Алан Фостер - Терминатор. Да придёт спаситель

Правда, их было не так уж и много.

Коннор и Барнс нигде не задерживались и вскоре уже были в рубке, откуда велись внешние радиопередачи. Несмотря на хаотичное нагромождение антенн, усилителей, кабелей и отдельных компьютерных компонентов, Коннор был уверен, что стоит включить аппаратуру, и начнется трансляция последовательных сигналов, как и было запрограммировано. К счастью, питание всего узла осуществлялось от одного весьма громогласного, но исправного дизель-генератора.

Коннор заглянул в кладовку и наскоро изучил ее содержимое. Затем вытащил моток запального шнура для С-4 и протянул его Барнсу:

— Вот. Подготовь рубку к уничтожению.

Барнс засомневался:

— Нашу рубку?

— Да.

Сержант растерянно повертел в пальцах кончик шнура.

— Можно спросить: зачем?

На лице Коннора появилось хорошо знакомое Барнсу выражение.

— Потому что охотник иногда становится добычей.

Пока Барнс вместе с офицером связи обматывали запальным шнуром обреченную на уничтожение станцию, Коннор подключил наушники с микрофоном к коротковолновому передатчику. Уже включив питание, он еще некоторое время нерешительно молчал, пытаясь подобрать слова. Затем начал говорить:

— Говорит Джон Коннор. Если вы меня слушаете, значит, вы участвуете в Сопротивлении. Когда-то я знал женщину, которая призывала людей опасаться будущего и предсказывала скорый конец. Она утверждала, что все будет разрушено. Никто не желал слушать ее откровения. Общество обрекло ее на изоляцию. Та женщина была Сарой Коннор, моей матерью. Сейчас мы знаем, что все ее предсказания сбылись. И теперь я прошу, очень прошу поверить мне, ее сыну, как надо было верить ей.

Командование заставляет нас сражаться так, как сражаются машины. Они навязывают нам хладнокровно просчитанные решения. Но мы не машины. Если мы начнем вести себя так же, как они, если наши решения ничем не будут отличаться от их решений, тогда какой смысл в нашей борьбе?

Прошу вас. Слушайте меня внимательно. Я нуждаюсь в каждом из вас. Мы должны остановиться. Поверьте мне, если атака начнется сегодня ночью, человечество проиграет. Наша надежда на будущее исчезнет. Сара Коннор говорила мне, что придет момент, когда нам самим придется строить свою судьбу. Этот момент настал, и нашу судьбу мы сможем определить только все вместе. Вы должны остановиться до рассвета.

Все, за что мы боролись, все, чего мы достигли, может рухнуть в один момент.

Он сделал небольшую паузу, и снова заговорил:

— Наша судьба определяется не прошлым и не будущим. Она вершится здесь и сейчас. Если хоть одна бомба упадет на Скайнет до восхода солнца, мы лишимся будущего. Прошу вас, остановитесь. Дайте мне время закончить дело. Дайте мне время защитить будущее, за которое мы — все мы — боремся.

Он хотел сказать что-то еще, но вдруг осознал, что больше сказать нечего, и медленно снял наушники.

Арсенал базы был так же разнообразен, как и ее гарнизон, но все содержалось в отличном порядке. Коннор прошел вдоль стеллажей.

Пока он выбирал оружие, в помещении появилась еще одна фигура. Едва взглянув в сторону Кейт, Коннор продолжал заниматься своим делом. Некоторое время она следила за его движениями, затем подошла ближе. Голос Кейт звучал негромко, но напряженно:

— Чем ты, по-твоему, занимаешься, Джон?

Он сосредоточился на тяжелой связке взрывчатки и не поднял головы.

— Скайнет схватил Кайла.

— Мы уже обсуждали это. Как ты можешь быть настолько уверен?

Он снял со стенда тяжелый пистолет, повертел его в руках, затем повесил обратно на крючок.

— Мне сказала машина. Заводная игрушка. Кукушка в часах, наделенная сознанием. — Он мрачно усмехнулся. — Я могу ошибаться, но мне кажется, что это правильно. — Он покачал головой. — Теперь я понимаю, что чувствовала моя мать, запертая в сумасшедшем доме. Она пыталась предупредить всех. Она знала, что уготовано нам в будущем, но ее никто не слушал. Надеюсь, где-то там есть Бог и он меня слышит. Кейт, пообещай мне, что будешь слушать меня и сразу эвакуируешься. Ты уйдешь отсюда и спрячешься в каком-нибудь безопасном месте.

Она уже обо всем догадалась.

— Ты собираешься попытаться спасти Кайла, верно?

Коннор не ответил.

— Джон, это бессмысленно. Это за тобой охотится Скайнет. Ты сам признался, что про попавшего в плен Кайла тебе сказала машина. Они пытаются тебя заманить. Это ловушка.

— Может, и ловушка. Но мы попробуем использовать эту ловушку против них.

Он протянул руку на верхнюю полку и достал оттуда полуавтоматический гранатомет 25-го калибра и коробку термобарических снарядов.

— Если Кайл умрет, Скайнет победит.

Кейт бессильно сжала кулаки и подошла ближе. Теперь она умоляла его:

— Джон, тебе нельзя идти туда одному. Риз ради тебя пожертвовал своей жизнью. Вряд ли он хотел, чтобы ты так пренебрежительно относился к своей жизни, предпринимая тщетную попытку его спасти.

Коннор помрачнел еще больше.

— Именно поэтому я и иду туда. Потому что он пошел. Потому что он спас жизнь моей матери и дал жизнь мне. Потому что я должен ему. Должен хотя бы попытаться.

— Джон, это самоубийство. Я не буду стоять и смотреть, как ты себя убиваешь.

Он отвернулся и зарядил магазин автомата, потом стал укладывать гранаты и пластиковую взрывчатку в ранец.

Кейт долго наблюдала за ним. Потом подняла пистолет и очень осторожно приставила дуло к своему виску. Коннор, прервав свое занятие, медленно повернулся к ней, и его взгляд заметался между ее лицом и пистолетом.

— Посмотри на меня. Как тебе это нравится? Вот и я сейчас ощущаю то же самое.

Лицо Коннора смягчилось.

— Кейт, прошу тебя…

Она медленно опустила пистолет. Но не взгляд.

— А как же наш ребенок?

Он глубоко вздохнул:

— Если я не смогу постоять за то, во что верю, каким же я буду отцом?

Она слегка взмахнула дулом пистолета.

— Мы говорили, что вместе пройдем через все испытания. Только поэтому мы так долго продержались. Если ты погибнешь…

Ее голос дрогнул, и она не смогла закончить фразу, не смогла выразить свою мысль. Силы Кейт, как и ее уверенность, были на исходе. Она так долго боролась, и она так сильно устала. Она знала, что и Джон устал не меньше, но он каким-то образом всегда умудрялся восстановить силы, всегда черпал их из неведомых глубин и в самые тяжелые моменты не терял уверенности. Кейт была сильной. Но не такой сильной, как Джон Коннор. Поэтому он должен жить. Ради Сопротивления. Ради всех. Ради нее.

Он видел, как она мучается, чувствовал ее боль.

— Твоя жизнь — это все, что имеет для меня значение, Кейт. Только ради тебя я мог сражаться все эти годы. Мое сердце остается с тобой. Оно всегда принадлежало тебе и всегда будет твоим. Я живу только ради тебя.