Йен Дуглас - Боевой Космос

На практике все было не так просто, потому что при этом требовалось применение сложных корабельных инженерных систем и электроники, которые в любой момент могли выйти из строя. Тем не менее проектировщики космических кораблей надеялись, что данная модернизация поднимет процент выживших среди спящих морских пехотинцев. В первые две недели марта 2170 года флотилия вошла в окрестности Сириуса. Теперь, замедлившись всего до нескольких километров в секунду, корабли развернулись своими изрядно изношенными за время десятилетнего полета защитными топливными резервуарами к слепящему маяку Сириуса, бросающего яркий бело-голубой свет в наполненный звездной пылью космос.

23 февраля ИскИны ВМС пробудили от киберсна команды кораблей. 12 марта проснулись генерал Доминик и его штаб, а также личный состав БПП на грузовом корабле.

И «Чапультепек», и грузовой корабль «Рейнджер» выпустили в космос облачко беспилотных разведывательных зондов, 20 тысяч беспилотных разведзондов AR-7 «Аргус» и беспилотных самолетов-роботов для замеров ультрафиолетового излучения. В это время флот все еще находился почти в восьмидесяти парсеках от цели. Летя намного быстрее, чем космические корабли, кибернетические разведчики устремились внутрь звездной системы, измеряя, слушая, наблюдая, делая записи, разыскивая любую информацию, которая могла бы представлять интерес для Доминика, Харриса и их штаба. Местонахождение пространственно-временного прохода было определено, и экспедиционный корпус по изучению проблемы «Изиды» начал к нему приближаться.

28 марта начали будить морских пехотинцев.

29 марта 2170, Вторая палуба, жилой отсек 1, «Чапультепек», 15000000 километров от пространственно-временных врат Сириуса 15:22 часа по бортовому времени

Гарроуэй мучительно пришел в сознание, чувствуя, что задыхается от заполняющего легкие наногеля, который поддерживал в нем жизнь на протяжении полета. В первые мгновения, охваченный клаустрофобией, он отчаянно пытался понять, где находится и что с ним случилось. Попробовав вдохнуть, он ощутил жгучую боль в легких и чуть меньшую боль в пустом желудке, а также отвратительную вонь внутри узкого цилиндра. Немного ныла рука.

Пневматическое устройство откинуло крышку в сторону.

— Лежите неподвижно и глубоко дышите, — произнес знакомый бесполый голос. — Не пытайтесь покинуть вашу ячейку. Бригада врачей подойдет к вам через мгновение.

Я выжил, подумал Гарроуэй. Снова…

Он лежит голый на поддоне в мягко освещенной герметичной канистре. С него стекает гель, и над его головой резко открывается люк. Резкий свет бьет в глаза, когда поддон выезжает в холодную пустоту отсека. Над ним, проверяя показания приборов, расширение зрачка, дыхание, склоняются какие-то фигуры.

— Парень, ты как? — спросила его одна из фигур. — Как тебя зовут?

— Гарроуэй, Джон. Капрал, номер 19283-33-…

_ Реагирует…

— Эй, Гарроуэй? Помните меня?

Он скосил глаза и прищурился от резкого света. Два лица вырисовывались над ним.

— Вы! — проговорил он, узнавая человека. — Доктор… мм… Ли, кажется?

— Я.

— Санитар, спасший мне жизнь пару недель назад.

— Точно. Только это было не пару недель назад. Добро пожаловать в 2170 год, морпех.

— Что вы здесь делаете?

— Меня разбудили раньше, чтобы я помог вытащить вас, парни, из холодильника.

— Значит… Мы сделали это! Отлично. Мы на Сириусе?

— Да. Уже поступила загрузка, и вы сможете получить к ней доступ, когда захотите. Вы уже знаете, что делать. Прежде всего успокойтесь. Когда немного окрепнете, медленно садитесь. Душ и раздевалка в другом конце отсека. Можете взять себе чего-нибудь поесть.

Голод скрутил живот.

— Не откажусь бросить что-нибудь в рот.

— Хорошо. Я подойду к вам позже, морпех.

Ли и его спутник пошли к следующему контейнеру для киберсна.

Закрыв глаза, Гарроуэй мысленно подключился к корабельной Сети и стал загружать в себя поток информации. Все восемь кораблей долетели благополучно. Пространственно-временной проход оказался на расстоянии пятнадцати миллионов километров от кораблей, но люди уже могли получать изображения, переданные отдаленными разведчиками. Гарроуэй просмотрел несколько из них, прежде чем остановился на снимке, сделанном под углом к Воротам так, что они представали на нем в виде сильно приплюснутого эллипса. Увеличив изображение, он смог разглядеть мелкие детали конструкции, в том числе и святящиеся точки, похоже на освещенные окна многоквартирного дома.

Конечно, Колесо казалось обитаемым. Однако пока не было никаких признаков того, что приближающаяся флотилия землян замечена. Реакции на их прибытие пока не последовало. Это немного сбивало с толку.

Силы возвращались, и Гарроуэй почувствовал страшный голод. Отключив связь, он медленно сел, свесив ноги с края поддона. Множество морских пехотинцев уже сидели, ходили или продолжали лежать на поддонах для киберсна. Тем временем техники и санитары продолжали обход, возвращая к жизни все еще запертых в контейнерах мужчин и женщин.

— Чертовы инженеры…

Он повернулся на шум, который исходил от крепкого, волосатого морпеха, лежащего у него за спиной.

— Бакстер? Что случилось? В чем проблема?

В ответ младший капрал Клейтон Бакстер нахмурился, словно это была его ошибка.

— Проклятые корабельные инженеры, запороли такое пари!

— В чем дело?

— Они запороли такое пари! Согласно онлайновой статистике, на сей раз мы потеряли всего-навсего двух морских пехотинцев в киберсне! Я лишился двадцати пяти долларов!

Через минуту Гарроуэй понял логику Бакстера. Пассажиры межзвездных полетов часто держали пари, желая угадать, сколько человек из их числа не проснется от киберсна в конце полета. Раньше этот показатель мог достигать двадцати процентов, хотя обычно потери составляли всего два или три процента. Если умерли всего лишь два морских пехотинца, то есть около одной десятой процента, значит, новый метод торможения сработал. Они достигли Сириуса, благополучно замедлившись до планетарных скоростей, и понесли ничтожный урон. Очевидно, ученые, которые сочли, что жертвы вызваны потоком излучения во время разворота, оказались правы и, устранив проблему, смогли улучшить результат.

Неужели Бакстер на это жаловался! Гарроуэй пожал плечами. Клей Бакстер был одним из тех морских пехотинцев, которых иногда называли «скала»: большая сила и выносливость, но недостаток сообразительности. Младший капрал любил предсказуемость, и любые перемены давали ему повод поворчать.

— Знаешь, Бакстер, вероятно, это сделали исключительно, чтобы тебя позлить.

— Я знаю, приятель. Гребаные ублюдки не могут оставить все как есть…