Алан Фостер - Терминатор. Да придёт спаситель

С наступлением ночи большинство пленников Транспортера, покорившись усталости, усиленной страхом, погрузились в тревожную дремоту. Те, у кого еще оставались силы, не пытались что-либо предпринимать. Бодрствование прочих было в основном обусловлено голодом или жаждой.

Кайл Риз не входил в число ни спящих, ни отчаявшихся. Он был полон решимости и занимался тем, что, облазив весь Контейнер, расспрашивал тех, кто соглашался отвечать, и уговаривал тех, кто не проявлял желания общаться. Он искал надежду, но с радостью согласился бы и на гранату.

Подобравшись к мужчине, полностью погруженному в свои мысли, он задал ему тот же вопрос, который задавал всем бодрствующим пленникам:

— У вас есть какое-нибудь оружие?

Мужчина поднял потускневшие глаза и саркастически усмехнулся:

— Ты думаешь, имей я оружие, я сидел бы здесь сложа руки?

Риз не счел его слова оскорбительными. Человек был расстроен и подавлен, и он имел на это право. Но подросток настаивал:

— Может, у вас что-то завалялось в карманах, что могло бы пригодиться после приземления? Ручка, скрепка или что-то другое?

— Извини. Я понимаю, что ты хочешь помочь, но у меня ничего нет. Моя семья…

Мужчина умолк, и его взгляд снова уперся в пол. Риз оставил его и пробрался в тот конец отсека, где Вирджиния тихонько разговаривала со Звездой.

— А как насчет песенки? — шептала она девочке. — Может, я спою тебе песню? Тебе раньше кто-нибудь пел?

Звезда, по своему обыкновению, отвечала только глазами. И ответ был отрицательный, как и подозревала Вирджиния. Женщина ласково улыбнулась и обратилась к Ризу:

— Почему она не разговаривает?

— Потому что машины украли ее голос. Испугали так, что она лишилась речи. Она видела такое…

Он не стал договаривать, и Вирджиния, ненадолго задумавшись, легонько качнула головой. А потом запела негромко, но очень старательно, и слова ее песни поражали глубоким смыслом и вселяли надежду. Некоторые вещи никогда не выходят из моды, никогда не теряют своей притягательной силы. И колыбельные песенки, бесспорно, относятся к их числу. Когда стихли последние слова песни, женщина протянула к девочке обе руки:

— Иди ко мне, моя дорогая.

Звезда позволила Вирджинии усадить себя на колени. Женщина с улыбкой заглянула в ее лицо.

— А ты знаешь, что на небе миллиарды звезд? И каждая из них — уникальная. Как и ты. Знаешь, что делает их особенными?

Звезда заинтересованно взглянула на нее и помотала головой.

— Это из-за того, что каждая из звезд отвечает за одно желание. А чего ты больше всего хочешь, Звезда?

Девочка ненадолго задумалась. Потом обеими руками изобразила взрыв и энергичным взмахом его перечеркнула. Вирджиния кивнула, прижала ее к своей груди и легонько покачала.

— И я тоже этого хочу, малышка. Я тоже.

Риз, закончив расспросы с одной стороны отсека, перешел к сидевшим напротив. Его усилия принесли не больше плодов, чем в первый заход, но он не сдавался. Он снова подобрался к крошечному вентиляционному отверстию и попытался выглянуть наружу. Ему удалось лишь на мгновение увидеть полоску земли и небо, но никаких полезных сведений он не получил.

Постепенно пробираясь из задней части контейнера вперед, он наткнулся на молодую женщину, сидящую у холодной металлической стены. Отсек не отапливался, и женщина дрожала от холода и трясущимися руками пыталась согреть своего ребенка.

Риз снял перчатки и протянул ей. Выражение ее лица было красноречивее любых слов. В благодарность она одной рукой подняла с пола маленькую сумочку и вывалила ее содержимое на пол, чтобы он мог выбрать себе что-то из нее. Риз покачал головой, отказываясь от предложения. Кроме того, богатства женщины были невелики: несколько мятных подушечек, ватные палочки, расческа, на которой не хватало половины зубьев, почти не тронутый тюбик помады, который в данных обстоятельствах выглядел дико и жалко, один шнурок от ботинка…

Кайл на мгновение замер и показал на шнурок. Женщина, обрадовавшись, что может хоть чем-то его отблагодарить, вложила шнурок в его пальцы.

И это стало единственным результатом всех его поисков, но все же лучше, чем ничего. На первый взгляд, шнурок вряд ли поможет даже против самой мелкой боевой машины, но за время войны Риз научился не отказываться даже от самого незначительного оружия. Вернувшись к Вирджинии и уже уснувшей Звезде, он бережно спрятал шнурок в карман рубашки. А потом сел и стал слушать пение пожилой женщины.

Ее мелодичный голос пробудил воспоминания, которые он считал давно забытыми.

Выбранное для ночлега место — под машиной — на первый взгляд могло показаться не самым подходящим укрытием, но ржавая громада подъемного крана никогда не имела собственного мнения. Давно покинутая водителем кабина демонстрировала множество рычагов и рукояток, кнопок и шкал. Она была создана задолго до изобретения цепочек самоанализа и систем обмена информацией. Без водителя-человека машина была ни на что не способна, а следовательно, совершенно безопасна.

У подножия этой горы из немого металла расцвел мерцающий красновато-оранжевый цветок пламени, сдерживающий атаку ночного холода. Райт подбросил очередное полено, и лепестки радостно потянулись к холодному небу.

«Друг человека и враг человека», — подумал Райт, наблюдая за летящими искрами. Так было всегда, и так будет всегда, даже когда человечество исчезнет с лица земли.

И если машины будут и дальше продолжать в том же духе, ждать конца света осталось недолго.

Он переключил внимание на свою спутницу. Груда горящих обломков дерева и мусора была не единственным источником тепла у подножия машины. Женщине не потребовалось много времени, чтобы ощутить на себе его взгляд.

— Маркус, ты так пристально смотришь. Я напоминаю тебе кого-то?

Он и не подозревал, что его взгляд мог быть истолкован как проявление невежливости, а потому тотчас заморгал и отвернулся.

— Извини. Я просто задумался. Давно не встречал людей, которые бы… — Он помедлил, словно не решаясь закончить фразу. — Которые бы меня не боялись.

Она длинной палкой пошевелила тлеющие угли, жалея, что на них не варится ничего съестного. Грибы, например, или польские колбаски. С таким же успехом она могла бы пожелать крем-брюле или сыру.

— После того как ты расправился с тремя бандитами, можно понять, что некоторые люди, завидев тебя, предпочли бы перейти на другую сторону улицы. Но меня тебе не испугать. Кроме того, мы здесь не одни. Со мной мой дружок. — Она похлопала по тяжелой рукояти «Орла пустыни», который покоился в своей кобуре.

— Если бы ты узнала обо мне кое-что, может быть, и испугалась бы.