Михаил Росс - Слезы Зоны

— Ты говорил, что мне не понять, — одними губами прошептал Фашист и вдруг взревел во весь голос. — А я понял!

Патлатый и Гусь мгновенно обернулись, вскидывая оружие. Но выстрелить не успел ни один. Снаряд в восемьдесят килограмм мышц, костей и ненависти врезался в них, увлекая в голубую вспышку Электры.

Секунду оставшиеся стояли, неподвижно глядя на тела, судорожно дёргающиеся в чудовищных разрядах, но уже не чувствующих боли. Затем вопль животного ужаса заглушил лязг поднимаемого пулемёта.

— За Фашиста! — прогрохотал рёв, легко перекрывающий писк Столба.

Ноги Перуна, оторвавшись от земли, со страшной силой врезались в рёбра врага. Но сбить с ног стокилограммовую тушу не смог даже такой удар. Столб лишь сделал два шага назад и остановился, направляя ствол пулемёта в лоб растянувшегося под ногами Перуна. Вдруг звериное выражение его лица сменилось на испуганно-болезненное. А через долю секунды электрическое щупальце аномалии, пробившее спину, вырвалось из груди. Ещё секунду гигант стоял, чуть пошатываясь и только потом рухнул на спину, в жадные объятия огромной Электры.

С минуту потрясённые сталкеры стояли, не зная что сказать, да и не желая говорить.

— За мной, — обводя оставшихся в живых спутников взглядом, измождёно скомандовал Немо.

Выбравшись из гущи аномалий, он вломился в кусты. Устало раздвигая плечами колючие стебли, преодолел заросли и вышел на открытое пространство, в бескрайнюю степь, где всё просматривается на километры вокруг.

— Перун, помоги, — приказал он, взглядом указывая на рукоять своего чудо-ножа.

Парень приблизился, повернулся спиной и, повозившись полминуты, вытянул его из ножен.

— Держи крепче, — теперь сам Немо повернулся к нему спиной.

Немного поёрзав, он скинул останки шнуры с затёкших запястий. Лезвие когда-то бывшее артефактом, резало толстые капроновые шнуры, словно гнилые нитки. Через минуту остальные сталкеры тоже растирали успевшие посинеть кисти.

— Сторожите, — тихо распорядился Немо, опускаясь на зелёное покрывало травы. — Если увидите кого-то — сразу будите. Не усните сами.

Лёжа он съел банку тушёнки, сопровождая каждый кусок гримасой отвращения.

Перун, при одном взгляде на аппетитные куски мяса, едва сумел успокоить взбунтовавшийся желудок, вспомнив кожу Фашиста и врагов, быстро тающую под разрядами, обнажая розовую плоть.

Немо тем временем отшвырнул пустую банку и, поджав колени к груди, затих. Вскоре сталкеры услышали тяжелое, сонное дыхание. Минут семь они сидели, не зная что сказать и что делать.

Там, в окружении Электр, когда в воздухе витал страшный запах палёного мяса, Перун готов был перегрызть горло Игроку даже со связанными руками. Но тогда приказ Немо не дал свершить желаемого. Сейчас же, когда бой остался позади, а ярость от предательства превратилось в ненависть и омерзение, он не мог заставить себя поднять оружие на того, с кем не раз ходил на опасные задания и гулял в Баре. Штык хотел избавиться от предателя сразу, да и сейчас не снимал руки с рукояти дедовского подарка. Ждал он только чтобы Перун дал хоть какой-то знак, неожиданно зауважав его после расправы над Столбом.

Ну а Игрок сидел, обхватив ноги руками, пряча лицо между коленями, отбросив свой автомат, прекрасно понимая, что не сможет опередить Штыка.

— Слушай сюда, Игрок, — рывком поднявшись и глядя сверху вниз, объявил Перун, прижимая ладонь к ране на скуле, из которой всё текла кровь. — Ты мразь и должен сдохнуть. За то, что предал нас и особенно за Фашиста. Немо наверняка разберётся с тобой, когда проснётся. Но сейчас… Сейчас пошёл ты к чёрту. Проваливай отсюда, а лучше из Зоны. Если я тебя ещё раз встречу, разговаривать не стану. Вали, урод!

Никак не надеявшийся на такие слова, Игрок медленно встал, подтягивая оружие за ремень и не сводя взгляда с хмурого лица Штыка.

— Спасибо! — истерично зашептал он, больше всего на свете боясь разбудить Немо. — Спасибо тебе, Перун! Я навек твой должник… — он поперхнулся, вспомнив кому в последний раз говорил эти слова и к чему это привело и пару раз шмыгнул носом. — Перун, ты всегда теперь знай, я для тебя ничего не пожалею! Я ж всё…

— Вали отсюда, урод, — прошипел Перун, не разжимая челюстей. — Я ведь сейчас передумаю!

— Понял! Всё понял! Перун, Штык, родимые, если что когда понадобится, я ж всегда… Родимые… только вы в спину мне не… не того…

— Не боись. Не выстрелю. Не такая шваль, как некоторые.

— А я… — подал голос Штык.

— Ты тоже не выстрелишь, Штык. Игрок, испарись. А то Немо разбужу.

Шмыгая и оглядываясь каждую секунду, предатель медленно зашагал прочь, волоча автомат по земле. Постепенно набирая скорость, вскоре он почти побежал, время от времени швыряя вперёд чуть не горсти патронов, опасаясь аномалий. Штык и Перун молча смотрели ему в след, не говоря ни слова.

Они не заметили, что Немо за их спинами вдруг вздрогнул и медленно поднялся, вскидывая Винторез. Обернулись они лишь когда резко щёлкнул предохранитель. Через секунду винтовка хлопнула, выплёвывая кусок свинца вдогонку убегающему предателю.

Тот удалился примерно на две сотни метров, только начиная верить в спасение, когда раскалённый металл вонзился ему в затылок.

— Немо, не надо было, — морщась, виновато пробормотал Перун. — Мы обещали…

— А я ему ничего не обещал, — качнул головой сталкер, медленно опускаясь на место, где только что спал. — Предательству не было и не может быть оправдания.

Оставшиеся сталкеры просто переглянулись, не находя слов. Перун лишь тихо вздохнул, чувствуя вину и перед Немо, и перед уже покойным Игроком, усаживаясь поудобнее и вытягивая ноги. Штык подошёл к нему и уселся сзади, прижимаясь к его спине своей. Отчего-то это успокоило обоих. Сталкеры с удивлением почувствовали, каково это — чувствовать спиной чужую спину. Именно так, просматривая всё вокруг, они и сидели, размышляя о чём-то странном и сложном, что произошло за последнее время. Предательство Игрока, выстрел Немо, сумасшествие Фашиста… Да-а-а, есть над чем задуматься!

Но просидели они не больше получаса. Немо поднялся, закинул оружие на спину, хотя вовсе не так ловко, как обычно и скомандовал следовать за ним. Сталкеры молча пошли за ним, сожалея о судьбе оставленных на месте ночёвки спальных мешков. Переход получился недолгим, хотя Немо словно забыл о своей манере передвижения. Но всё равно, через час они вышли из леска как раз в том месте, где недавно чудом миновали когтей кровососа, а ещё через полтора их окрикнул хорошо знакомый голос Эрудита:

— О! Явились! Мать-перемать… Немо, где Игрок и Фашист? Где артефакты?

Парень быстро окинул взглядом группу Эру, удостоверяясь, что вернулись все, и медленно опустился на непонятно откуда взявшийся здесь плоский камень.