Ирина Гостева - Выключатель

"Ну не должна была она сместиться!" - Воронок сверкал на Силантьева шальными глазами. "Крышу у него повело, что ли, - с раздражением подумал тогда Роман. - Еще не хватало проблем со сбрендившим проводником!" Истерика, как известно, никого до добра не доводит; вот и Воронка не довела. Едва отыскав обход вокруг "непускающей стены", парень слишком обрадовался, расслабился и потерял бдительность. Не "прокинул" как следует тропу перед собой, запустил гайкой метров на пять вперед, и уверенно ломанулся по казавшейся безопасной, хорошо утоптанной земле. И ушел по колено в землю. Сразу, как будто в сугроб шагнул. Еще секунда - и он погрузился в совершенно гладкую, нигде не осыпающуюся внутрь землю уже по бедра.

Носилки еле успели более-менее аккуратно опустить на землю; Силантьев упал на брюхо и пополз к тонущему проводнику, словно по хрупкой льдине, пытаясь дотянуться до Воронка рукой: "Ром, держи меня за ноги!" Его опорная рука уже начала вязнуть, а до проводника было еще больше метра. "Ляг! Расслабься, не дергайся! Ляг и ползи вперед!" - орал Силантьев, но обезумевший от ужаса Воронок, похоже, не понимал его слов, бился в "топи" и погружался все глубже и глубже. Когда его голова торчала над землей всего наполовину, Роман рывком отволок Силантьева назад, на твердое место, выпустил ноги напарника и схватился за "Винторез". Выстрел разнес уже почти совсем погрузившуюся в "топь" голову Воронка. Силантьев отполз от края аномалии, и перевернувшись, увидел перекошенное и белое ромкино лицо. "Да я подумал... Вдруг он там не умрет... Вдруг так и останется - живой, там... И не вытащить... Это ж не нормальное болото, это ж черт знает что такое!" - тяжело дышал Роман, яростно выплевывая фразы. "Рома! Рома, спокойно! - рявкнул Силантьев. - Выбираться надо, а не орать! И мы будем выбираться! Спокойно, внимательно, и без спешки." Он ткнул Романа кулаком в бок, указывая на Гаврилова - мол, хоть при раненом-то не паникуй, он напуган куда больше тебя.

Медленно и осторожно, чуть ли не нащупывая каждый шаг, начали выбираться. Благо, карта была... И предыдущий маршрут еще не забыли... Сверившись с картой, решили чуть срезать угол и вернуться на прежний маршрут - к чертям сталкерские суеверия, они уже довели Воронка до беды! Но выйти на прежнюю тропу не смогли - то ли просто не нашли ее самостоятельно, то ли Воронок был прав, и Зона неожиданно и стремительно изменилась... Роман тащил носилки сзади. Серое, обескровленное лицо, скорчившееся тело... На каждый невольный толчок и резковатое движение носилок Гаврилов отзывался хриплым стоном. И при всем при том он оставался в сознании. "Уж лучше бы отключился", - думал Роман. - "И сам бы ничего не чувствовал, и мне бы проще..." Он пытался говорить что-то ободряющее о том, что они непременно выберутся, но получалось фальшиво - Роман и сам в это не слишком-то верил... Он счел за лучшее умолкнуть. И с него, и с Силантьева градом лил пот, а ноша гнула к земле.

Потом перед ними оказалась негустая рощица, которую точно не проходили по пути в Зону. Значит, все-таки они намного отклонились от маршрута... Когда углубились в рощу, буквально на головы им свалились какие-то невиданные прежде твари, похожие на уродливых кошек, разве что раза в полтора крупнее. С такой же, как у собак, облезлой шкурой в язвах и клочьях шерсти; но безволосые морды больше напоминали кошачьи.

Уродцы подкрались бесшумно и градом посыпались с веток, заскребли по комбезам длинными тонкими лапами. Но двое стоящих на ногах людей их, похоже, интересовали мало - но вот бессильная и легкодоступная добыча на носилках... Да плюс к тому же тварей наверняка приманивал запах крови... Сверху обрушилось десятка два.

Несколько уродцев промахнулись мимо Ромки и брякнулись на землю; а вот Силантьеву не повезло - двое кошаков повисли на нем, вцепившись когтями в маску. Еле оторвал... Вместе с клочками прорезиненной ткани... "Дррраные коты!" - прорычал он, выпуская очередь сначала вслед им, а потом вверх, по веткам. Но, конечно же, бесполезно - верткие твари уже бросились врассыпную. Ладно еще, трусливые оказались... От звука выстрелов сразу пустились наутек... Существенного вреда они вроде бы не причинили, разве что расцарапали Гаврилову лицо - а глаза он смог вовремя прикрыть руками, ладно еще, хоть на это сил хватило.

Роман заклеил скотчем порванную маску напарника. Озабоченно нахмурился: если радиоактивную пыль ветром пригонит - еще ничего, внутрь не попадет, а вот если зарядит дождь - то это уже хуже... Влага попадет - скотч отвалится... Силантьев и сам это понимал. Но также понимал и то, что паниковать - бесполезно; единственное, что зависело сейчас от них - это как можно быстрее продвигаться к периметру.

Они вышли. Правда, путь занял намного больше времени, чем рассчитывали; кое-где идти пришлось буквально на ощупь - пробирались сквозь облако молочно-белого тумана, который сгустился над дорогой так внезапно, что оказавшись в нем, поворачивать назад или искать пути обхода было уже поздно. Но ничего, выбрались, умудрились даже в тумане ни в какую аномалию не влететь... Силантьев сразу, прямо с военной базы коротко отзвонился и доложил о провале операции; естественно, оба посланца ходили мрачнее тучи. Теперь им оставалось отбыть положенный карантин после выхода из Зоны, прежде чем возвращаться домой.

Гаврилов был очень плох; даром что донесли живым, было сомнительно, что он вытянет. И почему-то ему особенно заметно поплохело вскоре после выхода из области тумана... В госпитале он протянул еще от силы часов двенадцать. Андрей и Роман чувствовали себя вполне сносно и недовольно бурчали, сидя по больничным палатам; честно говоря, им не терпелось поскорее убраться подальше от этого места. Но на второй день карантина Силантьев слег. Поражение центральной нервной системы наступило очень быстро - у него начались судороги, а вскоре парализовало всю правую половину тела. Перепуганные медики и Романа тоже заперли в изолятор - но с ним все было нормально. "Порванная маска и тот туман... Наверняка какой-то газ..." - твердил им Ромка.

Домой он возвращался один. Силантьев выжил, но эта жизнь вряд ли была лучше быстрой смерти. Пока он оставался в госпитале, и перевезти его домой можно будет еще не скоро...

А Роман всю обратную дорогу думал о двух вещах: действительно ли сама Зона мобилизовала свои возможности, чтоб не выпустить тех, кто рискнул подойти к НИИ, а еще - если так, то почему же она его одного все-таки выпустила? Как же повезло тому юному туристу... На него не прыгали зубастые и когтистые твари, в него не стреляли шатуны, он не тонул в "топи" и не рисковал превратиться в спрессованный комок органики. Потому что каждого из этих пунктов было достаточно для того, чтоб турист из Зоны не вышел. Сейчас он, наверное, ходит в свой институт, лазает по Интернету, тискает девчонок, и понятия не имеет, какой участи избежал...