Брэдли Джордж - Наемник

Пока Найл, прикрыв веки, находился в телепатическом контакте с пустынником, проснулся полуобнаженный негр. Каннибал стоял против света, и его могучие плечи отбрасывали такую огромную тень на скамью, что в ней оказался не только Найл, но и сидящая за столом Джинджер.

Чернокожий приветственно протянул ему огромную лапищу, блестевшую так, словно ее покрывал толстый слой расплавленной смолы.

– Рука моя уже отошла. Так что давай здороваться, спаситель! – утробно прогудел негр. Привет, брат!

– Привет, брат! – с усмешкой отозвался Найл в таком же духе, и с силой пожал протянутую ему клешню.

Слабым и изнеженным человеком Найла никто бы не мог назвать. Он вырос в пустыне, где слабаки не выживали, да и потом, перебравшись в Город, всегда держал себя в форме. Но этот негр сумел так ощутимо стиснуть его крепкие пальцы, что они даже громко хрустнули. Ладонь Каннибала, не так давно сдавленная замораживающим зарядом, казалась задубевшей и такой твердой, что на ощупь напоминала плоский, хорошо отшлифованный камень.

Такие булыжники усеивали берега круглого горного озера, вокруг которого когда-то возвышались стены Жемчужных Врат, сгинувшего в огненной стихии сеттлмента.

Найл вспомнил, что такими камнями любили швырять по глади озера его любимые племянники, погибшие Улф, Торг и Хролф. Он представил себе на мгновение, какой ужас должны были пережить мальчишки в тот роковой день, и сердце болезненно сжалось.

Проскользнувшая мучительная гримаса не ускользнула от внимания Каннибала.

– Что, больно сжал пальчики? – по-своему расценил он выражение лица Найла. – Извини, брат. Сильный человек не может быть слабым.

– Да нет, причем тут это… это пустяки…

– Тогда что, болеешь? Мутит? Ломает? – сочувственно промычал негр. Плохо тебе?

– Плохо… – подтвердил Найл и тяжело вздохнул. Сейчас будет гораздо лучше!

Но, как оказалось, Каннибал опять имел в виду нечто совсем особенное…

Негр подошел к противоположному углу, наклонился и вскрыл какой-то тайник, только одному ему известный. В его черных пальцах тускло блеснул узкий металлический цилиндр, и Джинджер сразу оживилась, увидев этот хорошо знакомый предмет.

– Наконец! Я уже дрожала от нетерпения! – возбужденно воскликнула она, взмахнув широким белым рукавом галабийи. – Прямо сейчас? Ты что, даже жрать не будешь?

– Нет, не буду… – пробасил негр. Плевать я хотел на твои клонированные сосиски! Буду питаться только естественными продуктами… сейчас откроем ампулу!

– Что это? – хмуро спросил Найл, хотя и смутно догадывался о причине возбуждения девушки.

– «Ангельская пыль», брат! «Ангельская пыль»! – с плохо скрываемым ликованием вскочила Джинджер со скамьи. О! Лучшее средство от всех болячек! Самый верный пропуск в страну счастья… не нужен даже билет в космический ковчег…

– Какой там ковчег… Мы туда ни за что не потащились бы! Если бы даже Торвальд Стииг лично принес нам в подвал билеты, – брезгливо отмахнулся Каннибал. На Новой Земле не будет «ангельской пыли»! Разве это жизнь?

Он небрежным жестом смахнул со стола грязную посуду с остатками синтетической пищи, и металлические тарелки с грохотом свалились на каменный пол. Оказалось, что верхняя часть стального цилиндра, закругляющаяся в виде плавного конуса, отвинчивается и снимается, как крышка флакона, заполненного почти до краев каким-то мелко истолченным песком.

Джинджер провела несколько раз грязной несвежей тряпкой по столу, нетерпеливо смахнув со стола мелкие кусочки еды и крошки.

После чего благоговейно уставилась на пустую поверхность с таким восторженным видом, точно там изображалось нечто жизненно важное для нее.

– Ты будешь первая! – великодушно разрешил Каннибал. Пропускаем тебя вперед в страну блаженства… добро пожаловать!

Он быстрыми, короткими движениями провел два раза кончиком флакона по столу и оставил две ровные белые дорожки.

Никогда Найл не подозревал, что порошок можно не только добавлять в пищу, как приправу, но и нюхать!

Зажав одну ноздрю подушечкой большого пальца, Джинджер стремительно нагнулась.

Поблескивающие грани микроскопических кристалликов отразились в ее зеркальных линзах и едва заметно сверкнули в лучах искусственного света. Она с шумом втянула в себя одну полоску, затем сделала небольшую паузу и так же сноровисто расправилась со второй.

С нарастающим ужасом Найл видел, как сразу изменилось выражение ее лица. Признаки жизни с каждым мгновением оставляли девушку, Джинджер словно стремительно покидала свое тело, превращаясь из живого человека с электронными имплантантами в некую особую разновидность кибернетического организма.

До этого дня Найл только слышал о существовании наркомании. Страшная катастрофа, налетевшая на Землю вместе с радиоактивным шлейфом кометы Опик, на многие столетия ввергла человечество в пещерное существование и даже швырнула людей в рабство к кровожадным паукам.

Но великое крушение истории утащило в небытие и многие человеческие пороки!

Невольно Найл подумал, что его мир столетиями обходился без наркотиков, и никому даже в голову не приходило разрушать себя какими-нибудь сильнодействующими веществами.

Существовал, конечно, дурманящий сок ортиса…

Но люди пользовались им только как лекарством, – без этого средства порой трудно было усыпить в душных пещерах дрожащих от страха детей. Судорожное трепетание ужаса, бьющееся в их несмышленых головках, могло привлечь к себе чуткое внимание пролетающих на шарах пауков-смертоносцев и сразу выдать абсолютно всех членов семьи. Почувствовав даже слабенький импульс, пауки обнаружили бы все укромные убежища.

Найл прекрасно помнил медвяный, свежий вкус этого плотоядного растения, с помощью сладостного аромата заманивающего добычу в свой удивительно красивый, но ненасытный зев. Нектар ортиса коварно привлекал и его, порой даже хотелось попробовать еще ложечку, чтобы перенестись в другой, волшебный мир грез и сновидений.

Иногда желание становилось очень сильным, почти непреодолимым. Только, он никогда не позволял себе расслабиться…

С детства в память Найла врезались рассказы деда Джомара о несчастных охотниках за соком, с флягами в руках отправлявшихся в Дельту. Иногда мужчины за время своих опасных походов настолько привыкали к свежему вкусу ортиса, что словно уходили в себя, становились вялыми, сонными, безразличными, поглядывая на всех вокруг тупыми «жучьими» глазами.

Больше всего мальчишеское воображение потрясла история старого деда об одном охотнике, – старейшины племени решили его казнить за то, что он настолько пристрастился к соку коварного растения, что навсегда пропал, не узнавая даже близких ему людей.