Владимир Зырянцев - Вернуться из Готана

— А что, это, пожалуй, неплохая идея, — поддержал врача Латинк.

— Нет, плохая! — заявил Маршо. — Я согласен с Прунцлем: интерес вызывает как раз момент наибольших колебаний. Именно тогда происходит развитие явления, которое господин культуролог называет «возникновением Ворот». Что там возникает, не знаю, зато уверен в одном: через три дня тут нечего будет наблюдать.

— Если бы можно было расположиться где-то с другой стороны… — мечтательно произнес кто-то.

— Да, если бы можно было перенести лагерь в другое место, вне эллипса, — Ватанабэ говорил, ни к кому конкретно не обращаясь, он размышлял вслух, — то оттуда можно было бы посылать небольшие группы на эту поляну. Они бы работали там короткое время, потом бы их сменяли другие.

— Ну да, вахтовый метод, — поддержала его Марина. — Единственный выход в этой ситуации.

Ответом было молчание: как видно, никто не мог предложить ничего подходящего. Я уже думал, что на этом все и закончится, когда внезапно вновь заговорил наш руководитель.

— Ну если речь идет о размещении лагеря вне зоны колебаний, — сказал он, — то я должен сказать, что такое место есть.

Вот это был действительно сюрприз! Все уставились на профессора, ожидая продолжения.

— С самого начала у всех готовивших нашу экспедицию были сомнения относительно ее расположения, — начал объяснять Видович. — Не хотелось устраивать лагерь там же, где погибла предыдущая группа. В поисках подходящего места мы, в частности, обследовали заброшенный кемпинг в шести километрах отсюда. Сейчас покажу.

Он повернулся к монитору. Карта с нанесенным на нее эллипсом, отмечавшим зону колебаний, на экране сдвинулась и поползла влево, так что ближайшая деревня исчезла, а наш лагерь оказался на самом краю. Зато открылась новая часть карты, не входившая в наш район. Профессор указал на маленький квадратик в правом углу.

— Когда-то здесь находился кемпинг, способный принять до 50 туристов, — объяснил он. — Его перестали использовать полгода назад, когда начались известные события. При подготовке экспедиции его рассматривали как один из вариантов расположения лагеря. Фирма, которой принадлежит кемпинг, дала согласие, однако от этого плана отказались. Основная причина — отсутствие вертолетной площадки. Но для исследования интересующего нас объекта это место может оказаться подходящим. До нашей «зоны обморока» отсюда по прямой всего три километра. Но можно ли сейчас жить в кемпинге, я, честно говоря, не знаю. Впрочем, среди нас есть человек, располагающий дополнительной информацией. Это коллега Персон.

Взгляды всех обратились к уфологу.

— Несколько дней назад, когда все еще чувствовали себя вполне сносно, коллега Персон поделился со мной своей тревогой, — продолжил Видович. — Имевшимися в его распоряжении методами он обнаружил вокруг лагеря явление, названное им скоплением темной энергии. Он предупредил, что это скопление представляет угрозу для душевного и телесного здоровья участников экспедиции, и предложил перенести лагерь в другое место. Тогда я вспомнил о кемпинге, а господин Персон любезно предложил сходить туда и посмотреть, пригоден ли он для перебазирования. Так что он, полагаю, может дополнить мое сообщение.

— Да, я осмотрел, — подтвердил уфолог. — Домики там похожи на наши, только на четверых. Некоторые пострадали от дождей, но остальные пригодны. Вода, душ. Энергию давал генератор, работавший на сжиженном газе. Когда все закрывали, его не вывезли. Вертолетной площадки нет. Дорога из деревни Морхад не доходит до кемпинга два километра, дальше начинаются ущелья. Все грузы доставляли сюда, — он показал на карте, — дальше их несли носильщики. До зоны близко, профессор уже сказал.

Часть этого расстояния можно пройти по тропам, проложенным для туристов; там даже остались смотровые площадки со скамьями для отдыха. В общем, я считаю, что это хороший выход, если нам удастся туда добраться.

— Почему же нам не удастся? Все отлично удастся! — воскликнул Маршо. От возбуждения математик вскочил. — Вот оно, решение! Надо разделиться. Те, кто плохо себя чувствует и не сможет дойти до кемпинга, отправятся в деревню. Больные, женщины. Обслуживающий персонал тоже надо отпустить, охрану. Тем более что наша охрана теперь под подозрением. Может, там каждый второй — убийца. Остальные пойдут в кемпинг. Сколько тут — шесть километров? Ерунда!

— Интересный у вас перечень тех, кого надо отправить в деревню! — вскочила Марина. — Любопытно, к кому вы приравняли женщин: к тяжело больным или к убийцам? К вашему сведению, женщины лучше переносят боль и экстремальные нагрузки. Заметьте, все наши больные — мужчины.

— Да я не хотел никого обидеть, поверьте! — Маршо прижал руки к груди, словно слова Марины ранили его в сердце. — Я только хотел сказать, что надо установить добровольность…

— Вот это верно. Пусть кто хочет идут на запад, кто хочет — на восток.

— Слушайте, а ведь этот вариант решает все наши проблемы! — воскликнул Прунцль. — Абсолютно все! Джозеф, надо соглашаться!

— Да, вариант удобный, — согласился профессор. — Хочу только заметить, что в кемпинге сейчас ничего нет. Нам потребуются продукты, медикаменты, баллоны для генератора — в общем, все необходимое для жизни. Может, правительство Готана поможет нам в этом?

— Разумеется, правительство его величества окажет любую помощь, какая потребуется, — ответил ему Дрнди. — Я немедленно свяжусь с министерством, и к завтрашнему дню все необходимое будет доставлено. И все же считаю своим долгом заметить, что лично я рассматриваю решение о перебазировании в кемпинг и продолжении исследований в данных условиях как опрометчивое.

— Почему же вы так считаете? — спросил Видович.

— Видите ли, на мой взгляд, экспедиция в основном выполнила свою задачу, и выполнила успешно, — начал объяснять представитель министра. — Причины гибели группы Рошбаха установлены. Ложная «партизанская» версия отвергнута. Физическая природа наших знаменитых феноменов установлена, выявлена их связь с локальными колебаниями геомагнитного поля. Совершено много других интересных открытий.

Тут господин Дрнди сделал поклон в мою сторону.

— Так что, ввиду опасностей, о которых сообщил сегодня господин Латинк, я счел бы благоразумным на время прервать исследования. И вернуться к ним, как тут уже говорилось, через три дня, когда опасность исчезнет.

— Но ведь и интересующий нас объект исследований к тому времени тоже, скорее всего, перестанет существовать? — продолжал допытываться наш руководитель.

— Может, перестанет, а может, и нет, — не соглашался готанец. — А вот опасности точно не будет. Но это, повторяю, мое личное мнение, которое никоим образом не помешает мне выполнить свои обязанности.