Михаил Ахманов - Путь на Юг

Странно — или, быть может, закономерно? — но животных и птиц в этой жаркой земле на самом краю болота было на удивление немного. Иногда путники видели в траве бесшумно скользящих змей или замечали подозрительное шевеление кустов, однако посланные наугад стрелы, как правило, не находили цель. Раз-другой стрелки возвращались с какими-то мелкими зверьками, похожими на ящериц с шестью перепончатыми лапами; никто не соблазнился отведать жаркого из такой дичи.

Была еще та хищная тварь, жаба размером с носорога и с челюстями саблезубого тигра… Чем питались эти монстры? Для них не хватило бы и сотни увертливых ящериц… Не каждый же день в эти далекие туманные края забредали тархи! Впрочем, Одинцов не сомневался, что с тархом хищнику не удалось бы справиться. Пошарив у пояса, он отцепил кинжал вместе с ножнами и начал разглядывать изображения на серебряных пластинках. Пожалуй, вот этот зверь, что-то среднее между раскормленной свиньей и бегемотом с тремя рогами, мог бы заинтересовать саблезубых жаб… Но такие животные ему не попадались. Скорее всего, их шумный многочисленный отряд распугал всю живность на километры и километры.

Он повернулся к Чосу. Тот с блаженной улыбкой баюкал на колене череп саблезубой твари, единственный южный сувенир, если не считать записей и грубых карт. Оруженосец и наперсник Одинцова был доволен — они возвращались к северу, к цивилизации, к ласковому морю, доброму вину и обжитым местам. К нерадивой Дие, которая так не любила мыть лестницы, зато в постели отнюдь не ленилась и могла расшевелить даже мертвого.

Сам Одинцов испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, он тоже был не прочь поскорее покинуть эту страну Великого Смрада; с другой — томился неосуществленной мечтой. Он стоял на самом пороге тайны, но врата ее оказались плотно запечатанными; он выведал лишь то, что Асруд или другие таинственные странники посещали эти земли и знали о них много больше, чем сумел разглядеть он сам. Но что-то подсказывало ему, что истинный ключ к загадке хранится не здесь, не на зловонных берегах гигантского болота, и это чувство гнало его вперед, заставляя ускорять бег скакуна. Возможно, ключи ко всем секретам остались в Тагре, в замке бар Ригонов… Возможно, он таскал их с собой на протяжении мучительного пути на Юг, причем целых два, кинжал и «зажигалку»-фатр… Возможно, ответ таился еще ближе — прямо в его голове, в частично заблокированной памяти Рахи. Недаром же бар Занкор называл его носителем тайны!

Прошло пять дней, и сотни, каротская и осская, соединились с остальным хайритским отрядом, поджидавшим их на берегу реки. Потом миновало еще две недели — по земному счету, ибо в Айдене не знали такого промежутка времени. Самым значительным событием за этот период были следы кострищ, обнаруженные километрах в тридцати к югу от страны холмов. Несомненно, ксамиты доходили сюда; и столь же несомненным казалось то, что дальше они не продвинулись ни на шаг. В их распоряжении не было тархов, а ни один конь не одолел бы тяжкого тысячекилометрового пути до границы Великого Болота.

Айденские орды встретили своего предводителя в превосходно оборудованном форпосте. Бар Сейрет не терял времени даром и не давал людям бездельничать; земляной вал стал вдвое выше, на его гребне выросла щетина деревянного частокола с четырьмя наблюдательными башенками, прочные прохладные землянки с бревенчатым накатом сменили шатры, раненые выздоровели, лошади отъелись на окрестных пастбищах. Правда, часть из них пришлось прирезать, так как в этом жарком климате запасы сушеного мяса сгнивали с катастрофической быстротой.

Одинцов велел оставить в лагере триста телег из айденского обоза — все равно везти на них было уже нечего, а тысячный табун освободившихся лошадей гарантировал каждому ратнику кусок мяса в котле на протяжении всей дороги через Ничьи Земли. Уже знакомым путем армия пересекла холмистую страну и потянулась степью к далеким лесам на границе империи. Кончался первый месяц лета, травы выгорели, превратившись в сухие шуршащие стебли, которые лошади жевали с явной неохотой. Тархи же поглощали все, что растет и движется, с отменным аппетитом, не брезгуя и внутренностями забитых на мясо лошадей; как и земные медведи, они были всеядными.

В начале засушливого сезона воду в степи искать стало труднее, но проводники из лесного айденского племени успешно справлялись с этим нелегким делом, используя лозу с раздвоенным кончиком и свое совершенно невероятное чутье. Зато дорога, которой войско прошло больше месяца назад, не заросла еще травой, и путь по накатанной колее был легким. Отдохнувшие ратники неутомимо отмеряли по сорок километров в день, затем тархов и лошадей пускали на выпас, а люди еще час трудились, устанавливая палатки и окружая их стеной возов. Одинцов и оставшиеся в живых сардары опасались нового нападения ксамитов; кроме того, в степи могли бродить довольно крупные вражеские отряды — из тех, кто спасся после битвы в холмах.

И нападение произошло. Однако не фаланги эдората угрожали на сей раз армии благородного нобиля Арраха Эльса бар Ригона; то, что случилось, было личным делом Георгия Одинцова, землянина.

Под полотняной кровлей шатра сгустился мрак. Его холодные влажные щупальца скользнули к Одинцову, мягким неощутимым касанием задели покрытый испариной лоб, огладили виски, на миг прижались к затылку и проникли в мозг. Гладкие, неимоверно тонкие конечности с миллионами пальцев-присосок словно ласкали подрагивающую сероватую массу, тянулись все дальше, все глубже, обшаривая каждую клетку в своих медленных упорных поисках.

Одинцов застонал и открыл глаза. Тьма испуганно отдернула лапы, расплылась, растворившись в сумерках лунной ночи. Он ощупал затылок и потер виски, еще чувствуя холодные прикосновения только что копошившегося в голове клубка змей. Боли не было, но этот тайный обыск доставлял — дьявольщина! — не слишком приятные ощущения.

Именно так: взлом и обыск! Теперь он не сомневался, что Виролайнен копался в его мозгах, разыскивая некую секретную кнопку, спусковой рычаг возврата, на который он сам не пожелал нажать… Для чего? Догадаться было нетрудно.

Одинцов поднялся и вышел из палатки, постоял рядом с ней, глубоко вдыхая прохладный ночной воздух и бездумно обшаривая взглядом северный небосклон. Баст, зеленовато-серебристый и яркий, подбирался к зениту; бледно-золотой Кром уже заходил. В мешанине звезд ему уже удавалось различить знакомые фигуры: прямо над ним раскинуло крылья созвездие Семи Ветров — или Птица, как называли его айдениты, ниже щерила зубастую пасть Акула-Саху, ей навстречу мчался шестиногий Тарх, вздымая копытами сверкающую звездную пыль. У самого горизонта длинной полосой с тремя торчавшими перпендикулярно мачтами раскинулся Стагарт. Какие-то из этих бесчисленных светил, возможно, посещали Древние, и не исключалось, что где-то там они и живут, навсегда покинув Айден… Или они нашли пристанище на Юге, на таинственном далеком Юге, за Великим Болотом, в землях, куда мечтали проторить дорогу Ксам, империя и другие страны Длинного моря?