Юрий Корчевский - Корсар

– Ты кто? – спросил я по-итальянски.

– Летиция.

– Хм, имя-то французское.

– Меня купили у французского купца, он и дал мне это имя, – ответила Летиция, смягчая французским акцентом неважный итальянский.

– Ты из каких земель?

– Египет, на родине меня звали Малика.

– Летиция мне нравится больше. Ладно, чего здесь стоять, идём на корабль.

Мы с Летицией в сопровождении гвардейцев пошли к выходу из дворца. Жаль, что я так и не успел попросить Эмилио показать мне его и рассказать о картинах великих генуэзцев. Ну что делать – вернусь же я когда-нибудь в своё время? И тогда непременно приеду сюда туристом – тем интереснее будет сравнить прошедшие за века изменения.

Мы вышли на площадь. В последний раз окинув взглядом величественный дворец Дожей, я пошёл в порт, рабыня неотступно следовала за мной. Потерялась бы она в толпе, что ли? Нет, идёт как привязанная.

Купцы встретили меня восторженно.

– Ура! Юрий вернулся. А у нас новости – товар удалось распродать. Постой, это что ещё за девка на палубе?

– Подарок мне от дожа. Золото дал, как обещал, за излечение сына, и ещё вот эту девицу в придачу.

– Баба на корабле – к несчастью, – безапелляционно заявил Кондрат, – из-за неё же команда передерётся.

– Не мог же я отказать дожу, когда он дарил её мне.

– Это так, – вынужден был согласиться Кондрат. – Вот что – определи-ка её на постоялый двор пока. Каюта одна и маленькая, на палубе матросы приставать начнут. Мы всё равно на обратный путь товар закупать будем, тогда и заберём – неделя у тебя есть.

– А дальше её куда девать?

– Продай.

– Подарок же. В Генуе продам – слухи до дожа быстро дойдут.

– Вот незадача. Ладно, дай хоть золото подержать.

– Держи, за погляд денег не берут.

Кондрат взял в руки слиток, взвесил его на ладони и покачал головой.

– Недорого ценит дож здоровье и жизнь сына.

– Ты лучше вспомни, как я еле ноги унёс из Флоренции, не заработав ни гроша.

– И то – твоя правда. Давай обменяем его у менял на деньги да товар купим. По приезду расторгуемся и вернём с наваром.

– Забирай.

– О! Соединим с нашими деньгами – весь трюм забьём. Тут у них товар интересный, думаю, у нас влёт пойдёт: ленты для украшений, чулки, украшения из кораллов, мыло. Статуэтки диковинные ещё есть из мрамора, только тяжелы очень, да и боюсь – найдутся ли покупатели?

– Вина ещё в бочках возьми – товар ходовой, всё лучше, чем мрамор.

– Верно, я и сам думал.

Я вышел на палубу, сошёл на пирс и побрёл в город. Летиция покорно шла за мной.

В припортовом постоялом дворе селить её нельзя: на первых этажах – кабаки, где матросы со всех концов света пропивают жалованье. Шум, пьяные драки, и приставать точно будут. Надо искать для неё постой в городе.

Поднявшись по кривой улочке, мы нашли уютный постоялый двор. Я снял комнату с питанием, заплатив хозяину на неделю вперёд. Слуга проводил нас наверх – на второй этаж, отпер дверь.

Комнатка небольшая, но чистая и уютная: у окна – стол, справа – шкаф для одежды, кровать и пара стульев. На полу – потёртый турецкий ковёр.

Я подошёл к окну – неплохой вид. Видна гавань, залив. Я даже отыскал взглядом наш корабль. А когда повернулся, застыл в изумлении.

Летиция сбросила с себя все одежды и лежала на кровати. Ну что же, коли так всё повернулось – грех не воспользоваться ситуацией, тем более что женщины у меня не было уже давно.

Без одежды рабыня была чудо как хороша – небольшая грудь с крупными сосками, плоский живот, развитые бёдра.

Я разделся и улёгся рядом.

В любви Летиция оказалась женщиной искушённой и ненасытной. О-о-о! Мне пришлось на минутку прервать сладострастие. Я соскочил с кровати, оставив постанывающую прелестницу, чтобы поплотнее прикрыть дверь.

Думал я – устрою её на постоялый двор, тем сегодня всё и кончится, а вышел от неё уже под вечер. И пока купцы занимались закупкой товаров, я посещал рабыню каждый день. Купцы хитро насмешничали:

– Юра, чем она тебя околдовала? Посмотри на себя – ты исхудал, как мартовский кот, скоро штаны спадать будут.

На судне, несмотря на тёплую погоду, мне приходилось ходить в рубахе, чтобы не обнажать грудь с сизыми свидетельствами страсти Летиции и не давать повода зубоскалить команде.

Чем ближе подходило время отплытия, тем больше я думал о том, куда же мне деть свалившуюся на меня Летицию. Девчонка искусна в любви, и с ней я познал немало восхитительных минут, но – в Россию везти? Это – не тёплая Италия, жизнь сложнее и тяжелее, думаю – не приживётся она там, в холодном Владимире.

В один из дней, когда я отдыхал после любовной битвы, Летиция подошла к окну:

– Там, за морем – моя родина, моя земля, – грустно сказала Летиция, путая итальянские, французские и арабские слова. – О, Египет! – мечтательно выдохнула она.

– Тоскуешь по родине?

– Да, – тихо ответила она, устремив на меня такой взгляд, что и меня коснулось её спрятанное глубоко в груди отчаяние.

– А если я тебя домой завезу? Ну, до Египта не смогу, но в Османскую империю доставлю.

– Ты не шутишь, господин? – она кинулась к моим коленям и, глядя влажными от накатившихся слёз глазами, переспросила: – Господин мой! Это возможно?

– А давай прямо сейчас пойдём в порт? Может быть, найдём там твоих соплеменников?

Летиция аж подпрыгнула от радости и захлопала в ладоши. Она оделась даже быстрее, чем я, чего у женщин обычно не бывает.

Мы направились в порт.

Кораблей было много. Мы обходили все, расспрашивая у вахтенных, откуда судно.

Воистину – кто ищет, тот обрящет.

Я уже сбился со счёта, но на двенадцатом или пятнадцатом судне вахтенный, одетый по-восточному – в широкие шаровары, – на вопрос «Кто хозяин?» сказал, что египтянин.

Неужели повезло? Я сунул вахтенному серебряную монету, он сбегал на корму – в каюту и позвал хозяина.

На палубу вышел седой, сухощавый и смуглый немолодой араб в расшитом халате.

– Кто потревожил мой покой?

– Я, уважаемый, – я слегка поклонился. – Не идёте ли вы в Египет? Вахтенный сказал, что судно египетское.

– Он был прав.

– Я бы хотел, чтобы эту синьору доставили домой, на родину.

– Без денег не возьму!

– Я заплачу за перевозку и еду в пути.

– Два флорина, и можешь не беспокоиться. Старый Али ещё никого не подводил. Дитя, подойди сюда.

Летиция подошла, откинула кисею с лица.

– Ты египтянка! – воскликнул хозяин судна. – Дай-ка я посмотрю на тебя. Ты не из Александрии?

– Оттуда.

Оба перешли на арабский. Летиция, или правильнее – Малика, довольно оживлённо говорила, энергично жестикулируя.

Наговорившись, старый араб спохватился.

– Прости, господин. Я знаю родителей этой красавицы и выполню поручение. Судно уходит через два дня. Прошу не опаздывать – ждать не буду.