Иван Шишкин - Случайный попутчик

Неброско одетые в темные строгие женские одежды, сейчас рабыни смерти выглядели вдовами, оплакавшими свою утрату. Они бы и не собрались все вместе, если бы не одно обстоятельство – в хранилищах дворца, известных и тайных, закончились запасы еды и воды. И у рабынь больше не было денег, чтобы покупать ее – казначей прежнего Императора уехал в родовое имение в Степи навестить семью и не вернулся. Слуги Императора, у которых раньше можно было отнять еду или деньги, частью погибли во время переворота, а частью постепенно разбежались, растерявшись от того, что им некому стало служить и никто не платил им привычное большое жалование. Сейчас каждый был только за себя.

– Я ходила в город, – в полной тишине с трудом выговорила Тень. – Слушала людей. Убийца прежнего Императора умер на Поединке Крови. – Каждую фразу она произносила медленно и делала паузу. – Новый Император скоро умрет. – Не дождавшись вопросов, она сама ответила себе: – Люди говорят – у него разрезано лицо, кривой рот и вытек правый глаз. От раны плохо пахнет и из нее течет. – Она сказала достаточно, чтобы рабыни смерти поняли ее – такие раны всегда ведут к болезни головы и смерти. – Потом будет еще один новый Император. В ожидании его здесь мы умрем от голода. У нас нет перед ним Долга. У нас есть вина перед прежним Императором – неисполненный Долг. Я ухожу.

Она молча постояла несколько минут, затем, шагнув назад, отступила в глубокую тень арки и скоро легчайший, как колебание воздуха, шорох ее мягких вкрадчивых шагов стих в пустых и гулких коридорах дворца.

Враги Пирата празднуют победу. И в Империи и в Стерре. А любой праздник требует жертвоприношений.

Лорд Барк снял шлем, кирасу, отстегнул поножи и начал умываться. Очередное суточное дежурство закончилось, оно было таким же скучным и тягучим, как и прежние. Сейчас он мог поспать – а спал он здесь замечательно: глубоко, без тревожных сновидений, которые раньше, когда он фактически правил Королевством Стерра, мучили его. И просыпался он освеженным, без головных болей, которые, раньше казалось, навсегда поселились в его голове и хозяйничали в ней, мешая думать и принимать правильные решения. Они были очень разными, его головные боли. Одни – злыми. Стучали в виски, рвали глаза, скручивали в узлы кишки. Помогала вызванная рвота. Другие боли были еще мучительней – они тугой жесткой петлей перехватывали шею, зажимали, как пыточные тиски, затылок и всегда вызывали самые плохие воспоминания и тяжелые мысли. От таких болей не было спасения, во всяком случае, лорд Барк не нашел его ни в вине, даже белом крепком вине Стерры, ни в кровопусканиях, которые он делал, взрезая вены в локтях. Совсем недавно ему в освобожденную от болей голову пришла мысль, что его муки были расплатой за одну-единственную серьезную ошибку, сделанную им.

Он уже вжился в свою роль Угрюмого – ветерана, младшего офицера личной охраны отставного генерала Варра, якобы старинного, еще с Зеленых Земель, приятеля генерала. Хорошего приятеля, с которым по вечерам генерал иногда играет в кости или вновь и вновь разыгрывает знаменитое сражение у Королевской Крепости или читает ему свеженаписанные страницы своего мемуара. Приятельство с генералом давало Угрюмому подразумеваемое неофициальное право на некоторые послабления по службе, но он ими не пользовался. Скорее, наоборот, к ленивому удивлению воинов и старших офицеров отряда охраны.

Еще прежний Король торжественно повелел установить почетную пожизненную охрану великому воину, победителю армии чугов, генералу Варра – это он сам, лорд Барк, подготовил эдикт Короля. Подготовил, естественно, не без задней мысли – охрана присмотрит за генералом, известным своей непредсказуемостью и решительностью. Но эдикт был написан второпях, потому что события в политической жизни Королевства стали происходить с неожиданной быстротой, отвлекая внимание лорда Барк от мелочей, и он не успел назначить в отряд охраны доверенных офицеров. И Варра сам набрал себе охрану. И получилось так, что та собственная досадная небрежность со временем спасла лорду Барк жизнь.

«Прячься под фонарем» – старая истина не подвела: не веря в эту истину, ищейки лорда Диккара нагрянули в усадьбу генерала много времени спустя после того, как самопровозглашенный Совет лордов объявил лорда Барк убийцей Короля и приказал найти его, чтобы предать смерти. Да, смерть дышала ему в затылок в тот день, когда, легко и незаметно пробравшись мимо разленившейся охраны в усадьбу, в сумрачный зимний день он предстал перед генералом. Голодный, измученный, обессиленный, опустошенный. Почти без надежды.

– Варра! Я хочу есть и мне нужно укрыться. Надежно укрыться. Ты выдашь меня?

– Садись, Барк. Вот печенье. Гитта неплохо научилась печь. «Выдать»… Кому, Барк?! – у генерала на руках вертелся непоседливый сын.

– Ты вошел в Совет лордов, Варра? – съев последнее сладкое печенье, прямо спросил он генерала.

– Ну, конечно…- с иронией сообщил генерал и шлепнул неслуха-сына. – Сиди смирно, лорд Викктор! Ну, а как же не войти – я же лорд, Барк!

– Тебя плохо охраняют, генерал.

– От кого? – удивленно-насмешливо спросил генерал.

Лорд Барк не нашелся, что ответить: и в самом деле, кто посмеет каким-нибудь образом обидеть национального, народного героя? И уж, конечно, не Совет лордов. Вот уж будет самоубийственное деяние.

– Будешь младшим офицером в отряде? Не на виду, должность зависти не вызовет, простые обязанности… Согласен? Прозвище тебе надо… Каддет был мастак имена и прозвища давать…

– Он жив,- сказал лорд Барк, предполагая удивить генерала.

– Да, заходил ко мне,- кивнул генерал, щекоча сына, а тот заливался хохотом. – Весь такой…

– Он и ко мне… заходил,- неожиданно для себя признался лорд Барк.

– Я догадывался, куда он отправится, – снова кивнул генерал. – Поругались насмерть?… Он – очень опасный враг, Барк, ты знаешь… Зачем ты убил принцессу Гигар, Барк? – укоризненно спросил генерал. – Зачем тебе была нужна ее кровь? Каддет тебе это не простит. Он же любил ее!… Извини, но странно, что он тебя еще не убил.

– А я не удивляюсь.

– Почему?

– Варра, она – жива. Каддет пришел узнать, жива ли она и где находится. Он был готов на все, знаешь – так готов, что почти не грозил и разговаривал со мной уважительно и спокойно, как с… покойником. Я каждый миг чувствовал, что если я ошибусь хоть в одном слове, то… Я ему сказал, что ее обязательно убьют при попытке освобождения. Или в случае моей смерти. И это правда, и он поверил. – Генерал недоверчиво посмотрел на лорда. – Поверил! Наверное, из-за моего беспокойства я был так убедителен… Ведь мастер Кьюррик охранял ее и у него был приказ: немедленно убить ее при любом из этих обстоятельств. И это был письменный приказ, понимаешь? – Генерал понимающе кивнул. – Так что, она была жива, когда я отдал ее Каддету. Нет, не отдал… Продал…