Сергей Фрумкин - Непредсказуемое оружие

Инга заботливо и счастливо улыбалась, глядя, как Влад с жадностью поглощает изыски дворцовой кухни. А молодой человек злился и на самого себя, и на весь свет, но только не на нее. «Семейная ссора закончилась семейной идиллией!» – насмехаясь над собственной доверчивостью, злорадствовал Влад.

– Не знаешь, почему Лодин так о тебе заботился? – дождавшись, пока землянин дойдет до десерта, вслух подумала Инга.

– Разве заботился?

Влад не сомневался, что этот скользкий и холодный тип едва ли когда-то о ком-то побеспокоится по доброй воле.

– Не заметил? Он сам предложил тебе посмотреть мою комнату. Зачем ему это? Ты говорил, что хочешь побыть со мной?

Влад пожал плечами:

– Ничего я не говорил. Все равно не стоит брать это в голову! Церковник наверняка заметил, что я нервничаю, наблюдая, как активно ты поддерживаешь его величество. Захотел, чтобы мы поговорили до концерта, чтобы не стали ругаться там, где нужно молчать и слушать. Обычная вежливость и забота о повелителе, пожелавшем произвести на нас впечатление.

– Может быть… – кивнула Инга, однако ее лицо сохранило озабоченное выражение.

У Влада было целых пять часов на то, чтобы успокоиться и привести в порядок мысли и чувства. Инга смотрела на него теми же пленяющими, бездонными, блестящими от неподдельного интереса глазами. От нее исходило все то же притягивающее, доброе, согревающее душу тепло. Подозревать и ревновать настолько чистое, настолько открытое существо казалось низким и глупым.

Влад поел, умылся, почистил одежду и почувствовал себя гораздо лучше, чем утром. Впереди у него были: один концерт, разговор с королем и… Полет на Землю. Если нет, то приличная жизнь где-нибудь здесь, на Ротоне, благодарность короля за спасение мира для его народа… А там… Не стоит загадывать! Они находились среди людей, они были живы, они были вместе…

Главный Оперный Театр Ротона построили по тому же принципу, что и дворец для игры в стиктайд: вертикальная труба с выходящими во внутренний двор ячейками-лоджиями. Лишь на месте бассейна располагалась круглая сцена, а крышу и внутреннее пространство театра спроектировали таким образом, чтобы добиться от громадного помещения наилучшей акустики.

От светоедов Влада сопровождал только Хаташ. Даже офицеров личной охраны землянин посчитал лишними, объяснив это тем, что искусство короля не должно услаждать слух необразованных телохранителей. На самом же деле Влад планировал подгадать момент, чтобы заговорить с королем. Избавиться на время от одного светоеда было проще, чем от всех сразу.

В опере не было «язычков» для фанатов. Мягкие лежаки лоджий производили умиротворяющее, располагающее на философский лад впечатление. Они не предназначались для светоедов, но обладали собственным антигравитационным полем. При желании, возлежащий на лежаке гость мог парить в воздухе в невесомости, избавляя себя от любых неудобств, связанных с соприкосновением частей тела с мягкой белой кожей обивки.

Влад, Инга и Лодин разместились в лежаках у невысокого парапета, Хаташ завис над лежаком позади них, у входа. Каждый устроился как нельзя лучше.

Зал был огромный. Оставалось только гадать, как можно не только разглядеть поющих внизу человечков, но еще и получить от этого удовольствие. Но и на этот раз на трибунах не осталось ни одного свободного места: и как игрок в стиктайд, и как певец, король пользовался популярностью у своего народа.

После литавр, объявляющих начало спектакля, зал погрузился во тьму. Неожиданно прямо перед Владом, Ингой и Лодином возник голографический мир – настолько реальный, что захотелось потрогать и понюхать его предметы, чтобы убедиться, что лежаки с гостями и в самом деле не перебросили в сказочно красивый пейзаж неизвестного места и времени. Среди деревьев появились действующие лица – певицы, одетые в длинные свободные платья. К удивлению Влада, они не использовали видимый зрителю фон, как плоскую декорацию. Действие разворачивалось в объеме, как хорошо поставленный, динамичный и красочный голливудский фильм. Еще одна странность или особенность – исполнитель, на которого следовало в данный момент обратить внимание, всегда находился рядом, на расстоянии двух-трех метров. Возникала иллюзия, что лоджия с Владом, Ингой, Лодином и Хаташем опустилась к сцене и все время крутилась вокруг места действия, выбирая оптимальное положение, чтобы позволить гостям увидеть и услышать самое важное.

Певицы запели очень красивыми, чистыми голосами, которые разносились на весь зал и заставляли трепетать от наслаждения. Через какое-то время появился сам король Ильвиг, одетый в золоченые рыцарские доспехи. Влад ожидал чего-то заурядного, но когда Ильвиг начал петь, даже он притих и заслушался. Голос его величества завораживал, он был настолько прекрасным, что хотелось слушать и слушать, не важно, на каком фоне, не важно, в каком сюжете, не важно, на каком языке…

– Он просто бог! – вдруг зачарованно прошептала Инга.

Влад вздрогнул, сразу же сбросил наваждение и испуганно посмотрел на девушку. По щекам красавицы текли слезы. Ее глаза блестели тем же женским восторгом, что и пять часов назад, во дворце спорта…

Прежние страхи мгновенно вернулись на свое место. Влад вновь ненавидел певца-Ильвига. Теперь он не хотел ни видеть его лица, ни слушать его «божественный» голос!

– Он и в самом деле такой идеальный? – враждебно пробормотал землянин, не думая, что ему кто-то ответит.

Лодин повернул голову, чтобы посмотреть на светоеда, которому было удобно в лежаке для людей.

– Идеальных людей не бывает, – прокомментировал церковник. – Его величество лучше всех делает то, что умеет делать.

– А этот голос, – раз уж на него обратили внимание, Влад решил выпытать об Ильвиге все нехорошее. – Так поет ваш король или мы слушаем фонограмму? Звук ведь обработан специальной аппаратурой?

– Вы слышите настоящий голос его величества. Король поет сам, – Лодин чуть понизил голос, хмурясь. – Но если вы спрашиваете, родился ли Ильвиг с особенными вокальными данными, то нет, не родился. К сожалению, природа не награждает людей голосами ангелов. Его величеству сделали операцию на голосовых связках. Об этом передавали в новостях; каждый ротонец в зале осведомлен, на что пошел их король, чтобы приносить окружающим радость истинного искусства. Посмотрите на вашу переводчицу: ее душа, как и душа каждого, кто способен чувствовать, витает сейчас высоко, под самыми сводами этого зала!

Влад и без советов знал, что душа Инги сейчас далеко. Ему хотелось завыть и пустить слезу, но вовсе не от восторга. «Оперный спектакль», а на самом деле – художественный фильм с живыми поющими действующими лицами, имел все необходимые качества, чтобы поглотить внимание зрителя, заставить его сопереживать героям, страдать от глубины выражаемых в музыке чувств, смеяться и плакать, как восприимчивый ребенок девяти лет. Но Владу было не до чужих историй! Один раз «выпав» из действа, землянин оказался не в состоянии в него вернуться.