и его опять, как магнитом, тянет к чудесной мастерской Симеона.

Решили передохнуть немного. Савва с Зией уселись полученную информацию разбирать, по файлом раскладывать. В порядке, известном им одним. Видимо что-то они всё-таки вынесли для себя из этой небольшой экспедиции.

Симеон детей покормил, попутно накопившиеся жалобы и ябеды выслушав. Отвесил необходимое количество подзатыльников; пригрозил Димке, что на ночь его в вентиляции запрёт, крысам на съеденье, и кошке запретит ему помогать. В общем, управлялся быстро и споро… пусть и не всегда справедливо. Любо-дорого на него было смотреть! Другой бы навек раскис с этакой оравой, а Симеону — хоть бы что! Наверное, когда у Егора будут дети, он будет точно так же главным хозяином в семье появляться. И смотреть на него ребятня будет с таким же обожанием, да!

«Тьфу-тьфу-тьфу шайтану облезлому на хвост, чтобы не сглазил!» — как поговаривает старый Ким.

Решили здесь и заночевать. Сообщили каравану, что задерживаются, спросили у Трофима и дядько Саши новости. Вроде, всё в порядке. Лильке Ромка-джи отдельно позвонил. Ушёл куда-то за кусты ген-саксаула и битый час там со своей подружкой перешёптывался. Ну, Егор, конечно, с Маринкой поговорил. Сказал ей, что подарки ей везёт, а какие — не сказал. Они немного пошептались по этому поводу, а потом Маринка, вдруг, по-взрослому, тихо сказала:

— Да Господь-Аллах с этими подарками, сам, главное, живой вернись!

У Егора даже в глазах защипало, так печально Маринка говорит!

— Вернусь, обязательно вернусь!

Спал Егор, как убитый, без сновидений. Лишь под утро пригрезились ему трое карачи, уныло рывшихся в разваливающейся в пыль и труху библиотеке. Егор во сне зачихал, зачихал, а потом взял Маринку за руку и они с ней пошли красные плоды ген-саксаула собирать. И Мама-Галя с ними. А Маринка в коротеньком платье и сапожках — красивая нестерпимо! «Ты же в колючках оцарапаешься вся!» — говорит ей озабоченный Егор. «Нет, — отвечает Маринка, — Ты меня на руки возьми… и полетим мы высоко-высоко!»

А поутру ребятня разбудила его визгами восторга и отвращения одновременно. Кошка ночью на охоту к крысиным норам ходила и приволокла полудохлую крысу котятам на забаву. Пусть, мол, учатся воинами быть. Котята крысу нюхали и кусать пытались. Крыса от всего этого сразу и померла, уж очень её кошка помяла. А потом один котёнок на Егора забрался. Да ловко так! Прямо по ноге — вжик! — и уже на плече сидит, собирается прямо на голову взгромоздиться! Забавное животное и урчит смешно. Надо, наверное, попробовать у куяшских пару котят взять. Вдруг, всё-таки, у Храма приживутся? Там ген-саксаул посуше и пореже растёт, и живность имеется. Колонка неподалёку, всегда попить можно. Опять же, есть где в самую жару прятаться, хоть бы и в том же ген-саксауле. Пусть живут, душу радуют. Очень уж забавно за кошками наблюдать!