Артем Тихомиров - Буря и натиск

Кожа возится у деревянного ежа, к которому крепится большая пружина колючей проволоки. Чем занят чародей, остается для Мормыша загадкой. Бормочет, кажется, свои заклинания, шипит от злости, когда не выходит; тычет пальцем в значки на амулете, прикрепленном к перчатке.

– Дальше!

В один момент Кожа оказывается рядом с Мормышем, и они ползут, точно два майских жука. У следующего ежа все повторяется. Гобломант берет горсть песка, перемалывает ее между пальцами, шепчет словечки, разравнивает место под деревянной раскорягой. Эльфьи пули задевают колючую проволоку над головами подпехов, завитки содрогаются, словно в испуге.

– Пропадите вы пропадом, – говорит Мормыш.

Чародей уже закончил свою ворожбу. Из окопа, где засели зеленые, высовывается морда Ржавого. Слышен нарастающий гул. Мормыш и Кожа прибавили хода, потом свалились на дно окопа.

– Самолеты! – крикнул Пила.

Все задрали головы, пока еще не зная, в какую сторону смотреть. Если эльфы вызвали воздушную поддержку, то хана наступлению.

– Да наши это, наши! – заорал самый глазастый, указывая на юг.

– Завтра снег пойдет, – мотает головой Ржавый. – Дождались…

Огромные бомбардировщики-бипланы с камуфлированным рисунком на крыльях и фюзеляже выплывают из дымовой завесы. Первая линия состоит из шести машин, вторая из четырех, но она еле видна. Гул моторов нарастает. До Текучки и оборонительной линии остается не более четверти километра. Издали кажется, что крылатые монстры, окрещенные с легкой руки пехоты «назгулами», еле передвигаются, с трудом ползут по воздушным потокам и вот-вот сорвутся в смертельном пике.

Сказочник подносит трубу к глазам, замечая, что люки в днищах бомбардировщиков открываются.

«Сейчас начнется, – думает он, – правильно, надо прекращать нашу дружескую встречу… Задолбало!»

Огонь со стороны зеленых почти смолкает, на позициях эльфов наблюдается активное шевеление. Их выгоняют из подземелий, теснят на север, не давая организоваться постоянным обстрелом. Теперь же, пользуясь передышкой, гоблинская пехота покидает позиции. Когда полетят бомбы, лезущие врукопашную оккупанты покажутся безобидными котятами, не умеющими толком даже царапнуть.

– Смоются. Как пить дать смоются, – сказал Сказочник, наблюдая за эльфами. В районе одного из блиндажей из-под земли вырвался сноп огня и породы. Внизу, в бункерах шел бой.

– Это не наша забота. Мы возьмем Смерть Зеленым. Приказ – и никаких дюбелей. С нашими силами нам не окружить эльфюг в этом районе, – отозвался Ржавый.

– А что с этим? – Сказочник указал на колючую проволоку.

– Подождем. Эти бомбометы не такие уж и снайперы, если сейчас поколбасим, нам может перепасть на орехи.

Сказочник молча согласился. Дружественный огонь – страшная сила. В первые дни кампании третья часть потерь Армии Освобождения приходилась на ошибки в ориентировании и наведении, в результате чего гоблины получали по башкам от своих же.

– Расстояние – двести метров. К сбросу готов.

…Командир экипажа – гоблин в кожаном шлеме и очках – дает знак рукой. Солнце, выглядывающее из-за тучи, освещает кабину; лучи проникают через состоящий из отдельных фрагментов стекла колпак. Впереди и внизу плывет эльфийский укрепрайон, река Текучка, берег, заваленный трупами, разбитые доты, клубы дыма, заслоняющие обзор. Гоблинские подразделения подтягиваются к реке с юга.

Бомбометатель приникает к перископу.

– Выхожу на позицию, – сообщает командир экипажа. «Назгул» чуть снижается.

Гоблин позади него рассматривает местность через линзы с нанесенной градуировкой. Отсюда зона боевых действий напоминает грязное рваное одеяло, на котором разбросано много всякого мусора.

Штурман принимает какие-то сообщения по рации, сгорбился возле консоли. Второй пилот, отклонившись в сторону, осматривает ландшафт внизу.

– Сброс!

Бомбометатель передвигает рычаг, выпуская на волю тяжелые фугасные бомбы с магическим контуром, усиливающим поражающий эффект. Похожие на тыквы-горлянки, бомбы растягивающейся цепью устремляются вниз, на дальние эльфийские позиции. Остальные пять бомбардировщиков опорожняют свои брюха почти одновременно с ведущим.

– Легли точно, – докладывает бомбометчик. – Нужен второй заход!

– Набираем высоту.

«Назгулы» закладывают широкий вираж, оставляя после себя полосу разорванной и горящей земли.

– Ой! Ёпрст!.. – выдал Ржавый, выпучив глаза. Первая бомба рванула так, что казалось, бог грозы шваркнул своим молотом по наковальне прямо над головой.

Гоблины повалились на дно окопа. Земля впереди вздыбилась, расцвела гигантскими черно-дымными цветами. Взрывы слились в одну оглушающую какофонию, знаменующую окончательное поражение эльфьего гарнизона в Зоне Фуин. Остатки минометных расчетов, единственное уцелевшее орудие, последний функционирующий дот, сеть окопов, блиндажи, бункеры в северной части укрепрайона – все превратилось в кашу в несколько мгновений. Земля затряслась.

Выглянуть решились не сразу. Пыль еще не улеглась, а уже было ясно, что основная работа закончена. Метрах в семидесяти от окопов появились огромные воронки с вывороченной по краям землей. Сколько там осталось эльфов, никто не мог даже предположить. Повезло лишь тем, кто сумел смыться на север.

– Идут на второй заход, – сказал Сказочник.

Подпехи высунулись из-за края, во все глаза глядя на делающих разворот «назгулов».

– Остается только сделать уборочку, – осклабился лейтенант. – А если бы их авиационные задницы были расторопней, нам не пришлось бы потерять так много своих!

Бомбардировщики вернулись, легли на прежний курс и вновь сбросили бомбы. Бабах был не менее впечатляющим, чем в первый раз. Едва бомбовые отсеки «назгулов» опустели, подпехам пришел приказ немедленно атаковать. Через стену уже перемахнуло подкрепление. Свеженьким не терпелось вступить в бой.

– Твой ход, чародей, – сказал лейтенант, кивая Коже.

Деревянные ежи подскочили, воздух вокруг них исказился, вспыхнул искрами. Появилось пламя, грызущее дерево и даже металл колючки. Ржавый ругался. Затем последовал взрыв, за ним по цепочке еще несколько. Ограждение на протяжении нескольких десятков метров перестало существовать. Колючку подняло и отбросило так далеко, что Сказочник не увидел, где она упала.

– Вперед! Пошли, пошли, пошли!..

Ржавый первым выскочил из окопа и ринулся вперед. Сопровождая свое появление знаменитым звериным ревом, гоблины ломанулись по его следам. Сказочник тоже орал. Крик помогал скинуть напряжение после долгого сидения в окопной утробе. А под землей ребятам сейчас, наверное, несладко…

С потолка подземелья сыпется песок, и отваливаются фрагменты бетонного покрытия. Бункер дрожит, чуть ли не раскачивается, как судно на волнах.