Владимир Зырянцев - Люди Края

Группа беглецов направилась в конец коридора, где он заканчивался глухой стеной. По дороге Мельник несколько раз оборачивался, но шахта бывшего лифта оставалась пустой, их никто не преследовал.

Когда добрались до цели, Мельник опустился на пол в нише ближайшей двери, показал Анне, чтобы положила рядом Гана.

— Теперь наружу, — сказал он Элен, доставая из кармана медицинские пакеты и спешно прикрепляя их к ранам Гана и своим. — Заряда хватит?

— Должно хватить, я считала, — ответила девушка.

— Место знаешь?

— Да, я еще спрашивала у сопровождающего, как все это построено, — ответила Элен, закрепляя на стене сразу четыре заряда. Она включила взрыватель и присоединилась к остальным в их укрытии.

Грохнул взрыв, лампы мигнули в последний раз и погасли, наружная стена корпуса вывалилась наружу. Разведчик надел очки, которыми их снабдили на Логосе, и достал из мешка захваченные на складе флаеры.

Тут его ждало неприятное открытие: один флаер цел, а другой пробит насквозь острыми пальцами-когтями. Один палец отломился и остался торчать. Лететь на этом флаере было нельзя.

И в ту же секунду, когда он это понял, завал, образовавшийся на месте комнаты Анны, разлетелся, и из него появился Хищник. Он тоже потерял силы и двигался неуверенно, но прекращать бой не собирался. Первый выстрел его бластера пришелся в потолок, зато второй — точно в то место, где только что стояла Элен. Мельник тут же выстрелил в ответ — раз, второй, третий, заставляя противника прижиматься к стене и мешая целиться.

— Бери Анну и летите вдвоем! — крикнул он Элен. — Я вас прикрою, а потом мы с Ганом спустимся по веревкам.

— Нет, так не пойдет, — ответила девушка. — Вы оба погибнете, и ты это знаешь. Полетишь ты и возьмешь остальных. Флаер выдержит — они оба легкие. Прикрывать буду я. Я доберусь — я сильнее тебя. И не раздумывай долго — по-другому не будет.

Времени спорить с ней не было.

— Ладно, — сказал Мельник. Положил Гана на флаер, велел Анне лечь рядом, сам примостился с краю — места на крохотной доске было чуть-чуть — и, прежде чем взлететь, добавил: — Мы будем тебя ждать.

Флаер скользнул в проем. Оставшись одна, Элен выпустила из бластера целую очередь туда, где притаился Хищник, затем выглянула наружу, в ту сторону, где был главный вход. Оттуда к пролому спешили несколько фигур. Элен не стала их дожидаться и легко, едва касаясь стены, спустилась вниз.

Она не видела окружающее, скорее воспринимала его, как воспринимает пилот объекты на экране локатора. Космодром на этом экране помещался в правом верхнем — то есть дальнем — углу, и туда она и помчалась, перепрыгивая через многочисленные трещины и валуны. Протонный заряд, расколовший ближайшую скалу, подсказал ей, что уворачиваться следует не только от препятствий и маршрут надо сделать более извилистым. В обычных условиях она бы изменила поляризацию клеток своего тела и одежды и стала почти невидимой. Однако обитатели Логоса пользовались не зрением, а ультразвуком, и ее невидимость здесь не спасала. Поэтому она увеличила скорость и стала чаще кидаться из стороны в сторону. Лазерные лучи и заряды бластеров и протонных ружей ударяли то с одной, то с другой стороны, но пока ей удавалось ускользнуть.

Так она пробежала большую часть пути, когда то, что она принимала за очередную скалу, ожило и бросилось ей наперерез. Видимо, это был представитель здешней фауны — один из тех, на кого Командор предлагал ей поохотиться. Теперь охотились за ней. Состязаться с ним в скорости было бесполезно — он двигался быстрее. Поэтому, продолжая бежать, Элен выхватила бластер и выстрелила в мчащуюся ей наперерез скалу. Мимо! Она еще раз нажала на спуск, но выстрела не последовало — бластер был разряжен.

„Кажется, оно меня сожрет, — мелькнула мысль. — Лучше бы от выстрела“. Она продолжала бежать, уже просто по инерции — не стоять же на месте. Чудовище, двигаясь совершенно бесшумно, нагоняло. Вдруг Элен вспомнила, что в сумке на поясе могла остаться еще одна мина. Она протянула руку — есть! Черная скала была уже у нее за спиной. Времени выставить таймер не было; она нажала крайнюю кнопку, дававшую мгновенный взрыв, и, повернувшись, бросила мину в надвигавшееся переплетение то ли жвал, то ли щупалец.

— И все равно здесь плохо, — упрямо пробормотал пес.

— Здесь не плохо, а непривычно, — терпеливо возразил ему Мельник. С той минуты, как они поднялись на борт „Артемиды“, пес брюзжал постоянно и, очевидно, собирался заниматься этим до конца полета. — Нет врагов, не с кем сражаться, некого выслеживать. Вот тебе и скучно. Да еще и глаз новый, ты к нему никак не привыкнешь. Вот и злишься.

— Это так, — согласился пес- Но есть другое. Мы здесь одни. И это плохо.

— Понимаю, ты скучаешь по Чжану и Элен, — сказал разведчик. — Но Анна — разве она не своя? Она же тебя спасла, вынесла на руках, помнишь?

— Да, ты говорил. Хотя помнить не могу — я был тогда без мысли, — сказал пес.

— Без сознания, хочешь ты сказать, — поправил Мельник. — Да, тебе тогда тяжело пришлось. Раны были очень тяжелые, никогда раньше ты таких не получал. Вот у тебя после них чутье и сбилось, и все тебе кажется не так. Ничего, скоро прилетим на Арес, пересядем — и на Никту. Там и отдохнем, и потренируемся. Может, и Элен туда прилетит — мы с ней так договорились.

— На Никте хорошо, — сказал пес- Сделай, чтобы скорее, ладно? Пускай во сне, в ящике, только быстрее.

— Не можем мы лететь со сверхускорением, друг мой Ган, — с сожалением сказал разведчик. — Это чужой корабль, не я тут хозяин. А хозяева не привыкли летать, как мы. Это же обычные люди, не супи и не пруви, понимаешь?

— Понимаю, — сказал пес, после чего замолчал и лег, привалившись к стене. Пластик в этом месте немедленно вздулся, образуя подушку. Пес возмущенно зарычал, перевернулся и растянулся посреди каюты, не забыв при этом оглянуться на разведчика: не смеется ли тот?

Мельник сделал вид, что занят изучением повязки на плече, хотя самому так и хотелось рассмеяться: демонстративное неприятие Ганом удобств, которые на каждом шагу предлагал корабль, не могло не забавлять. Псу ничего не нравилось — ни услужливо раскрывающиеся двери, ни мебель, принимающая форму тела, ни голос, предлагающий перечень блюд, стоило псу подумать о пище и пару раз облизнуться, ни даже пейзажи Никты на стенах каюты. На предложения электронного повара Ган отвечал лаем, словно никогда не знал человеческого языка, с изгибавшихся под ним диванов спрыгивал и спал исключительно на полу. Мельник про себя улыбался, в то же время хорошо понимая пса. Он уже жалел, что принял предложение Хельдера лететь до Ареса на его корабле. Мог бы лететь на том же „Дираке“, с которым было связано столько воспоминаний (Хельдер включил „букашку“ в гонорар), мог купить новый корабль: миллионер действительно щедро расплатился с ним за освобождение дочери. Так что теперь разведчик мог приобрести не только ракету, но и приличный участок на Никте или Кроне, основать новое поселение или стать спонсором Гринфилда. Впрочем, это не требовалось: Хельдер заверил, что будет по-прежнему помогать поселенцам.