Иван Шишкин - Случайный попутчик

Они почти одновременно поднялись на ноги, очень близко и сейчас уже отчетливо видя друг друга.

Тень сунула метательный нож за пояс и взяла в пальцы нож-кадык. Коммодор – она видела! – усмехнулся. Он не боялся. Он хотел сразиться. Он хотел убить.

– Почему, Тень? – спросил он низким рычащим голосом. – Почему?

– Ты сделал мое сердце пустым.

– Ты мстишь?

Вместо ответа Тень ударила широким горизонтальным, вскрывающим живот ударом. Коммодор отшатнулся. Тень немедленно сделала маленький скользящий шаг в сторону и, гибко наклонившись вперед, повторила удар. Ей совсем немного не хватило длины руки, чтобы этот удар выпустил живот коммодора наружу, но, оказалось, это была его уловка – его рука, словно большая чудовищно-могучая лапа, ловко и цепко перехватила ее руку, дернула, легко вывернула из плеча и, ломая плечо, вырвала из сустава. Боль, как раскаленная шпилька, сковала руку. Рука умерла, нож-кадык выпал из мертвых пальцев.

Он слишком силен и быстр, все кончено, поняла Тень. Но еще можно попытаться – у нее за поясом был еще один метательный нож – короткий и острый, для глаз коммодора. Но враг читал ее мысли:

– Где тело принцессы Гигар, Тень? – глухим голосом спросил он, жестко схватив другую ее руку, здоровую, и всматриваясь в глаза. – Посмотри на меня, Тень!

Он хотел что-то прочитать е ее глазах, понять ее сокровенное. Или – выпытать! Измерить его на своих весах ценности. Она презрительно усмехнулась. Ее предупреждали, учили и показывали на примерах непростительно провинившихся рабынь смерти – не позволяй себя пытать, ты потеряешь достоинство бойца. Не позволяй никому своими мерками оценивать твои поступки – это первый шаг к поражению. Иди на смерть гордой. Нападай! И она напала – внезапно ударила головой в близкое лицо коммодора. Но его громадная рука ударом в лоб остановила ее голову, сжала череп в висках, вызывая далекую боль и близкую слабость.

– Говори, Тень! – его черные глаза угрюмо и беспощадно, не по человечески равнодушно глубоко заглянули вовнутрь Тени. Не человек смотрел на нее.

– Я сделала твое сердце пустым? – с надеждой спросила Тень. И прочла в его расширившихся, полыхнувших огнем зрачках – сделала! Тень улыбнулась. А взгляд коммодора изменился – нечеловеческую свирепость увидела Тень в его глазах и нечеловеческую суть. Она не успела задуматься об этом – коммодор поднял ногу – не ногу, а, как увидела ее Тень – чудовищную волосатую лапу, и обрушил эту лапу на ее левое колено – оно сломалось, и нога подломилась. Боль, безумная ослепляющая боль, пронзившая ее ногу и разбежавшаяся по всему телу, заставила Тень дернуться и закусить язык так, что у нее во рту захрустело и что-то сломалось.

– Где тело моей жены, Тень?

Она плюнула в него кровью и откушенной частью языка. О, если бы ей подчинились губы, они бы улыбнулись, чтобы этот враг понял, что ему не победить рабыню Тень, ночную мать Императора. Да, все кончено. Она не выполнила свой Долг и уже никогда не выполнит. Но не сдастся. Надо терпеть, сейчас все закончится.

– Скажи, Тень, и ты умрешь легко.

Нельзя говорить, нельзя признаться, чтобы признанием приблизить смерть-избавительницу, потому что, знала Тень, если она все расскажет, то коммодор Каддет не побоится своими руками вычерпать выгребную яму беглых и вычерпает, если она проговорится. И у принцессы Гигар будет могила. У Пирата нет могилы, а у нее будет! Поэтому она промолчит.

Она ранила его! – утешила себя Тень. Она тяжело ранила его! Так пусть эта рана болит у него вечно.

Он начал ломать ей пальцы, один за другим, поднимая волну боли все выше и выше, до самого горла, силящегося крикнуть, но рабыня Тень повторяла про себя: «Чуги не кричат от боли и страха, чуги не кричат!…» и, прокусив губы, только с ненавистью смотрела в глаза своего мучителя. И он не стерпел ее ненависти – он выдавил ей глаз, правый, и подождал ответа от ее тела. Потом он выдавил ей левый глаз. Тень молчала, но ее тело мелко дрожало – это слишком большая боль металась в нем и не находила выхода. «Потерпи! Потерпи!» – умоляла свое тело Тень.

Он наступил одной лапой на ее уцелевшую ногу, а другой переломил ее. Тень вздрогнула всем телом, но промолчала.

Кадет, внук Большого Черного Каменного Медведя с каменным сердцем с планеты Урду посмотрел на то, что держали его лапы. Не содрогающийся от страданий тела человек по прозвищу Тень сейчас был у него в лапах, не человек, а безумный механизм Империи. Теперь – совершенно испорченный, бессмысленно корчащийся механизм.

Коммодор Кадет понял, что он проиграл. Он резко дернул в сторону голову Тени, и у нее сломалась шея. Тень еще успела, улетающими от нее чувствами еще ощутила, что медведь одной лапой тянет ее голову вверх и вбок, а другой обнимает ее за плечи. А потом она умерла, незрячая, но видя – видя отдельно от себя, на почве между деревьями, свое тело, обливающееся черными струями крови, с оторванной головой.

Однако, у любой человеческой Судьбы есть свой, посмертный путь. Судьба Тени оказалась справедливой и доброй, хотя Тень об этом не узнала: пять слабосильных беглых, спугнутые с края выгребной ямы упавшим с карниза телом принцессы, сначала разбежались, но следом их глаза, привыкшие к темноте, разглядели что-то большое, белое, распластанное на жиже, и приученные к тому, что до сих пор именно оттуда, сверху, падает еда, они тут же начали вытаскивать тело. Их копошение и ссоры услышали, и к ним сползлись такие же слабые проснувшиеся. Потом появились сильные – из тех, кто попадал в первые ряды при раздаче пищи, вожаки с ножами и кинжалами. И еще до утра, порванное, порезанное, поделенное на многие части, тело принцессы Гигар перестало существовать, съеденное на дне кратера.

Не повезло тем рабам, которым достался протез принцессы. Совсем не повезло тем, кто, торопливо разодрав сумы, обнаружили в них тяжелые, но не утоляющие голод монеты.

Но все это не имело значения, потому что никто никогда об этом не узнал: ледяная вода Серебряного Озера утопила большинство беглых на дне кратера, а копья, мечи и стрелы полка мастера Кьюррика покончили с теми из них, кто при неудавшемся штурме прорвался во внутренний двор Крепости или успел выбрться со дна кратера. А подозрения, которые у Кадета, лорда Диккара и его людей со временем оформились в почти верную догадку, каждый из них держал про себя. А затем на всей этой досадной истории с беглыми рабами Империи был поставлен крест – Совет лордов единогласно запретил вносить в хроники Стерры какое-либо упоминание об этом малозначащем досадном происшествии под стенами победительной Крепости.

Через пять стандартных месяцев равнодушная мониторинговая станция над Гиккеей зарегистрировала: «Отбытие. Пространственная яхта «Робинзон», KZY 07321, владелец коммодор Кадет, пассажир Каддет Гигар. Порт назначения судна – Млечный путь, Солнечная Система, внутрисистемный порт Марс-2».