Дмитрий Дмитрий - Клинок выковывается

— Может, ты хочешь поспорить со мной об этом? — ледяной голос Шарека и звякнувшие ножны могли остудить любой пыл.

— Вожди нас рассудят, — проворчал Аслан, пряча кнут за пояс.

— Поэтому я и хочу, чтобы он был гостём на играх, — с тем же холодом в голосе сказал Шарек, — или ты сам можешь устроить это лучше?

Аслан ничего не ответил, кочевники нехотя разошлись, а Шарек, даже не удостоив меня взглядом, проследовал на своё место.

«Что ещё за почётный гость и игры такие? — задумался я, осторожно поворачиваясь, чтобы дать к ране доступ воздуха. Кровь, вроде бы, перестала течь.

Утром Гайсак перевязал меня и снова водрузил на лошадь. День предстоял быть длинным. На всём протяжении пути кочевники меня больше не трогали, хотя злобных взглядов хватало. Всю дорогу к своему пристанищу они обсуждали только предстоящие игры. Чем больше я узнал о них, тем больше мне становилось не по себе.

Оказалось, что эти игры проводят раз в три года и на них собираются все кочевые племена степи, в программу игр входят различные состязания, а также сражения рабов и публичные пытки. Воины горячо обсуждали, кто будет победителем в скачках, бое на саблях, кидании аркана, стрельбе из лука и других дисциплинах, а также делали азартные ставки на то, раб чьего племени выиграет в этот раз.

О моей судьбе я узнал от того же Аслана, когда тот, скосившись на меня, поведал остальным, что в этом году его брат будет главным на пытках, и что я, в качестве почётного гостя, устрою всем отличное представление. Почему-то у меня не возникло надежды, что я буду наблюдать за пытками со зрительского места.

— Я считаю, что победит раб племени Гасана, — от нечего делать я продолжал вслушиваться в разговор степняков.

— Не спорю, шаман, конечно, силён, — ответил ему другой, подкручивая небольшие усики, — но орк Радира побеждает всех, особо не напрягаясь. Даже тот пират, с Вольных островов, ну помнишь, который год назад убил племянника Ростара?

— Конечно, помню, — подтвердил его собеседник.

— Так вот, даже он не продержался против орка больше трёх минут.

— Не знаю, мне кажется, шаман победит, — продолжал упорствовать его товарищ. — Он вообще не получает ран в боях.

— Да, жаль, что у нас нет ни стикийцев, ни нубийцев, — с сожалением заключил третий, — я слышал, они страшны в драке.

Дальнейший разговор был мне не интересен, они перешли на женщин, кто кого, сколько и в каком количестве.

«Похоже, в нынешнем положении сбежать мне не удастся, — подумал я, снова проверяя крепость кожаных ремней — те даже не шелохнулись — вариантов нет, нужно ждать удобного случая».

Путь до стойбища занял неделю. За это время я узнал почти всё и о тех, кто меня вёз, и об их племенах, и о том, что они вообще делали в наших местах. Оказывается, они действительно узнали о нашем посёлке и собирались провести разведку, случайное столкновение ночью смешало их планы, да ещё я убил пятерых их товарищей, к тому же брат Шарека и возглавлял их отряд. Решив, что лучше всего вернуться за подкреплением, они повернули назад.

Самым неприятным было то, что я почти в точности узнал, что за игры такие, в которых я должен буду принимать «участие». Их придумали несколько столетий назад, чтобы помирить несколько кочевых племён, которые постоянно враждовали между собой. Несколько вождей собрались и решили выяснять, какое из племён является сильнейшим в данный момент, не в кровопролитных воинах, а в состязаниях. Так и повелось с тех пор, что раз в три года эти соревнования проводились на территории сильнейшего племени, которое победило по количеству призов в прошлом состязании.

Самое удивительным для меня открытием было то, что все до единого кочевники считали эту землю своей, никаких гномов они не признавали, и никаких договоров они не знали. Они жили сами по себе, на свободной земле. При здравом размышлении я признался самому себе, что король гномов, да и сами гномы немного лукавили, говоря, что удерживают кочевников в узде. Как пешие гномы могут запретить кочевникам перемещаться по земле, на которой никто не живёт?

«С этим вопросом нужно тоже разобраться, — подумал я, — если конечно выберусь отсюда живым».

О том, что они увидели своё селение, я узнал сразу же: кочевники принялись вставать на стременах и оживлённо переговариваться, обсуждая, как обнимут своих жён или рабынь, а также что изменилось за время их отсутствия.

Отряд при въеде в границы кочевого посёлка радостно приветствовали, все по своим жилищам, а меня, как добычу Шарека, Гайсак повёз к его юрте. Сбросив меня на землю, он гортанно выкрикнул.

— Эй!! Ты где, пёс шелудивый?!

Из большого шатра выскочил маленький чумазый мальчишка, с толстым кожаным ошейником на шее, он подбежал к нам и бухнулся на колени.

— Да хозяин, слушаю вас, хозяин, — быстро забормотал он.

— Развяжи его, помой и накорми, чтобы приходу хозяина был чистый, — распорядился Гайсак, уходя к большой юрте, справа от той, откуда выбежал мальчишка. Я удивился, почему меня оставляют без присмотра, но виду не подал, нужно было разобраться с этим. Мальчишка осторожно подошёл ко мне, и боясь дотронуться, спросил на плохом языке кочевников.

— Эй, ты? Ты слышишь меня?

Я посмотрел на него и ответил на шаморском:

— Ты кто?

Мальчишка перешёл на другой язык.

— А такой ты знаешь?

Я решил, что выдать знание другого языка не будет большой проблемой, поэтому ответил на его языке.

— Да, ты кто?

Мальчишка, услышав мои слова, радостно хлопнул себя по коленкам и умчался в сторону юрты, вернулся он скоро с полной миской какого-то варева. Поставив чашку рядом, он стал развязывать узлы на ремнях, быстро говоря при этом.

— Я Юс, меня пригнали сюда два года назад, а ты откуда?

— Я из Шамора, — ответил я. Освобождённый от пут, я лежал на земле и разгонял кровь в конечностях, вставать пока опасался.

— А я жил в деревне, там, — он махнул рукой в сторону севера, — далеко отсюда. А как ты попал в плен?

— Был бой, так и попал, — нехотя признался я.

От запаха еды, поставленной передо мной, я почувствовал себя ужасно голодным. Взяв чашку в руки, чуть не спросил про ложку, но подумал, что в устах слуги этот вопрос был бы не очень уместен.

Зачерпывая руками склизкую кашу, я стал есть. Она оказалась переваренной, к тому же в ней не было ни кусочка мяса. Стараясь не обращать внимания на сомнительный вид и вкус, я быстро затолкал в себя всё, пока меня не вырвало.

— Пошли, помоем тебя, пока хозяин не пришёл, — произнёс мальчишка, который испуганно посмотрел при этом по сторонам.

Мытьё состояло в том, что мне выдали ведро и пригоршню золы. С их помощью мне и предстояло мыться, причём яма для воды была практически посередине селенья, поэтому мне пришлось раздеваться и мыться под пристальными взорами всего посёлка, в том числе и женской его части. Осторожно намочив тряпки, я с зубовным скрежетом и помощью Юса содрал их с ран и, помывшись, постирал не только их, но и свою одежду.