Йен Дуглас - Боевой Космос

— Нэн, мне чуть было не угодили в правый борт, — признался Александер. — После этого я по электронной сети получил несколько предупреждений об опасности с правого борта. Нестабильный материал. Может быть, что-то сгорело с этой стороны.

— Не беспокойтесь об этом, сэр. Мы скоро приведем все в порядок. Вы можете встать?

Он смог подтянуться над краем люка, затем ему помогли выбраться наружу. В полете Александер успевал забыть о своем физическом теле, сотворенном из плоти и крови, а не из углеродистых волокон и слоев пластика и титана. Внезапно он почувствовал слабость — отчаянно болели ноги, спина и плечи. Он проторчал в кабине почти десять часов, пища и вода поступали через два шланга в шлеме. Когда с головы сняли шлем, и скафандр разгерметизировался, пилот почувствовал резкий запах собственного тела. Скафандр снабжен специальной нанослоистой тканью, поглощающей выделения и устраняющей запахи, но двенадцать часов — слишком продолжительный период времени. От него просто воняло.

Если старший техник и ощутила запах, то из деликатности сделала вид, что ничего не заметила.

— Сэр, через шесть часов мы отремонтируем и полностью подготовим истребитель к полету, — доложила она. — Он будет готов к запуску.

— Так быстро?

Шесть часов — короткий срок для возвращения в строй после боевого вылета. Обычно на это уходит часов десять-двенадцать.

— Приказ, — ответила Рирсон. — Флот выдвигает вперед свои боевые порядки. Я думаю, что командование организует постоянное патрулирование, когда мы приблизимся к Колесу.

— Хорошо, — кивнул Александер. — Но сначала мне нужно немного прийти в себя.

Еда, душ и сон. Нет, не так. Душ, сон, затем еда.

Нет, не так, сон. Настоящий сон.

Электроника имплантата позволила летчикам погружаться в некий полусон, отключив обычный ментальный диалог. В случае тревоги они немедленно узнавали, что искусственный интеллект корабля решил их вызвать. Состояние, подобное глубокой медитации, успокаивающе воздействовало на пилотов. Во время долгого дрейфа к авианосцу Александер дважды использовал «время медитации», как его назвали пилоты.

Но «время медитации» не могло заменить настоящий сон. Оно лишь успокаивало сознание и не давало человеку, запечатанному в крошечный металлический гроб и со штепселями в позвоночнике, сойти с ума, но не удовлетворяло физические потребности тела, вынужденного слишком долго пребывать в неподвижности, в пространстве немногим большем, чем обычный бронированный скафандр. Кроме того, настоящий сон давал блаженное забвение, которое невозможно обрести за «время медитации».

Да, было бы не дурно три-четыре часа полежать в постели.

Штаб роты «Альфа» «Чапультепек», 17:50 часов по бортовому времени

Майор Уорхерст хотел бы поспать нормально, а не впадать урывками в жалкий электронный заменитель сна, именуемый «временем медитации». Зная, что ему необходимо снова быть в кабинете к 20:00 часам, он несколько часов назад попробовал уйти с работы пораньше и вернуться в жилой отсек.

Но не шел даже электронный сон, и он так и не смог отдохнуть. Мысль о том, что рота «Альфа» возвратится в транспорт для последующей атаки, каким-то образом мешала работать программе, призванной подавлять постоянно проносящиеся в голове мысли или, что еще хуже, вводила в состояние, подобное тревожному бессловесному трансу. Наконец он оставил все попытки и, окончательно пробудившись, оделся и отправился в штаб роты.

Как и предрекал генерал Рэмси, дел в должности командира роты и заместителя подполковника Мэйтланда у него оказалось невпроворот. Капрал Лэрри Чокер прилагал все усилия, чтобы помочь ему, но в конце концов Уорхерсту самому приходилось рассматривать и принимать решения по каждому вопросу, каждой жалобе, каждой проблеме как роты «Альфа», так и всего батальона.

Уорхерст не в первый раз задавал себе вопрос, почему так и не произошло экономии времени, обещанной еще двести лет назад с появлением компьютеров? Бумага, благодарение богу, в основном отошла в прошлое; безбумажный офис, обещанный компьютерной революцией, тоже стал реальностью, правда, лишь столетие спустя. Но рапорты по-прежнему регистрировались, заново воспроизводились на дисплее или в ноумене, и для вынесения резолюции требовалась авторизация либо личным мысленным нажатием на ссылку, либо с помощью авторизации отпечатка ладони. Вся эта мысленная военно-бюрократическая волокита съедала почти все рабочее время любого офицера и большинства военнослужащих сержантского состава.

Не сумев заснуть, он всегда брался за работу.

— Майор Уорхерст? — раздался в его сознании голос сержанта Вани Барнс, старшей военнослужащей сержантского состава в командовании МЗЭП.

— Да, Ваня, слушаю. — Если она обратилась к нему, значит, у нее есть какое-то дело. Он старался как можно меньше общаться с женщинами по вопросам, не касающимся службы.

— Я получила специальный запрос от доктора Франца, Мы решили, что командиры рот должны его увидеть.

— Хорошо. Присылайте.

— Слушаюсь. Безотлагательно требуется ваша резолюция.

Майор мысленно открыл файл. Он был большим, очень большим, и включал данные с ноуменального имплантата доктора Франца. Заголовок пугал тяжеловесностью: «Исследования Номмо и их связи с древней мифологией, дагонами Африки и звездой Сириус». Немного помедлив и слегка поколебавшись, Уорхерст наконец открыл имплантат.

Название файла было столь же тяжеловесным, как и его автор. Уорхерст встречал Франца всего пару раз и надеялся и впредь держаться от него подальше настолько, насколько это возможно, не нарушая приличий. По мнению Уорхерста, Пол Рандольф Франц был тщеславным, педантичным, нетерпеливым, высокомерным и слишком заносчивым человеком. Казалось, он считал каждого, кто не обладал таким же запасом академических знаний, неучем и смотрел на таких людей со снисходительностью, смешанной с презрением.

Он открыл файл, не зная, чего ожидать.

— Черт, снова это дерьмо…

Часть этого материала он уже видел в различных записках, но никогда в таких исчерпывающих подробностях. Франц, казалось, был фанатиком Оаннеса и проповедовал евангелие этой древней мифологии всем, кто готов был его слушать.

После открытий космической археологии прошлого столетия, сделанных на Луне, Марсе и на Европе, никто не сомневался в том, что внеземные цивилизации контактировали с древними людьми. Проблема состояла лишь в том, чтобы отделить зерна истины от плевел предположений, религии и явной фантазии в той бурной полемике, которую возбудили данные открытия.

Самый известный контакте инопланетянами произошел примерно девять-десять тысяч лет назад, когда высокоразвитая в технологическом отношении внеземная цивилизация Анов, стремясь расширить свое межзвездное присутствие до нескольких сотен звезд, создала на Земле колонии и обратила землян в рабство. Приблизительно в первом веке до нашей эры — точная дата все еще оставалась предметом дискуссий — Охотники Рассвета, или какая-то другая столь же кровожадная раса, преднамеренно сбросили на Землю несколько небольших астероидов. Возникшие приливные волны потопили колонии Анов, оставив лишь разрозненные племена внезапно осиротевшего человечества с оставшимися в его памяти мифами о затонувших континентах, погибших цивилизациях и Золотом веке, когда на Земле правили боги, на небесах велись войны, а также об Эдеме, из которого изгнано человечество.