Евгений Филенко - Отсвет мрака

— Protams, не люблю. Tas tiesa [11] Евгений ФИЛЕНКО ОТСВЕТ МРАКА (ГИГАПОЛИС) И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли. Бытие, глава 11, 4. … С какой стати мне любить тех, кто выселил меня из собственного дома? Никогда не забуду, как они вели себя в августе девяносто первого. Это был последний путч перед развалом империи…

— Какой ты, оказывается, древний. И злопамятный! Когда в Москве сменилась власть и запахло порохом, все тамошние демократы мгновенно заткнулись. Все! Снизу доверху. И целых три дня никто не называл нас оккупантами. Снова на рижских улицах можно было говорить по-русски. Снова к тебе обращались вежливо. Латыши — вежливая нация… со своими. Три дня они тихонько ждали, чем кончится дело в Москве.

— И что же? — с любопытством спрашивает Индира.

— Три дня истекли. Танки ушли из Москвы. Латыши поняли, что никто их не тронет. И… перестали быть вежливыми.

— Что, все сразу?

— Отчего же все! Но достаточно десятка горластых говнюков, чтобы опарафинить всю нацию.

— Не любишь ты демократию, — укоризненно замечает Индира.

— Не люблю. Я люблю порядок. А демократия — это бред. Миф. Что такое власть народа? Народ не может править. Он может лишь терпеть разумных правителей. Но разумные правители — это призвание, долгий генетический отбор по позитивным признакам и громадная культура. В нашей стране все было навыворот. Последние профессионалы управления, плохие они были или хорошие, ушли вместе с Брежневым. А на их место явились дилетанты и прохиндеи. Поэтому наступил хаос…

— А ты заметил, что наш трассер, Авилов, тоже не любит латышей?

— Не заметил. Это я не люблю латышей. Авилов же не любит вполне конкретного человека. Простое стечение обстоятельств, что этот человек оказался латышом. Он мог бы быть и русским, и эвенком, и самым черным негром.

— Но какие претензии могут быть у рядового трассера к комиссару морской полиции?

— Авилов не всегда был трассером. Маргерс не всегда был комиссаром. Они ровесники. Но Латвия — маленькая страна, и бывший коммандо там ценится несколько выше, чем у нас.

— Ага, значит, они вместе служили в спецвойсках ООН?

— Возможно.

— Так что ты хотел сказать о взаимоотношениях ДЕПО и Пекла?

— О каких взаимоотношениях?! Ах, да… Это симбиоз, Индюша. Иначе в Гигаполисе жить и нельзя, наверное. Это чересчур хрупкая конструкция, чтобы можно было буянить здесь на всю катушку. Пекло и мы выбрали такой способ сосуществования, чтобы как можно меньше пересекаться. У нас разные сферы жизненных интересов. И разумно с обеих сторон не вторгаться на чужую территорию. Пекло живет скрытной, ночной жизнью, в потайных ярусах Гигаполиса, о которых мы стараемся не подозревать. Мы ходим по улицам открыто и в меру сил охраняем труд и покой честных, законопослушных граждан. Пекло сознательно отрешилось от этой жизни, преступило грань закона и далеко скрылось по ту сторону этой грани. Настолько далеко, что мы потеряли его из виду. А между нами — тонкая прослойка из солидных аутло вроде Зомби и мелких, балансирующих на упомянутой грани, вроде тунгуса.

— Они — питательная среда, — замечает Индира. — И для нас, и для Пекла.

— Правильно. Мы их шерстим за правонарушения. Для Пекла же это и рынок сбыта, и трудовые резервы… Такое положение вещей общеизвестно и устраивает обе стороны. Главное — не нарушить равновесия. А нынче, на мой взгляд, мы можем его нарушить. И тогда начнется резня. Как в прежние недобрые времена. Я еще помню…

— Ага, — обрывает меня нахалка. — С памятью у тебя, как мы только что выяснили, полный порядок.

— Чего ты, собственно, явилась? Тебе было велено пасти Зомби? Вот и паси в свое удовольствие.

— За тем и явилась. Предварительно уведомив, что мне не нравится это дело.

— Можно подумать, дело Дикого Хирурга тебе нравится…

— Там все просто. Имеет место гад. Его надо изловить и наказать. А здесь полный мрак. Послушай, Серафим, у тебя нет впечатления, что Пекло здесь ни при чем?

— Нет у меня такого впечатления. Во всяком случае, пока не установлю личность Серого Гостя.

— Может быть, и по Зомби дашь мне какую-нибудь наколочку?

— Все ясно, — киваю я. — Развела тут дискуссию, морочишь голову пожилому мужчине… Тебе неохота напрягать мозги. И ты пришла к старику Ерголину, чтобы он подумал за тебя.

— Ну… у меня же нет такого компьютера. И я не знаю языка Паскаль!

— Ладно, убедила. И вот тебе наколка по Зомби. Заметь, безо всякого компьютера… Дина Викторовна Кунцева, она же Филифьонка. Больше ничего не скажу, остальное найдешь сама.

— А кто это?

— Индира, не мешай работать! — притворно сержусь я. Но она строит умильную рожицу, и я смягчаюсь. — Его любовница — раз. Совладелица психотерапевтического салона “Парящая душа”, предполагаемой крыши для некоторых афер Зомби и его компаньонов — это два. И… хватит с тебя. Это три.

— Чудненько. Возьму наряд спецназа и пойду громить частный бизнес…

— Ты спятила, — говорю я меланхолично. —

Я знаю, Джимми, — вы б хотели быть пиратом,

Но в наше время это невозможно.

Вам хочется командовать фрегатом,

Носить ботфорты, плащ, кольцо с агатом,

Вам жизни хочется опасной и тревожной… [12] Евгений ФИЛЕНКО ОТСВЕТ МРАКА (ГИГАПОЛИС) И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли. Бытие, глава 11, 4.

— Классно, — после паузы как умеет реагирует Индира. — Убиться валенком… Эти твои упаднические стишки — одна из немногих причин моей к тебе привязанности. Выйти, что ли, за тебя замуж?

— Уж лучше я тебя удочерю.

— На фига мне второй папан!

— Так вот, насчет Салона. Не вздумай и нос туда сунуть. Его охраняет взвод лучших адвокатов, и нас самих упекут в каталажку не менее чем по пятнадцати статьям. И нарушение права частной собственности будет самым нежным обвинением в наш адрес! Единственное, что ты можешь себе позволить, — это наружное наблюдение. И тонкое, деликатнейшее сканирование…

Блеклые губы этой паршивки расползаются в довольной улыбке. Она выкачала из меня максимум того, на что рассчитывала. И теперь, я готов поклясться, направится в Салон лично. Ну что ж…

— Кстати, — замечаю я. — Библиотекарша Инна С. тоже была в числе клиентов Салона.

— Да? — Индира сбрасывает ноги со стола и подается вперед.

— Детский врач Мария В. — тоже.

— А остальные?

— Остальные не были.

— Может быть, случайность?

— Нет сомнения.

— Что ж ты молчал про Салон?

— Я не молчал. Я об этом думал. В биографиях жертв Дикого Хирурга были и другие любопытные параллели.

— Какие?

— Например, все они — одинокие девы, из тех, что называются “синий чулок”. Некоторые давали брачные объявления, но безуспешно. И большинство избавлялось от психологического дискомфорта в салонах вроде “Парящей души”. А самое важное…