Анастасия Исенбаева - Сборник «Мамины бусы»

– Не извиняйся. В Зоне ведь у всех шрамы, – это был предел жалкого остатка моих сил, и я опять потеряла сознание.

Когда я воскресла в очередной раз, у кровати сидел Вася все того же возраста, но осунувшийся и похудевший.

– Ты все-таки очнулась. Теперь больше не разговаривай ни под каким предлогом. Просто слушай, а потом, поспи – тебе же на пользу. Прошло уже две недели с того инцидента. Первый раз ты проснулась на третий день, но когда вновь потеряла сознание, в общем, все это время ты не подавала признаков на улучшение и мы думали, что ты уже не очнешься. Теперь все позади, больше комы не будет. Но вот лечение приходилось проводить радикальное, используя артефакты, поэтому ты получила большую дозу радиации и придется проходить курс реабилитации. А так все в норме. Все. Спи, поправляйся.

Неделя пролетела как в тумане, я все время спала и ела, так и не поняв, чего я ела больше: нормальной еды или таблеток. Сегодня снимают повязки, зуд под ними стоит еще тот, я уже все бинты привела в состояние махрового полотенца. В палату заглянула Сестричка и приветливо улыбнулась, потом, видимо, что-то вспомнив, отвела глаза в сторону и внесла инструменты. Повязки медленно сползали с предплечья, но я все еще не видела своих рук. В палату вошел Странник и неожиданно сказал:

– Я могу принести тебе рубашку с длинным рукавом. Ты, не глядя на руки, ее наденешь.

– Нет, – я долго думала и решила, что какие бы они не были, но это мои руки и мои шрамы и нам все равно жить вместе.

– Ты можешь посмотреть на них позже, когда они лучше заживут и перестанут быть воспаленными.

– Нет.

Последний бинт был снят. Я подняла руки к глазам. Создалось впечатление, что я, спускаясь с девятого этажа на первый, выбивала все окна руками. Непострадавшей кожи почти не осталось, все остальное занимали бордовые шрамы. Теперь пути домой нет, осталось дождаться когда еще и в лицо такая же штука вцепиться и все, даже в этих диких местах за человека принимать перестанут.

– Сигарету.

– С тоб…

– СИГАРЕТУ!!!

Этот вопль означал только одно – несмотря на долгую неподвижность, мои легкие в отличной форме. Мы закурили, Сестричка, всегда делавшая по этому поводу замечания, в этот раз тоже курила в палате.

Я делала первые неуверенные шаги, как бейбик годовалый, а в голове одна мысль: вот теперь прозвище заслуженное, я новорожденный ребенок и меня нарекли ЛАКИ.

Мы сидели в столовой, пили кофе. Тут влетел Вася, все такой же молодой и неугомонный (правда, он пытался мне объяснить, что для меня он не Вася, а Василий Петрович, но при таком-то виде по имени отчеству… В итоге мы пришли к соглашению, что я буду называть его профессор Вася. Зря он так).

– Внеочередной Выброс завтра с 15:00 до 20:00, точнее не выходит.

– Может и не будет, ведь ошибались уже раньше, – вмешался Илья Михайлович, тот самый толстый профессор.

– Иди и на приборы посмотри, если не веришь, – ощерился Вася.

– А как это происходит?

– Ты пока в медчасти загорала, один уже был, но в коме, наверное, не заметно.

– Это ощутимо?

– Завтра и узнаешь, если кое-кто не ошибся.

– После Выброса гулять пойдем, там спокойно день-другой будет. Ты хоть на небо посмотришь.

Завтра не заставило себя ждать, быстро превратившись в сегодня. Весь день я терзалась мыслью как же это: «Выброс»? Говорить со мной на эту тему никто не хотел. И максимум, что я получила: «вот случится и поймешь». В ожидании этого события я незаметно для себя начала переходить из лаборатории в лабораторию. Хотя, до этого божилась, что в «пыточные» больше ни ногой. Там все по-прежнему. Где-то кого-то вскрывают, где-то что-то поливают всякой химией, где-то как обычно соединяют артефакты. Да вот это самое интересное, хотя далеко и небезопасное в лаборатории. При помощи то того, то другого ученые объединяют, как правило, два артефакта в нечто новое и обладающее если не новыми свойствами, то либо усиленными старыми, либо объединяя в себе свойства двух артефактов. Еще могла выйти пустышка, не артефакт «пустышка», а штука, у которой пропали все свойства, но о них научники распространяться не любили, мол, в какой работе осечек не бывает. А еще в категорию «новые свойства» входит понятие негативных свойств. Сотрудник лаборатории рассказал мне пару таких случаев. Вот был у них молодой ученый, цены ему не было, но тяга к экспериментам его сгубила. Сам до костей обгорел, да еще и половине сотрудников прическу поправил. Он пытался соединить два «огненных шара». Зачем? Н-А-У-Ч-Н-И-К, вот зачем и почему. Чем он его склеивал, никому неизвестно, но там точно было нечто третье, так как по доброй воле «шары» ни в каких искусственно созданных условиях срастаться не собирались. Когда он добавил к «шарам» компонент «Х» они в ту же секунду сгенерировали «жарку», аномалию, детьми которой сами же и являются. «Жаль, рецепт потерян,– сетовал тот тощий военный – Вольф,– такая бы мина-растяжка получилась» И он вдавался в подробности механизма срабатывания «аномальной мины» как он ее окрестил. Другой пытался вытащить из «каменного цветка» его свойство защищать от пси-воздействия. А из полученной вытяжки создать шлем. У него получился шлем с очень высокой защитой от пси-воздействия, можно было даже около Радара гулять. Но вот после очередной примерки ученый не смог этот шлем снять. Почему? Да потому, что мы в З-О-Н-Е, здесь все через псевдособачью жопу! А парень с ума сошел, смешная шутка, да? Ходит в супершлеме сумасшедший, зомбаком никогда не станет и контролер под пси-контроль не сможет взять.

Я посмотрела на часы, было уже без четверти три. Никаких особых ощущений не было и в помине, хотя вот люди немного изменили свое поведение. По большей части народ начал суетиться, периодически что-то ронять и беспричинно быстро передвигаться. Значит, прав профессор Вася и это случиться с минуты на минуту. В подтверждение моих мыслей по громкой связи передали предупреждение об окончании всех работ. Лаборатории закрывались на магнитные ключи и люди проходили в комнаты отдыха или в личные апартаменты, у кого они были. Я жила в медчасти и резонно проследовала туда. Меня уже ждали.

– Пошли, будем наблюдать твою реакцию на Выброс в другом месте, – Вася потащил меня куда-то по коридору Бункера.

Мы зашли в «отдыхательную» – место нашей первой встречи с моими исследователями. Там ютилось какое-то оборудование: куча мониторов, присосок и лампочек. Меня сноровисто подключили. Я почувствовала себя каким-то уродом из фантастических фильмов. Мониторы загорелись, пошли пикающие сигналы, кнопочки загорелись – романтика. Мы еще раз перекурили, во время Выброса курить и пользоваться различными приборами строго запрещено. Оставалось ждать.