Денис Закружной - Око шторма

Поднимаю с табурета книжку и показываю ему.

-Yes, Sir. (Да, сэр)

- What is it? (Чтоэто?)

- The book, I saw it before. But, you know, I do not speak Russian. ( - Книга, я видел ее раньше. Но, Вы же знаете, я не говорю по-русски).

- Do you smell something? (- Ты чувствуешь запах?).

- No… ( - Нет…)

- Try agaign. ( - Попробуй еще раз)

Покорно принюхивается, что-то унюхал – вижу по глазам, но говорить не хочет.

- No, nothing. I am sorry, sir. Something else ? ( - Нет, ничем не пахнет. Мне жаль сэр. Что нибудь еще нужно?)

- That is all, you may go. ( Это все, ты можешь быть свободен).

Продолжая бормотать ненужные извинения, Сэм уходит. Все правильно, в доме повешенного не принято говорить о веревке, даже если о ней интересуется сам повешенный. Книга, книга – откуда же ты взялась, и что все это означает? Снова в недоумении верчу ее, листы вдруг раскрываются, и оттуда выпадает сложенный вдвое тетрадный листок…

Пелена сна спадает неохотно, но процессу прихода в себя здорово помогает бушующий внутри черепа пожар. Как больно, как же больно. Переворачиваюсь на спину: выброс длится всего лишь пять, от силы десять секунд, а значит он уже позади. Это, казалось бы, маленькое усилие дается с невероятным трудом. Боль становится еще более невыносимой, из груди рвется крик… А-А-А-А-А….-А. Нет, это невозможно терпеть, зачем я в себя-то пришел? Вдруг, как будто кто-то лишил сжалиться надо мною, боль бесследно исчезает, но нервные окончания все еще ноют – помнят о ней. Лежу на спине. Боже, какой счастье! Как хорошо вот так вот лежать и ничто тебя не беспокоит, ничего не надо делать. Неожиданно вспомнился сон. Такой яркий, четкий объемный. И не поймешь кошмар это был, или просто видение. Это очень странно. Вообще-то при пробуждении память о том, что видел во сне начинает улетучиваться, а здесь только новыми подробностями обрастает. Вспоминается, например, что Сэм деловито отобрал у меня «розочку», а уже потом поинтересовался, что же происходит. А уходя он заметил осколки и, с неожиданным проворством, стараясь не порезаться об острые края, нагнулся и стал их собирать. Вроде во сне этого не было, или я внимания не обратил… Да и сон ли это был? Больше похоже на какую-то реальность. Может быть вот так вот, в виде таких видений ко мне возвращается память. Вот только есть одна загвоздка: в реальной жизни родителей не посещают духи их детей, а если уж что-то и посещает их, то уж точно не оставляет никаких улик, кроме бессвязных заверений сумасшедшего в том, что все истинная правда… Но нет, книга была вполне настоящей. Как же все это увязать? Надо еще что-то вспомнить, ведь должно же это воспоминание помочь вспомнить и остальное, послужить спусковым крючком.

Лежу и напрягаю бесполезную память. Нет, даже вспомнить как меня зовут не могу. Во сне я, вроде бы говорил на каком-то языке. На слух похоже на английский. Попробую подумать что-нибудь на нем: такое не должно забываться. Нет, не получается. Ни единого словечка, могу только повторить мой диалог с Сэмом, но, хоть и понимаю, о чем была речь, это все.

Вдруг включается дремавший до этого в своем собственном царстве снов инстинкт самосохранения (интересно, а ему что-нибудь может сниться?) и требовательно напоминает мне о том, что я валяюсь в разрушенной избушке посреди самого кошмарного места в Земле – Рыжего леса, и, раз голова не болит больше, то пора подниматься. Надо привести себя в состояние полной боеготовности, так как после Большого выброса – а это был именно Большой выброс – наблюдается аномально высокая активность мутантов, сектантов-монолитовцев и прочих таинственных обитателей Зоны. По первому пункту я с ним не соглашаюсь, так как содержимое моей черепной коробки вознамерилось отобрать у северо-западного района рыжего леса пальму первенства и самому стать самым кошмарным местом на Земле. По второму пункту полностью согласен и уже встаю. Нет, ну как оказывается выброс положительно может повлиять на состояние здоровья сталкера. Буквально пышу энергией – столько свежих сил, раны совсем не болят. Снимаю шлем и осторожно касаюсь лица – язва под подбородком исчезла, чудеса да и только. Руки не дрожат, левая даже в локте сгибается. Нажимаю на предплечье пару кнопочек: рукав распадается и обнажает левую руку (рукав куртки ушел на латание различных дыр, но ничего, и так сойдет) и вижу, что раны немного затянулись, а тошнотворный запах гниющего мяса, который здорово напрягал меня, уменьшился, но не исчез окончательно). Здорово, не иначе иду на поправку. Снова чувствую в себе силы сражаться и идти, идти, идти…

Теперь надо определиться, что делать. То, что оставаться здесь больше нельзя – это факт. Раз появились силы, значит смогу дотемна добраться до границы северо-западного участка Рыжего леса, а там побезопаснее и шанс встретить группу сталкеров, которые на свой страх и риск промышляют артефактами: здесь их очень много. Тем более, что у меня всего литра полтора жидкости – на пару дней хватит, и то, если очень постараться. Куда идти я знаю – на юго-запад: интегрированный компас показывает нужное направление. Вот только насколько далеко меня занесло? Ведь говорят, что в реальности Рыжий лес занимает гораздо большую территорию, чем это видно по карте, но при этом остается в пределах своих границ. Как такое может быть? Не знаю, я не ученый. Нет, надо идти. Но вот идти ну совсем не хочется – откуда-то вдруг возникла иллюзия защищенности. Пока я в стенах этой избушки – ничего страшного со мной не произойдет. В качестве компромиссного решения сажусь завтракать: оприходую на этот раз содержимое вот этих вот тюбиков. Борщ, пюре с черносливом – вкусно и пить перестало хотеться. Хм, я вроде бы недавно уже ел такое? Но когда? Конечно ел, до боя с псевдогигантом точно ел… Опять бессвязные воспоминания. Ну их в баню, только голова разболелась. Все пора собираться.

Весь скарб уже в рюкзаке. Достаю из кобуры пистолет: буду идти вот так вот, с пушкой наголо – спокойнее. Бросаю последний взгляд на избушку, и, сверившись, с компасом делаю первый шаг в направлении долгожданного юга. Вот и получилось, а теперь еще. Уже лучше. Вперед, к свободе…

Целых два часа двигаюсь вообще без приключений. Но рано расслабляться. Не смотря на то, что день выдался солнечный здесь, под мертвыми деревьями мрачно и неуютно. Ну и место: ни зверей, ни птиц, ни даже насекомых. Если бы не недавняя встреча с патрулем адских гончих, то можно было бы подумать, что это место необитаемо. А между тем тварей здесь полно. Вон, на упавшем совершенно голом стволе лежит бурая масса, ну и воняет – экскременты снорков. А вон, на стволе дерева с шершавой, клочьями слезающей старой корой видны куски шерсти – очень похоже, что какая-то тварь чесала об него свой бок.