Игорь Поль - Личный номер 777

Понимание происходящего мгновенно всколыхнуло напластования страха, скопившиеся в душе за одиннадцать месяцев службы на передовой. Капрал пришел в себя и резко сел. В уши ворвался грохот пулеметного огня, похожий на стук колес сотни скоростных поездов. Краснов вскочил, словно подброшенный пружиной, сунул ноги в ботинки и, как был голый, кинулся к выходу.

— Черт, черт, черт! — пьяно бормотал он на бегу. — Почему это дерьмо случается именно со мной! Каких-то семь недель до дембеля!

Однако через минуту он вернулся, упал на колени, сунул руку под матрац и достал припрятанную упаковку, битком набитую ампулами в металлической упаковке. Трясущейся рукой он приложил к бедру жало инъектора и в три приема вкатил себе слоновью дозу боевого стимулятора.

Некоторое время капрал продолжал сидеть на полу и со страхом прислушиваться к стрельбе. Иногда он вздрагивал от особенно сильных звуков. Пот лился с него ручьями. Поднятые к небу глаза без зрачков отражали мутное сияние звезд. Потом он дернулся, вскочил, визгливо прокричал: «Груман, я иду!» и выпрыгнул из палатки.

Когда капрал, низко пригнувшись и перепрыгивая от одного укрытия к другому, добрался до оружейной, это был уже совсем другой человек. Должно быть, грохочущие повсюду выстрелы, ударная доза допинга и сюрреалистическая картина неба, изрисованного следами реактивных снарядов и вспышками осветительных ракет, окончательно сломали барьеры цивилизации, выпустив на волю инстинкты кровожадного дикаря, которые до той поры мирно дремали в темных закоулках сознания Краснова. Сейчас это был отнюдь не тот дружелюбно настроенный паренек, готовый отдать товарищу последнюю рубашку, и даже не тот усталый ветеран, единственной целью которого было желание как можно скорее напиться и уснуть, чтобы скоротать еще один день в этой ненавистной стране. Сейчас это было совершенно иное существо, с полосами грязи на физиономии, наспех нанесенными в целях маскировки, кровожадный зверюга с оскаленными зубами, в воспаленном мозгу которого все перемешалось — выстрелы, лязг железа, крики команд, стоны раненых; механические часовые виделись ему чем-то вроде ночных охотников, разбегающиеся новобранцы — злобными тварями из джунглей, и даже в вышках на периметре ему мерещилась смутная опасность.

Пару раз его едва не подстрелили его же товарищи, принявшие голое существо за проникшего через ограждение диверсанта, и только неимоверная скорость, с которой Краснов петлял между палатками, не дала ему пасть жертвой дружественного огня. Но эта же скорость привлекла внимание пулеметчика с караульной вышки, краем глаза увидевшего бледное стремительное нечто, прыжками устремившееся к центру лагеря. Недолго думая, солдат повернул турель и выпустил вслед неизвестному противнику длинную очередь, которая ничуть не повредила успевшему укрыться за мешочной стеной Краснову, но зато прошила тонкие стены узла связи и в брызги разнесла только-только включившуюся аппаратуру. Посыпались искры, повалил дым, следом с грохотом взорвался пробитый баллон системы пожаротушения, наполнив тесный барак непроницаемым морозным туманом, дежурная смена бросилась врассыпную, и центральный узел связи окончательно перестал существовать как боевая единица.

Тем временем Краснов ласточкой юркнул в полуоткрытые двери оружейной. Бронированные створки за его спиной загудели от ударов пуль.

«Ну уж нет, — пробормотал капрал с кровожадной улыбкой, увидев которую побледнел бы и самый закоренелый маньяк, — так легко вам меня не взять!»

Он оттолкнул бледного от страха андроида-оружейника, который протягивал ему подсумки с боеприпасами, пулей промчался вдоль пирамид и, тяжело дыша, остановился у шкафа, где хранилось его личное оружие — устрашающих размеров дробовик, снабженный под ствольным огнеметом.

Над пирамидой помаргивал зеленый индикатор: тактический компьютер уже разблокировал замки; поэтому все, что оставалось сделать для получения оружия — это пройти персональную идентификацию. Краснов приложил ладонь к сенсорной панели, выдохнул в окошечко анализатора ДНК адскую смесь, клокотавшую у него в груди, затем распахнул дверцу и сдернул с крючка тяжеленную сбрую с нагрудным патронташем. Набросив ее поверх голого тела, он подхватил дробовик, приладил к нему баллон с зажигательной смесью и с диким воем вырвавшегося на волю демона выбежал прочь в поисках неосторожных жертв.

Чего-чего, а уж жертв в лагере, напоминавшем горящий муравейник, в ту ночь было хоть отбавляй.

Разбуженные пальбой и сиренами, рядовые Бранд и Карев, спотыкаясь и одеваясь на бегу, ринулись к ангарам, где находился вверенный им бронетранспортер. У ворот автопарка их едва не расстрелял ничего не соображавший от страха часовой, но, к счастью, его оружие было заблокировано с командного пункта, и он лишь бессильно защелкал курком. Тут-то на них и наткнулся озверевший Краснов. Перемахнув через забор точно дикий кот, он с лязгом обрушил приклад на шлем часового, а затем открыл стрельбу по воротам ангара, где скрылись до смерти перепуганные солдаты. Загнав обоих в бронетранспортер, он заодно расстрелял фонари на крыше, не обратив никакого внимания на осколки стекла, дождем брызнувшие сверху. Скорее наоборот: порезы только еще больше раздразнили его, и когда Бранд дрожащими руками завел неуклюжий «Бульдог» и дал полный газ, намереваясь показать кузькину мать окровавленному демону, что с дикими криками метался по двору автопарка, Краснов был уже совершенно невменяем. Капралу не единожды доводилось путешествовать в этой стальной коробке во время патрульных рейдов, и воспоминания об ужасах, пережитых внутри гробов на гусеницах, молнией пронзили его разгоряченную голову. Краснов явно посчитал бронетехнику оскорбительным выпадом против всей пехоты, глумлением над свободолюбивой натурой человека. И потому с отчаянным криком камикадзе он ринулся наперерез машине, с брони которой еще не успели свалиться искореженные ворота ангара.

Бранд почему-то решил, что под надежной броней им больше ничего не угрожает, и даже тот факт, что датчики машины ослепли из-за заслонивших обзор бывших ворот, не смутил его. Бормоча ругательства, он включил задний ход, чтобы сбросить хлам с орудия и дать возможность Кареву, занявшему кресло наводчика, развернуть башню и размазать, наконец, неустановленного противника, который носился вокруг и с грохотом всаживал в броню заряды картечи.

Ворота со скрежетом сползли на землю. Машина дернулась и замерла. Но стояла она недолго. Вслед за диким боевым кличем откуда-то возник шар огня, и датчики поглотила клубящаяся муть. Завыла сирена, замигали сигналы перегрева, и где-то в корме громыхнул клапан системы пожаротушения. Отсек наполнился запахом гари.