Уолтер Уильямс - Распад

— Ну что ж, — Мартинес пожал плечами и поднял свой бокал, — за твою удачу!

— Спасибо, Гарет.

Едва они успели выпить, как входная дверь с шумом распахнулась, и порыв сквозняка разметал бумаги на столе. Мартинес выглянул. Роланд стоял в холле, стряхивая с вечернего костюма капли дождя.

— Проклятие! — загремел он. — Ну почему я не догадался захватить плащ? Что у вас там, коньяк? — Войдя в гостиную, он от души плеснул себе из бутылки и опрокинул одним глотком. — Не слышали? Семпрония вышла замуж. Я только что со свадьбы.

— Я слышал, что мы с ней больше не общаемся, — с иронической улыбкой произнес Гарет.

— Разумеется, нет, но я должен был подписать разрешение на брак, — объяснил Роланд, доливая бокал. — Она угрожала, что в противном случае останется с Шанкарашарьей как любовница или, того хуже, пойдет служить добровольцем на флот в качестве его денщика.

Мартинес рассмеялся.

— Похоже, боевого духа у нее не убавилось.

— Ни на йоту, — кивнул Роланд. — Держит своего хахаля под каблуком, ты бы видел эту картину! Через десять лет, клянусь чем угодно, — хмыкнул он, — этот лейтенантик будет выглядеть на все пятьдесят, а она — как конфетка.

Гарет взглянул на брата.

— Теперь только ты у нас не женат, — заметил он с улыбкой, — хотя старше всех. Неправильно получается.

Роланд пожал плечами и поднес бокал к губам.

— Да вот… не нашел ещё подходящую.

— Честно говоря, не понимаю, почему ты не попытался жениться на Терзе сам.

Пэ-Джи, слушая их, нервно ерзал. Рациональный подход Мартинесов к матримониальным делам явно травмировал его и без того раненую душу.

В глазах старшего брата появилось циничное выражение.

— Ну… потому, что ты у нас самый порядочный, а я… я бы, наверное, отшвырнул Терзу в сторону, как только заимел от неё наследника и нашел себе какую-нибудь получше, на мой личный вкус.

На этот раз даже Гарет был слегка шокирован его откровенностью. Роланд допил свой коньяк и подмигнул.

— Может, позовем Вальпургу да усядемся ужинать? Очередную сестру я успешно сбыл с рук, теперь можно и подкрепиться…

Вернувшись к себе в отель, Мартинес застал Терзу уже в постели. Она лежала, свернувшись калачиком, и любовалась огромной лилией. На лице ее играла умиротворенная улыбка.

Гарет остановился в дверях, любуясь этой картиной.

— О чем ты думаешь? — наконец нарушил он молчание.

Терза счастливо вздохнула.

— О нашем ребенке.

Мартинес подошел с колотящимся сердцем и присел на кровать, взяв жену за руку.

— Но… ты ведь не можешь пока знать, что беременна, правда?

— Конечно не могу, то есть я даже уверена, что пока ещё нет. — Терза придвинулась и положила голову ему на колени. — Но мне почему-то кажется, что до твоего отъезда все получится. У меня предчувствие.

Мартинес ласково перебирал ее густые черные волосы.

— Осталось четыре дня, — сказал он.

Терза вздохнула.

— Ты так добр ко мне…

Он удивленно взглянул на нее.

— Почему ты так говоришь?

— Наш брак состоялся не по твоей инициативе, ты мог бы возненавидеть меня, выместить на мне свою злость… — Терза прикоснулась губами к его руке. — А ты стараешься сделать меня счастливой.

«А счастлива ли ты?» Мартинес не решился задать этот вопрос вслух. В комнате присутствовал дух правды, не стоило лишний раз испытывать судьбу.

— Мне и в голову не могло прийти обидеть тебя, — ласково произнес он.

Терза снова поцеловала его руку.

— Четыре дня, — вздохнула она. — Целых четыре дня.

— Да. — Он погладил ее по щеке, ощущая тепло нежной кожи. — Я счастливый человек.

«Самый счастливый в империи». Ему вспомнились давние разговоры с Сулой. Интересно, можно ли сказать так теперь?

Через день после того, как парламент покинул Заншаа, новый военный губернатор командующий флотом Пан-Ко ввел чрезвычайное положение и распорядился в течение двадцати девяти дней полностью эвакуировать кольцо. Почти восьмидесяти миллионам его обитателей предстояло спуститься на поверхность планеты, что представляло сложную техническую и гуманитарную проблему.

Могло быть и хуже, думала Сула. Правительство всегда опасалось заселять внутренние области кольца, с его стратегическими сооружениями и запасами антиматерии, социально нестабильными элементами, поэтому уровень цен на квартиры искусственно завышался и население оставалось немногочисленным. Позволить себе жить на кольце могли лишь состоятельные граждане империи. Большая часть его полезного объема фактически пустовала. Теперь состоятельность этих граждан оказалась под угрозой: спустившись вниз на планету с мешком пожитков и нуждаясь в пище и крове над головой, они вскоре могли пополнить ряды бедняков.

Блестящие умы Управления логистики день и ночь трудились над проблемой.

— Спускать почти по три миллиона в день! — Непосредственный начальник Сулы, пожилой лайон, нервно бегал по своему кабинету.

— Да что тут думать, сбросить их с кольца и пускай летят сами, — хмыкнула Сула.

Лайон в ярости взглянул на нее.

— Я жду от вас полезных предложений, а не идиотских шуток!

В конечном счете было решено воспользоваться огромными грузовыми контейнерами, которые пустовали после эвакуации военного оборудования и припасов. Путешествовать в таких условиях не слишком приятно, но пассажирам было не до комфорта.

Проблема устройства такого количества беженцев на планете, хоть восемьдесят миллионов и были каплей в море — на поверхности Заншаа проживало три миллиарда, — также требовала немедленного решения. Сула энергично взялась за работу. Принятие ее плана по эвакуации правительства и демонтажа кольца вдохновляло, несмотря на то, что ни медали, ни даже благодарности она так и не дождалась. Интересно, получил ли свою порцию лавров капитан Мартинес? Едва ли.

В эти дни Сула мало думала о своем бывшем любовнике. Дни, наполненные страхом, отчаянием и мыслями о самоубийстве, давно миновали. В конце концов, ничего страшного не случилось. Мужчина, которого Сула ненавидела, женился на мало знакомой ей женщине. Ее собственное положение — звание, награды и карьера — нисколько не изменилось.

Такие логические доводы, повторяемые раз за разом, постепенно возымели действие, и лишь одинокими ночами, ворочаясь без сна на огромной старинной кровати, Сула чувствовала, как в душе оживает былая ярость, смешанная с отчаянием.

Срочная работа была очень кстати. Сула радовала своих шефов, работая иногда сутки напролет. Узнав из новостей, что флот набирает добровольцев, готовых жертвовать жизнью ради Праксиса, она обрадовалась ещё больше. По-видимому, Совет правления согласился наконец с тем, что надо собрать ополчение для обороны города. Что ж, лучше поздно, чем никогда.