Иар Эльтеррус - Отзвуки серебряного ветра. Мы - были! Призыв

Она пришла в зал, в котором собралось много новичков, зная, что Мастер обязательно здесь появится, не может он пропустить это сборище. Никак не может. Точно, вот и он, явился, никуда не делся. Командор шел через толпу, мгновенно сбившуюся вокруг него, раздавая направо и налево лучезарные улыбки. Вот только Тина не верила больше его улыбкам. Совсем не верила... Перед глазами снова вставало, как он корчится на полу от адской боли. А Мастер что-то говорил, что-то рассказывал и смеялся. Так заразительно смеялся, что тянуло смеяться вместе с ним. Забыть обо всем и смеяться.

Илар шел сквозь толпу, радуясь вместе с новичками. Дети были так счастливы видеть его, так хотели поделиться своей радостью и любовью, что маг едва не плакал. Это его счастье и никакого иного ему не надо, а все глупые переживания пусть остаются в той проклятой Создателем сиреневой каютке.

Вот смеющийся Рас вместе со своей мамой, а вот тот бедный ребенок. Как приятно видеть это большеглазое чудо, сияющее силой и уверенностью в любви к ней всех окружающих. Ана подбежала к нему, повисла на шее, и Илар закружил девочку в танце. Глаза малышки горели радостью, она буквально купалась в волнах нежности, исходящих от Командора. Он осторожно опустил ее на пол, поцеловал в лоб и пошел дальше.

Немного в стороне стояла смеющаяся Рада. Илар вслушался в нее и сам рассмеялся от радости – девочке больше не нужна боль! Она избавилась от своего мазохизма! Рада ощутила волну доброты от Командора и смущенно улыбнулась ему. В ее душе легко читались покой и глубокая, тихая радость. Надо только попросить кого-нибудь из Целителей Душ посмотреть, не осталось ли каких рецидивов, а то мало ли что. Впрочем, может и не понадобится. Илар чувствовал ее до самых основ и понимал, что у него на глазах рождается великий музыкант. Он слышал прекрасную музыку, уже гремящую в душе Рады.

Илар раздвинул свои чувства еще шире и вдруг натолкнулся на глухую стену, за которой смутно ощущались горечь и боль. Он немедленно рванулся в ту сторону, не понимая, что могло случиться и с кем. Тина... Глаза девушки походили на два озерца боли и она все время утирала слезы. «Да что с тобой, маленькая?! – все внутри Илара перевернулось при виде этого отчаяния его любимой девочки. – Почему тебе так плохо?!» Он подошел и взял ее за руку, рука была совершенно безвольной. Тина молча подняла заплаканные глаза и уткнулась ему в грудь, содрогаясь от рыданий.

Командор взглядом попросил прощения у замолчавших аарн, понявших, что случилось что-то нехорошее. Потом поднял девушку на руки и понес в ближайшую каюту, пытаясь по дороге взломать ее психощит и понять, что с ней произошло. Странно, очень странно, она никогда раньше не умела создавать настолько непробиваемых щитов... Да почти никто не умел, только драконы, пожалуй. Но уж Тина-то драконом никак не была, разве что во время первого задания ей довелось погулять немного в драконьем теле. Неужто успела научиться? Мда, и почерк создания щита знаком до боли... Одним старым черным драконом попахивает и сильно попахивает. Т’Саду за такое обучение хвост оборвать мало! И притом раз десять подряд! Командор занес продолжавшую плакать девушку в каюту и поскорее закрыл за собой дверь.

– Ну что ты, девочка? – ласково погладил он ее по щеке. – Что случилось?

– Что? – подняла голову Тина, губы девушки тряслись. – Ты еще спрашиваешь?!

Илар окончательно перестал что-либо понимать. Он продолжал пытаться вскрыть ее щит, но все попытки ничего не давали, ментальные щупы соскальзывали с этой непроницаемой зеркальной глыбы. А девочка продолжала рыдать. Отчаянно рыдать! Но на что она намекала? Он в чем-то перед ней виноват? Но в чем?! Видимо, последний вопрос он, сам того не заметив, произнес вслух, так как Тина буквально вскинулась:

– В чем?! Да в том, что не даешь другим хоть немного помочь тебе, хоть немного облегчить твою страшную ношу!

Командор в полном недоумении уставился на нее, и Тина хрипло рассмеялась.

– Я была в той каютке, я все видела, Мастер! Видела и чувствовала!

Илару показалось, что его ударили под дых. Вот и случилось самое страшное... Ведь казалось, что он не один, ощущал смутно какую-то неправильность. Не проверил, идиот старый! Мог еще потерпеть, не впервые, знал ведь, что однажды кто-нибудь из детей обязательно попытается выяснить, куда это исчезает их обожаемый Мастер после Посвящений. Успокоился, привык, что обычно все заняты новичками, их невероятным накалом чувств, и забывают обо всем другом. А Тина вот не забыла... И что теперь делать? Допустить повторение случившегося с Иллинель? Ну уж нет, этого никогда не будет! Этой боли никому не вынести, и он не станет убийцей собственных детей. Но девочка... Что с ней делать?

– Пойми, маленькая, – попытался хоть немного успокоить ее Илар, – пойми, это моя плата. Я ведь изменяю неизменимое, а это никому даром не проходит. Не прощается такое никому. И никакие Целители тут не помогут. Ты думаешь, я вначале не пытался хоть как-то облегчить боль? Пытался. Ничего не получилось, только хуже стало.

– Хорошо, я понимаю, что после Посвящения нельзя, – глухо, сквозь слезы, ответила девушка. – Хотя все равно нужно продолжать искать! Но почему ты отказываешься от нашей любви, от нашей нежности, от нашей поддержки в другое время? Я же часть тебя, пойми ты это! Я не могу больше так!

Командор опустил голову. Как же ей объяснить? Не может он позволить себе раскрыться. Не может расслабиться. Да еще и это страшное пророчество... Истинное пророчество. Снова перед глазами встал тот проклятый Создателем пророк. Все остальные его пророчества уже сбылись, а значит, сбудется и это, если только позволить себе... Нет, он не имеет права, он должен терпеть и быть один, если хочет сохранить орден и возможность давать радость самым несчастным!

– Да прими же ты меня! Да прими же ты от меня немного нежности! – уже кричала Тина, слезы ручейками стекали из ее глаз, похожих скорее на два провала боли, чем на глаза человека.

Она разом отбросила свои щиты, и Илар вздрогнул от накативших из души девушки чувств. Такой жажды отдать себя другому полностью он еще не ощущал ни у кого и никогда. И такой горечи от невозможности сделать это... Тина буквально горела, в ее глазах криком кричало отчаяние. Она стояла, вытянувшись в струнку, и Командору показалось, что она сейчас сгорит, рассыпется пеплом. Такого напряжения чувств девочка не вынесет... Не по человеческим силам такое. Илар видел это и не знал, что ему делать. Настолько растерянным Командор бывал разве что в самом начале своей многотысячелетней жизни. Да и то всего один или два раза. Но он уже понял, что если сейчас отвергнет девушку, то это станет прямым убийством, она ведь вполне способна в таком состоянии и Последний Дар активировать. И что тогда? А тогда он предаст все, чем живет и ради чего живет. Но пророчество?! Как с ним быть?