Виталий Романов - Смерть особого назначения

Кирилл не справился с мышцами лица – совсем как любой из дроглов, когда тот переживал внутри себя что-то сильное и важное.

– Цветков! Старший лейтенант Цветков!

Система внутренней связи пока еще работала, командир «Москита» был в этом уверен – слышал шумы, легкое потрескивание.

– Цветков!!!

Вениамин не отозвался.

– Зорин! Никита Зорин!

И вновь тишина. Пустая, холодная. Зловещая.

– Камил! Камил Берецкий!

– На связи, командир! – откликнулся лейтенант из кормового БИПа. Его голос был наполнен грустью. – Двое на хвосте, выходят на линию прямого огня. Постараюсь удержать...

Корабль еще раз содрогнулся, на пульте отключилась половина датчиков, по боковым дисплеям побежали цветные полосы.

– Камил! Камил! Берецкий!!!

Тишина.

«Невыход. Посадка. Неварианты», – возникло в голове.

Вот так же, наверное, фрины расстреливали «Фантом» Бориса Зули... Уничтожили стрелков у орудий, а потом ставили условия пилоту корабля-разведчика. Только Борис не согласился идти на посадку...

Командир «Москита» чуть сгорбился, сместил вектор тяги вверх-вниз, проверяя, есть ли возможность управлять двигателями.

«Невыход. Несвязь. Поражение».

Поражение?! Черта с два!!! Плохо вы знаете людей! Соболевский принял решение и посмотрел на дрогла. Уарн тут же отложил маску в сторону.

– Я знаю, что ты хочешь сделать, Кирилл, – негромко сказал он. – Это правильно.

К горлу подкатил соленый комок. Вспомнилось, как нелепо все вышло с Катрин, там, возле летного поля. Вспомнилось, как помог Уарн – хоть немного сгладил некрасивую сцену, передал Кэт то, что на самом деле хотел сказать ей Соболевский. Вспомнилось... вспомнилось, как дрогл умолял взять с собой в полет, как показал часть своего внутреннего мира, свою боль.

Дрогл! Сильный ментат! Один из лучших!!! И тут Кирилл все понял .

– Ты знаешь, что я хочу сделать, Уарн.

– Да.

– И ты знал, чем все закончится. Знал с самого начала. Там, на Рапиде, когда умолял взять с собой. Верно?

– Я вижу другую ветку реальности. Она засыхает и скоро умрет. Там вы пошли в полет без меня. Там вы не смогли сделать, что нужно.

Соболевский сдвинул ладони вперед, дал предельное ускорение на двигатели, которые пока еще тянули, вопреки всему.

– Ты знал, где и как закончит свой путь «Москит». Но все равно пошел с нами.

– Ты тоже знал и тоже пошел.

– Это две большие разницы, Уарн! Я знал, что шансов мало, почти нет, но во мне, по крайней мере, жила надежда на чудо. Людям свойственно верить в чудо и даже иногда ловить удачу за хвост. А в тебе не было ни капли надежды – ты все знал точно, до последнего шага. И пошел...

– Во мне жила боль. Боль за мой род. Это важнее смерти.

– Ты видел будущее, Уарн, но не сказал нам ни слова.

– Будущего нет, Кирилл. В природе все без конца повторяется, круг за кругом, бесконечно. А людям так легче – верить в чудо. Надеяться на него, вопреки разуму. Я не имел права лишить вас веры...

Соболевский кивнул. Он понимал логику Уарна. Это выглядело очень по-человечески.

…Было чудовищно трудно без бортового комплекса рассчитать траекторию так, чтобы угодить именно в выбранную точку на поверхности астероида. А еще Кириллу приходилось думать о разговоре с Уарном, потому что другого времени для этого диалога у них просто не оставалось.

– Если ты видишь… – Человек прищурился, покусал губу, проверяя расчет. – Если там действительно новый виток... У меня будет ребенок? Правда?

– Да. Сын. Если хочешь... – Гном запнулся, уши взлетели вверх и опали. – У меня осталось немного энергии. Она теперь не нужна. Я могу передать твоему сыну... туда, где он способен понять... в другой слой реальности. Могу передать, что попросишь. Он услышит, обязательно услышит.

– Передай... – И вновь Кирилл не справился с лицом, даже подумал о том, что людей с дроглами объединяет нечто гораздо большее, чем это кажется на первый взгляд. – Передай, я очень люблю его... А еще попроси, чтобы простил меня. Простил за то, что я сейчас делаю. Ведь я поступаю так потому, что люблю его. И его маму... У меня нет другого пути. Нет выхода, понимаешь? Нет вариантов. Так надо, чтобы жили люди. И дроглы.

– Понимаю. Ты прав. Нет другого выхода. Мы делаем то, что нужно. Он поймет, когда вырастет. Он сумеет простить и тогда захочет брать с тебя пример.

– Правда? Мы на верной дороге?

– Да.

– Ну, и слава богу...

Теперь разогнавшийся корабль не смогла бы остановить никакая вереница шаровых молний: «Москит», выведенный на форсаж, приближался к точке пространства, куда должен был приползти астероид. Чертов кусок камня, в скальной толще которого упрятана система, мешавшая людям увидеть фринов. Увидеть и уничтожить.

– Все-таки мы нашли их, Женька... – горько усмехнулся Соболевский. – Нашли!!!

Пилот разведывательного корабля привстал с кресла, подался вперед – навстречу огромному куску камня, до встречи с которым оставались считаные секунды. Дрогл сполз с противоперегрузочного ложа, засеменил к человеку. Обнял Кирилла за ногу маленькими ручонками, совсем как ребенок, прижался всем телом. Наверное, ему тоже было страшно. Соболевский не успел спросить.

«Мы делаем то, что нужно, Уарн?»

«Да, Кирилл...»

Чудовищная вспышка ослепила экраны кораблей-охотников, и пилоты-фрины не разглядели, как по поверхности астероида побежали трещины, враз наполнившиеся огнем.

– Вижу цель! Вижу цель! Вижу корабли фринов! – Штаб взорвался гулом взволнованных голосов, эфир повторил эти слова много раз, будто эхо.

Лишь недавно все ударные бригады вышли на предписанные позиции – линкоры, крейсера, фрегаты создали правильную полусферу на границах созвездия Южного Креста, а чуть позднее адмирал Борисов отдал приказ: сбросить «Ниагару» на Саванг, на батарею кинетических орудий, оставшуюся в тылу пятого флота.

И вот в те минуты, когда штаб еще не принял решения об атаке, но все было подготовлено для нее, случилось то, чего так ждали. Вернее, уже и не ждали – слишком много времени прошло с тех пор, как замолчал «Москит» майора Соболевского.

Черная пелена упала, теперь радиолокаторы просвечивали Угольный Мешок! Выходит, разведка не просто выполнила свою задачу – перевыполнила! Каким-то способом маленький корабль сумел вывести из строя «глушилку» фринов, и поэтому эфир наполнился гулом – и взволнованным, и радостным.

– Вижу цель! Вижу цель!

Адмирал Борисов тоже видел. Командующий пятым флотом чуть наклонился вперед, уперся широкими ладонями в огромный стол, над которым группа технической поддержки развернула объемную карту района боевых действий. Борисов прищурился, всматриваясь в детали, хищно выпятил подбородок.

Черная клякса-спрут на карте больше не существовала. Она таяла на глазах, превращаясь в большие и маленькие звезды, в планеты и астероиды, в красно-рыжие точки. Теперь локаторы дальней разведки пробивали Угольный Мешок насквозь, и компьютерные анализаторы, куда стекалась полученная информация, работали на пределе, загружая процессоры на сто процентов, стремясь как можно быстрее показать на объемной карте все обнаруженные цели.