Иван Шишкин - Случайный попутчик

– Где ты хочешь остаться? – глухо спросил Кадет.

– В Анапле, пожалуй.

– Это правильно, старина,- Кадет кивнул, на большее у не было сил. – Когда ты хочешь оказаться там?

– Все равно, друг! Я не тороплюсь. Теперь у меня есть время не торопиться, спасибо тебе! – Монах обнял Кадета. – У меня есть одна просьба, Каддет! – смутился он.

– Любая, друг!…

– Знаешь, все-таки, очень хочется. Сам хотел это сделать, да вот как получилось… Отдай мою Книгу в Центральную Библиотеку Цивилизованного Пространства, хорошо? Они, ведь я правильно понял, все Книги принимают? Если не истории из Книги, то хоть словарь пригодится, когда-нибудь…

– Я сделаю это, старина. С твоим портретом. Она останется там навсегда. Стрела! – позвал Кадет, не оборачиваясь.

– Я тоже поселюсь в Анапле, Каддет, – тихо, но твердо ответила Принцесса. – Куплю там дом. Ведь деньги у меня есть.

– У тебя там есть имение, Стрела,- напомнил ей Кадет. – И не возражай!

– Не сердись на нас, Каддет, – тихо произнесла Принцесса.

– Не торопитесь! Тебе надо собраться, Монах! Сделать копию Книги, вечную копию, на имитаторе…

– Прости, я собрался уже…сделал три копии… дня два назад… все не решался тебе сказать…

– Деньги, оружие, лекарства, одежда? Копии книг из библиотеки?

– Все готово, друг…

– Стрела?

– Все готово, Каддет…

– Нам надо перепрятать твое золото…

– Мы ведь не сейчас прощаемся, Каддет?… Нет? Ты не хочешь дождаться рождения моего сына?

– Мне надо уйти,- сказал Кадет и, стараясь не бежать, вышел из «Робинзона». Здесь, на высоте стартового стола уже стояли первые зимние морозы. Разряженный воздух, ветер и мельчайшие снежинки остужали лицо, но не его сердце.

Через очень мучительный для Кадета день внутреннего одиночества, оставив джип в распадке около давно уже знакомой им гостиницы на дороге в Анапль, они подошли к ней пешком – трое тепло и удобно одетых путешественников с заплечными мешками и длинными посохами в руках. Монах и Кадет понимающе переглянулись: здесь начинался, здесь и заканчивался их общий виток спирали времени и событий длиною в один гиккейский год.

Немногие постояльцы гостиницы, с любопытством подглядывая за необычными чужаками заметили, что у женщины вместо левой кисти был искусно выделанный протез, у темнокожего великана за плечами – колчан стеррской работы, а у бодрого старика много денег: он, не особенно торгуясь, купил у хозяина три добрые скаковые лошади.

– Я столько лет не ездил на лошадях из-за спины! – восхитился Монах, проехав с полчаса. – Я забыл, как это приятно, оказывается!…

– А вот нам – не очень, – неловко спешиваясь, пробормотала Принцесса. – Я пойду пешком.

– Тебе плохо? – испугался Кадет, торопливо соскакивая со своей лошаденки – протез на левой руке мешал, не давал Принцессе легко садиться в седло и, еще трудней, ей было спешиваться.

– Не волнуйся, Каддет! – Принцесса улыбнулась ему счастливой улыбкой. – Спасибо!… Просто парню не нравится тряска. Он еще не воин-чуг и не десантник.

– Надо придумать название для общих детей чугов и гилей,- серьезно сказал Монах. – Какие у кого идеи? И отнеситесь к этому очень серьезно, помните: мы придумываем совершенно новое слово для Гиккеи и всего Цивилизованного Пространства.

Джип послушно-плавно скользнул над городом, невидимый в ранних весенних сумерках, завис над просторной усадьбой на его окраине. Дом, еще голый сад, конюшня, хозяйственные постройки…

Перед Кадетом был вид широкого крыльца дома, натоптанные тропинки, ведущие к воротам усадьбы и к конюшне. В трех окнах дома был свет. Из каминной трубы шел дым.

Кадет робел: восемь стандартных месяцев назад он легко и наскоро попрощался с дохаживающей беременность Принцессой и сосредоточенным на новой Книге Монахом, на недельку отправляясь на орбиту Гиккеи, чтобы опробовать восстановленные маршевые движители «Робинзона»… а задержался в Пространстве так надолго. Задержался, потому что, оказавшись в нем, ощутил, как внове, с восторгом ощутил его притягательную силу и красоту, упоение стремительного свободного движения. И он, веселясь и играя силой своего восстановленного «Робинзона», пьянея от вернувшегося к нему неверного, но такого близкого ощущения… почти полного всевластия над своей Судьбой… Он развернул «Робинзон» в сторону от Гиккеи – к Складке Пространства, проведать свой буй и туннель. Этакая небольшая, на четыре месяца, туда и обратно, предварительная прогулка… галопом!

«Робинзон» легко пронизывал Пространство, информируя Кадета о местных новостях: немного изменилось спектральное излучение в верхней зоне, имеются затухающие следы недавнего (два стандартных года назад) колебательного локального возмущения Пространства, в стороне прокладывает путь магнитно-активный астероид… У Пространства своя неспешная жизнь…

Буй был на месте. Но туннеля – не было, он закрылся. С туннелями так бывает: пропадает в этом месте – возникает в другом. Чаще – где-нибудь рядом.

Целые сутки «Робинзон» висел около буя, потому что растерявшийся Кадет не мог решить, что ему делать. Он слонялся по яхте, не находя себе места, как человек с зубной болью. То присаживался в рубке около навигационного компьютера, пытаясь по рваным обрывкам записей маневров «Робинзона» в туннеле сложить цельную картину, потом, убеждаясь, что это ему ничего не дает, подключал компьютер к записям в памяти буя и снова и снова анализировал процесс неторопливого закрытия, схлопывания туннеля во время возмущения Пространства… Во время возмущения он был на Срединных Землях, собирался на Каменные Земли…

Он шел на кухню, не чувствуя вкуса, подряд выпивал две-три чашки кофе и ложился на диван в гостиной, а через пять минут вскакивал на ноги и торопливо устремлялся в библиотеку, перечитать описания поисков туннеля, сделанные везунчиками, выбравшимися из складок Пространства. К концу суток Кадет почти наизусть знал все, что ему могла предложить бортовая библиотека.

Судьба шутила и играла с ним: несколько раз в процессе поисков библиотека открывала на экране длинные списки кораблей – торговых, военных, туристических – которые за последние сто стандартных лет спокойно ушли в картированное Цивилизованное Пространство и никогда не вернулись обратно. Он гнал от себя вопрос, который настойчиво шептала его Неспящая: где они сейчас, эти тысячи людей? На своих Гиккеях?

Рано или поздно, двигаясь вдоль складки, он найдет какой-нибудь стабильный картированный туннель, понимал он. Иначе быть не может. Если только эта складка не изменилась. И все равно, даже если она изменилась, в ней найдется туннель. Он найдет туннель, он вернется в Цивилизованное Пространство! Но поиск мог затянуться. «На все отыгранные у Судьбы двадцать… нет, теперь уже только двадцать пять лет» – горько пошутил он над собой. К нему пришла обида на Судьбу, которая так нечестно играет с ним в эту азартную игру под названием жизнь, отобрав любимую, разлучая с другом и коверкая путь. И его охватила холодная ярость – как всегда, когда люди или обстоятельства мешали ему достичь цели. И, как всегда, он принял вызов: начал исследовать ближайшее Пространство на сорок дней пути по всем четырем астральным азимутам. Сорок, потому что он помнил слова капитан-лейтенанта с «Галапагосской черепахи»: «Следующий стабильный туннель в тридцати пяти стандартных днях хода». И ни на одном азимуте ничего не нашел. Складка, как черная застывшая стена девятого вала, громоздилась перед «Робинзоном», маня заглянуть в себя и пугая непредсказуемостью последствий. Может быть, во время возмущения изменилась складка Пространства? Как много времени понадобиться затуханию этого малопонятного процесса?