Михаил Белозеров - Гибель Марса

-- По мою душу пришел?

-- Мне поручено тебя задержать, -- признался он так, словно ему было страшно неудобно, и инстинктивно повел стволом нибелунши в мою сторону, хотя применять это оружие, как и бластер БК, в замкнутом пространстве было смерти подобно.

-- Когда? - спросил я, понимая на уровне подкорки, что влип.

-- Нет, нет... совершенно случайно, -- он показал на ухо. И я понял, что у него там приемопередатчик типа "ракушки". - Еще в там... в доме. На тебя и собаку пришла наводка.

-- Понятно, -- сказал я. -- Новости какие-нибудь есть?

-- Н-н-н... -- покачал он головой, улыбаясь безоблачно, как младенец. - Как только мы попали на баржу, передачи прекратились.

-- Плохо дело, -- вздохнул я. - Думаешь, центр взяли?

Мне даже не хотелось думать, что захвачен Кремль и командные пункты по всей стране.

-- Черт его знает, -- отозвался пожарник. - Кстати, меня зовут Виктором Ханыковым.

Я тоже представился. Мы разговорились мирно -- как молочные братья. У нас даже оказались общие знакомые - например, начальник информационной службы полиции.

-- А мне сказали, что ты опасен, -- расчувствовался Виктор Ханыков.

-- Ха-ха... -- коротко рассмеялся я. - Если бы все были такими опасными...

-- Это точно, -- согласился Виктор Ханыков. - Но пора выбираться.

Мы попытались было откопать вход к капонир, но, когда наткнулись на зубцы, которые были выворочены из парапета Зотова бастиона, то поняли, что копать надо в другом месте. К счастью, часть энергии взрыва пришлась вдоль правой стороны капонира, и амбразуры были засыпаны лишь отчасти. Минут через десять мы увидели свет, а еще через пять сидели с Виктором Ханыковым на бастионе, вытряхивая землю из волос, и смотрели на крепость, от которой почти ничего не осталось, кроме Екатерининской куртины и бастиона Головкина - гуляй не хочу.

Из-за пожаров и дыма темнело прямо на глазах. Ночи на Марсе всегда холодные, особенно в октябре - воздух слишком разряжен, чтобы удерживать тепло. Но как ни странно, после всех злоключений и треволнений, одежда на нас оказалась сухой и мы не особенно мерзли.

Покосившись на Виктора Ханыкова, я достал трубу и позвонил Катажине. Она тут же откликнулась:

-- Ну ты и сволочь!

На этот раз, к сожалению, связь оказалась отличной.

-- Почему?! - неподдельно изумился я.

-- Потому что твои чернокрылые друзья тоже сволочи!

-- Катажина, -- сказал я, - будь добра, объясни, что произошло?

-- Я боюсь, что они меня изнасилуют!

-- Ха-ха-ха! - рассмеялся я. - Они не делают этого с женщинами. У них другая система размножения.

На самом деле, я не имел понятия, как размножаются черные ангелы, откуда берутся куколки и могут ли черные ангелы изнасиловать земную женщину. Но что мне оставалось делать? Конечно, я просто приободрил Катажину, не в силах помочь ей на расстоянии.

-- Успокоил, подлец! - возмутилась она, но уже не так агрессивно.

-- А где они? - спросил я.

-- Кто? - осведомилась она менторским голосом.

-- Ну эти... черные ангелы?..

Я был очень осторожен и боялся повредить ее психику.

-- Ходят надо мной!

-- Как это? - удивился я.

-- Идиот! Топают по потолку, а я, как дура, сижу в подвале.

-- Молодец... -- похвалил я ее, представив, какой шум производят черные ангелы своими копытами. Было чего испугаться.

-- А ты что думал?!

Катажина Фигура была в своей стихии. Она и из-за меньших проблем могла устроить сцену. А здесь целая толпа ангелов. Я молил бога, чтобы она в результате своих нервов не выкинула какой-нибудь фокус - например, не пошла на штурм своей резиденции с плойкой в руках. Вот черные ангелы удивятся. С нее станется.

-- Сиди в подвале! Я тебя вытащу!

-- Ладно, посижу, -- согласилась она. - Но только недолго!

-- Ну и славно, -- вздохнул я.

-- Черные ангелы в пригороде, -- сообщил я Виктору Ханыкову, убирая телефон.

-- Значит, будет с кем воевать! - обрадовался он.

-- Плакать надо, -- вздохнул я, представляя, что переживает Катажина.

Он покосился на меня, как на пораженца - видать, я еще больше усугубил свою вину. Ну и черт с ней! После этого я позвонил по очереди Лехе и Полине. У обоих были заблокированы линии. Вообще, со связью творилось что-то неладное. Было такое ощущение, что ее кто-то глушил. А вдруг это результат появления астросов? подумал я. Ведь известно, что астросы могли жить только в сильных магнитных полях, а линейный Марс для них был смерти подобен. Наверное, поэтому они выбрали Землю, где было хоть и относительно слабое, но все же магнитное поле. Правда, марсиане по привычке установили на севере и юге по электромагнитной станции, чтобы использовать земные технологии, но все равно магнитное поле Марса было жалким подобием Земного.

Лехе я сообщил, где нахожусь и что мне нужен Жора Мамырин (конечно, без подробностей). А Полине - что беспокоюсь за нее и Наташку. Что в общем-то, конечно, было правдой. Я не кривил душой. После стольких лет это было бы глупо.

-- И куда мы теперь? - спросил я.

-- Куда? - переспросил Виктор Ханыков. - Сейчас узнаем. - Он отошел на десяток шагов и забубнил, прикрыв правое ухо ладонью: -- Девятый... девятый... отзовись... отзовись... пятый на связи... пятый на связи...

Спасаться бегством было бессмысленно: слева Кронверкский мост, до которого еще надо было добежать по перепаханному осколками пляжу и по наваленным кучам земли, впереди Нева-Москва-река, позади - чадящие развалины Петропавловской крепости. А ведь меня ждет Катажина, подумал я, даже не представляя, что решит Виктор Ханыков. Как он ловко завладел нибелунши!

-- В общем так, -- сказал Виктор Ханыков, возвращаясь, -- велено двигать в Солнцево - там меньше разрушений, и вообще...

Солнцево... Солнцево... Боровское... Боровское... вертелось в голове, Переделкино... Переделкино...

И вдруг я понял, куда мы двигаем - в "кальпу", точнее, в московский центр. Он и на Земле находился в санатории "Переделкино". Только ведь группа "кальпа" всегда выполняла заказы по проблемным признакам, то есть попросту занималась уничтожением хлыстов и всяких странных и нестранных людей. А ведь я не хлыст! Никогда им не был, и с внутренними органами у меня все в порядке! Хотя как журналист претендую на некоторые странности психического порядка. Значило ли это, что "кальпа" поменяла ориентацию и принялась за простых смертных?

-- А что мне там делать? - спросил я, хотя вопрос прозвучал, конечно, глупо.

-- Сам знаешь, -- как-то безжалостно произнес Виктор Ханыков. - Так что топай. Кончилась наша дружба.

-- Зря... -- сказал я.

-- Что зря? - спросил Виктор Ханыков как бы между делом.

-- Зря я тебя спас.

-- Не старайся, не разжалобишь, -- заверил он меня.

-- Да уж... -- произнес я.

-- Ты думаешь, я не знаю, что мне делать. Сдам тебя и займусь каменами. -- Виктор Ханыков многозначительно похлопал по стволу нибелунши. - Топай... -- он ткнул меня в спину.