Сергей Вольнов - Ловчий желаний

Хотя вёз транспортник профессионалов, здесь и намёка не было на профессиональное оружие. Вояки-то азиатские, они не качеством, а количеством берут. Вспомнился древний анекдот о том, как столкнулись америкосная и китайская подлодки. Ну, там, где при столкновении погибло с америкосной стороны восемь офицеров, а с китайской - три тысячи гребцов… Видал Луч в Зоне тех самых «профи», некоторых выживших с этого «Руслана», что не превратились в снорков. Скорей всего ими становились те, кто в хвосте шеренги топал… Вьеты - вьетами, но разжился сталкер на два «калаша пластилиновых», две «беретты» девятимиллиметровые и добрую дюжину магазинов к ним. В рюкзак закинул шесть эргэдэшек и парочку на пояс пристроил.

В одном здоровенном ящике с амуницией среди прочего барахла обнаружился… настоящий катана-кен! Меч был явно не во Вьетнаме сработан, а если и в «хошиминии», то истинным, талантливым мастером. От одного взгляда на этот шедевр оружейного искусства перехватывало дыхание… В Зоне от него пользы чуть, там «шедевры» лучевого, огнестрельного, огнемётного оружия куда больше ценятся, но с этим идеальным образцом оружия холодного просто невозможно добровольно расстаться. Пока, во всяком случае…

Хоть и мешать немного будет, но выбросить ТАКОЙ меч, взяв его хоть раз в руки, грешно… Желание буквально захлестнуло сталкера, и он поддался ему. Примостил добычу, просунув с левой стороны под пояс, на манер не то шпаги, не то сабли.

В этом же большом ящике под парадной военной формой обнаружился запакованный «Булат». Луч вытащил здоровенный, ещё заводской пак бронекостюма. Блин! Переодеться некогда, тащить с собой тяжело, а бросить - жаба давит! Переделывать его долго под сталкерскую бытовуху, а НАДО. Потому как старая броня, по случаю перехваченная уже после преодоления Забора, у обитателей внешнего кольца Предзонья, своё давно отжила. Пак нести придётся. Пока дадут спокойно идти…

Нужда тащить всё на себе неожиданно отпала. Из-под очередного сдвинутого ящика показался край… десантной платформы?! Вот это удача!!! Платформа стояла как бы стоймя, на торце. Сталкер, боясь спугнуть удачу, ВДРУГ МИРАЖ, принялся энергично раскидывать ящики. Вот оно, вот - появилась широкая резина колеса, зафиксированная колодками и ремнями платформы!

- Здра-а-авствуй, дружок, - Луч расплылся в широченной улыбке, - давай подумаем, как тебя освободить…

Перекидать предстояло несколько десятков ящиков. Ничего, аврал того стоит! Только бы успеть.

И только бы заработала машинка, не спеклась после катастрофы…

- За дело! - скомандовал он сам себе.

Снаружи пацаны занимались всё тем же увлекательным в кавычках делом - пинали кусты, попутно глазея на обглоданные кости снорков и тушки дохлых курей. Громкий рёв заставил их дёрнуться от страха и инстинктивно схватиться за винтовки. Из корпуса «Руслана», через пролом в брюхе, окутанный облаком пыли, вылетел старый добрый «рамочник», оригинальная конструкция открытого типа. На турели красовался тоже старый, как мир, РП-740. А что ещё ожидать от вьетнамского «спецназа»? Вьеты нынче уже далеко не такие суровые вояки, какими были их прадедушки, гонявшие по джунглям лягушатников с америкосами и в хвост и в гриву. Мирный период расслабляет.

- В-вашу душу!… Ребят, вы как бомжары, пустую тару собираете! Харэ хернёй страдать, двигайте сюда!!!

Луч сидел за куцым рулём «как бы джипа» и орал. По характерному грохоту было ясно, что глушитель оторван под корень. Ребята стремглав поспешили занять места. Влад устроился рядом с Лучом на правом сиденье баггиобразного транспортёра и всю оставшуюся дорогу молчал, думу свою невесёлую думал. Серёга же встал сзади за эрпэшку, пристегнулся, чтоб не выкинуло на фиг, и резвился до самого посёлка, пока не слил весь боезапас, в коробах имевшийся. Горе всему, что убежать не успело! Видимо, обиженное самолюбие не давало покоя. Сказать друганам питерским, что от курей ноги уносил, - засмеют на фиг! Хотя что они понимают в куриных?!

Тонкие струйки дыма над пологими холмами выдавали местонахождение посёлка у причала. Не исчез ещё придорожный лагерь, значит… Он же перевалочный пункт, он же бандитский притон, он же центр контрабанды, он же многое, многое, многое другое. Местечко центровое во всех смыслах. Пикник на обочине местного розлива… Расслабить «булки» можно было бы легко, однако нервы Луча, наоборот, в комок сжались. Кто там нынче правит балом? Возможно, до сих пор всё под руководящим присмотром Семёныча… «Хотя и повязать могли седого контрабандиста интербригадовцы, ежели по забывчивости старческой товарчик запретный не сныкал надёжно…»

Там же встретить можно когонить из рыл знакомых. Припасов - по нулям, рубликов - так же. Подкинут, может, в долг чего по дружбе старой, расскажут новые слухи зонные. «Да и сталкер сталкеру хоть и не брат, но всё же - земля круглая, и встреча скорая в Зоне не исключена. А в Черноте лучше плюс случайный, чем минус. Скоро узнаем новости, а там, глядишь, и ясней станет, что дальше-то делать!»

На военных топографических картах, выпущенных после тысяча девятьсот восемьдесят шестого года, названия отселенных, неживых городов - которым после апрельского взрыва не посчастливилось оказаться в пределах зоны отчуждения Чернобыльской АЭС - полиграфистами брались в скобки. Эти жертвы «мирного атома», имеющие собственные имена, как бы по-прежнему существовали, но - условно. Вне основного течения, за пределами контекста. В скобках, коротко говоря.

Таким образом, всё, что творилось в этих вычеркнутых, выведенных за рамки основного мира краях с момента возникновения Зоны происходило как бы «параллельно». Поэтому неудивительно, что статус изолированной территории в действительности мог оказаться благодатной почвой для взращивания новых посевов зла и ненависти, новых изысканий и экспериментов. Люди, увы, по натуре своей склонны к повторению собственных ошибок.

Вынесенная ЗА территория как-то там существовала, жила своей параллельной жизнью, почти не известной основному «тексту», свято уверившему себя, что оно всё само собой очистится - когда-нибудь, как-нибудь. Во всяком случае, достоверную информацию о том, что здесь есть, а чего нет, имели разве что те, кто здесь непосредственно обитал. Хотя и здешние далеко не все располагали полнотой картины.

А уж что здесь творилось сразу после… не то лучевой, не то волновой, не то энергетической катастрофы, «сверканувшей» сорок лет спустя первой трагедии и то ли десять, то ли двадцать лет спустя неподтверждённой «второй», - никакие летописи не отобразят никогда. Сейчас вот, ещё почти полтора десятка лет спустя, информационный голод до сих пор утоляется лишь фантазиями писателей, сценаристов и режиссёров, а также домыслами, слухами и легендами. Но голод этот не ослабевает. Только усиливается с каждым годом, отделяющим от чёрного двадцать шестого…