Виктор Точинов - Черная гвардия Эридана

И Феликс, похоже, это понял.

Некоторое время бывшие соратники мерялись взглядами. Хваткий подчиненный, занявший место начальника, не выдержал первым: мигнул и отвел глаза. Это мелкое поражение неожиданно разъярило Феликса. Он и так кипел внутри: у него великолепно все складывалось, он побеждал, он ведь уже практически победил, оставалось лишь добить раненого зверя! – пока дурное бабье не вмешалось в дела мужчин… Прыжок Феликса, рванувшегося в атаку, был красив – сродни прыжку леопарда.

– …Говорили тебе, – с сожалением произнес Ленор и отступил в сторону, как бы освобождая место для опускающегося на камень тела. – Сердце десантника должно быть горячим, а разум – холодным. И никак иначе…

Насчет сердца Ленор не случайно сказал.

Упавший Феликс перевернулся на спину. В груди его, в районе солнечного сплетения обнаружилась аккуратная рана. Всего несколько капель крови вытекло из разреза.

Феликс умер быстро.

Ленор принес рубашку и закрыл ею лицо мертвеца. По щеке спецназовца скатилась слеза…

Во время ходок по тылам противника они с Феликсом не раз спасали друг другу жизнь.

– Повторяю, никуда я с вами не пойду! – сказал Ленор, обращаясь к Вилене и Бритве. – У меня здесь тяжело больная девочка, и я обязан оказать ей помощь.

Говорил он громко и четко, чтобы слышали не только они.

– Какая девочка?! – насторожилась Вилена.

Она спрыгнула на площадку, подбежала к носилкам, заглянула в них… и на несколько секунд окаменела. На её лице появилась крайняя степень изумления.

Затем она внимательно посмотрела на имперца и опять – на девочку. Разлепив губы, собралась что-то произнести…

– Эй, вы! – раздался грубый окрик. – Всем стоять! Кто шевельнется, продырявлю башку! Что ты здесь делаешь, атаман?

Невзирая не предупреждение, люди повернулись на голос.

Южная часть каменной площадки была окружена вооруженными мужчинами, одетыми кто во что горазд.

– Пираты!.. Суховеи!.. – эти слова вырвались из уст Вилены и Ленора практически одновременно.

Бритва подошла к мускулистому бандиту и от души врезала ему по лицу.

– В следующий раз думай, прежде чем распустишь свой поганый язык! – Она была искренне раздосадована тем, что ее тайна раскрыта. – А это тебе, сука! – Врезала ногой в пах другому пирату. Суховей согнулся, застонав, свалился на бок. – Почему не заткнул пасть этому дебилу?

Провинившиеся были наказаны, злость была сорвана. Бритва обернулась к бывшим спутникам:

– Ну вот мы окончательно и познакомились. Я знаю, кто вы, а вы теперь знаете, кто я. И ситуация для вас, прямо скажем, не очень приятная. Я не вижу пока ни одной причины, по которой мои ребята не прибьют вас всех прямо сейчас. Разве что…

Она выдержала театральную паузу. Стояла абсолютная тишина.

– Двое из вас серьезно проредили ряды моей команды. Один, к сожалению, уже мертв, зато второй… – Она подошла к Ленору, коснулась кончиками пальцев кровавой бахромы на его груди. Поднесла руку к губам, слизнула алую капельку… Вкус крови ей, несомненно, нравился. – Второй – жив! Пока жив. И если он согласится заменить собою кого-то из погибших… – Она подняла глаза и долго смотрела на Ленора. – Решай, солдат.

Опустила взгляд и пошла к своим.

Дела были хреновы. Мысли в голове «осьминога» метались, как головастики в мелкой луже, в которую бросили камень… Спасти хотя бы детишек, думал Ленор. Ишь, как Бритва посмотрела! Видать, руки у нее связаны, хоть и атаманша. Вряд ли в этой ситуации она может сделать для нас больше, чем предложила. Деваться некуда, надо соглашаться…

На крайний случай у него в рубашке, в специальном кармане, была припрятана граната. Подорвать, нахрен, и их, и себя!

– Я согласен, – произнес Ленор, бросая нож на камень. (Бритва незаметно для соратников перевела дух). – Но у меня есть одно условие.

Суховеи зароптали, разом загалдели; послышался лязг оружия.

Лицо Бритвы стало серым. Ставить какие-то условия под дулами автоматов – дерзостью было неслыханной.

– Отпустите моих друзей с миром. Будем считать это авансом. Я почту за честь его отработать.

Атаманша вопросительно посмотрела на своих бойцов.

– Не, мы не согласны! – выкрикнул кто-то. – Я, например, хочу вон ту загорелую сучку! – На площадку выбрался крепкий мужик, ткнул автоматом в сторону Вилены. – Ты обязана нам её отдать! Мы знаем закон, атаман!

Суховеи по периметру площадки одобрительно загудели.

Зато оцепенели адмирал и Молот. Если эти ублюдки обнаружат, что на носилках лежит вовсе не мальчик-юнга…

– У вас свои законы, а у меня – свои! – голос Вилены перекрыл все прочие голоса. – Я трахаюсь только с теми, кто завалит меня в честном поединке! Вот ты, – показала она на бандита, – меня не завалишь, кишка тонка.

Она демонстративно скинула с себя курточку, потом футболку, оставшись в коротком черном топике, заменявшем ей бюстгальтер.

– Или все-таки попробуешь?

Вилена прошлась около пирата, давая ему возможность самому оценить прелести того приза, который он получит в случае победы.

Расчет оказался верным. Бандит и без того пылал страстью к смуглокожей воительнице, а тут – такой адреналин! Он принялся стягивать с себя верхнюю одежду…

Пустынная братва загудела, предвкушая нежданное развлечение.

Бритва вновь облегченно вздохнула. Теперь, когда её человек де-факто принял условия, предложенные пленницей, вмешаться в схватку не мог никто. А если вмешается… Она лично и с большим удовольствием пристрелит любого, кто осмелиться перешагнуть границу каменного овала.

И тут же через камни, ограждавшие площадку, перепрыгнули двое. Рука атаманши непроизвольно дернулась к автомату. Но оружия не было – ей, как проводнику, оно не полагалось. Ленор «прокачал» ситуацию мгновенно: подобрал автомат Феликса и бросил его Бритве. Та оттянула затвор… Патрон в патроннике имелся.

Однако стрелять не пришлось.

Пираты подскочили к погибшему «осьминогу», подхватили его за руки за ноги и перенесли к краю площадки – чтобы не путался под ногами. Никто не хотел портить предстоящее зрелище.

– Оружие? – спросила Вилена у Бритвы, проводив глазами суховеев, возвратившихся к зрителям.

Пиратка отрицательно покачала головой:

– Только рукопашка.

– Можно начинать?

– Начинайте.

Пират довольно рыкнул, повращал головой на толстой, загоревшей до черноты шее, прорезал воздух несколькими разящими ударами. Судя по технике, раньше он был не просто военным, а служил то ли в десанте, то ли в войсках специального назначения.

«Интересно, в чьих, – отрешенно подумала Вилена, выходя в центр овала. – В имперских или повстанческих? Впрочем, это будет видно после нескольких же ударов…»