Андрей Ливадный - Сталтех

Дверь дрогнула, уходя в зазор между двумя сложившимися домиком, присыпанными землей бетонными плитами.

Вниз во мрак уводили ступеньки.

Максим, не получив дальнейших инструкций, начал спускаться. Силы таяли, он пошатывался, уже едва удерживаясь на ногах.

С гулкой вибрацией за его спиной встала на место массивная дверь. Внезапно, разгоняя чернильный мрак, зажглись несколько ламп, осветив короткий отрезок наклонного коридора и простирающееся за ним подвальное помещение.

Первым, что невольно привлекало внимание, было массивное кресло, окруженное уже знакомыми Максиму агрегатами. Он поежился, мгновенно вспомнив Пингвина с его вечной мерзкой улыбочкой. Может, зря я этого мнемотехника спас? Сволочи они все… Максим неприязненно покосился на кресло.

Поискав взглядом, куда бы пристроить бессознательное тело Антрацита, он не нашел ничего лучшего, кроме как попятиться и осторожно усадить того в «пыточную», – так сталкеры называли специально оборудованные места для проведения мнемотехнических операций.

Освободившись от непосильной, сковывающей движения ноши, он осмотрелся.

Да уж. Вот где настоящий Клондайк артефактов, и вовсе не адский…

В згляд Максима скользил по многочисленным стеллажам, где как попало были навалены различные устройства, демонтированные с подбитых механоидов. Большинство техноартефактов выглядели незнакомыми, отдельно лежали энергоблоки – штук десять «Сердец зверя» различного размера и мощности. Еще он узнал детали армганов и импульсных вооружений, начиная от многочисленных модификаций «ИПК» и заканчивая двумя тяжелыми импульсными орудиями, непонятно каким образом доставленными в подвал.

Двигаясь между стеллажами, он внезапно едва не закричал от неожиданности, – в углу из сумрака на него пристально смотрел пустыми глазницами металлизированный череп сталтеха…

Тьфу, зараза… – Максим медленно опустил автомат.

Обитель мнемотехника одновременно вызывала чувство восхищения, зависти и нагоняла жуть. Прямо кунсткамера какая-то… «Интересно, если все, что тут навалено, оптом сдать торговцу?»

Нет, не получится. Тут за неделю всего не перетаскать. Сразу расспросы начнутся: откуда да как добыл?

А убежище хорошее. Надежное. Еще бы ключик к нему подобрать. Макс понимал, что двери открылись не просто так, наверняка автоматика бункера получила приказ через мью-фон. Да еще и подтверждение полномочий доступа. Он покосился на две самодельные лазерные турели, подвешенные под потолком напротив входа. Они выглядели вполне функционально, по крайней мере, индикаторы на накопителях энергии светились точечными изумрудными искорками. Между турелями была закреплена небольшая «башенка», явно демонтированная с механоида. Из каплевидной обтекаемой надстройки торчал короткий ствол импульсного орудия.

Максим покачал головой.

Любого незваного гостя на входе автоматически перемелет в фарш, да еще и прожарит из излучателей.

Как мне отсюда выбраться?! Он уже расстался с мыслью прихватить парочку техноартефактов, крепко задумавшись: работают установки только на входящих или попытка покинуть бункер также будет пресечена разрядами армганов и очередями импульсного орудия?

Он покосился на тело мнемотехника.

Антрацит безвольно ополз в кресле.

Вот я попал так попал…

Максима все больше удручала неопределенность возникшей ситуации. Кто его знает, что за процессы идут сейчас в организме, пораженном скоргами? Может, этот Антрацит через пару часов начнет превращаться в сталтеха? А мне что делать? Попытка удрать выглядела довольно сомнительной, уж слишком недвусмысленно и грозно смотрелись подвешенные под потолком системы автоматических вооружений. Да и дверь еще открыть надо. Руками такую массивную преграду не сдвинешь…

Вот и получается, что добрыми намерениями выстлана дорога в ад… – невесело подумал он, присев на край автомобильного кресла, установленного у стены.

В этот миг внезапно активировалась аппаратура «пыточной».

Сначала над жутковатым комплексом агрегатов, окружающих громоздкое кресло, зажегся неяркий свет, затем по приборам и устройствам прокатилась волна индикационных огней, далее пришли в движение механизмы самого кресла: с тонким подвыванием сервомоторов оно вдруг начало менять угол наклона спинки, как бы усаживая безвольное тело мнемотехника в определенное положение. Антрацит по-прежнему не открывал глаз и не подавал признаков жизни, но автоматике было глубоко наплевать, в каком состоянии находится хозяин. Из широких подлокотников внезапно выхлестнулись неприятно поблескивающие гибкие манипуляторы, заключенные в гофрированные оболочки. Извиваясь, словно змеи, они накрепко обхватили руки, ноги и грудь мнемотехника, пристегнув его к креслу. Следом от блоков аппаратуры начали выдвигаться различные приспособления, вспыхнули несколько зеленых сканирующих полосок света, одна начала медленно двигаться по лицу Антрацита, другая по груди, третья исследовала ноги, к рукам мнемотехника плотно прижались несколько шунтов, ловко проскользнув под одежду и соединившись с металлизированными пятнами на коже.

Максим наблюдал за скоротечными процессами, раскрыв рот.

На приемах у Пингвина все происходило намного быстрее и проще. Мнемотехник лагеря мотыльков обычно ограничивался включением одного устройства, похожего на точечный фонарик с синим светофильтром, установленном на гибкой штанге. В его свете пятно на запястье выглядело особенно зловещим, но после облучения не разрасталось.

Максим, пристально следя за происходящим, поймал себя на мысли, что аппаратура у Антрацита намного сложнее, по крайней мере, внешне, а вот источников синего излучения нет.

Хотя откуда мне знать, как эти комплексы должны работать?

Тело мнемотехника внезапно конвульсивно задергалось, будто через него пропустили разряд тока.

Начинается… – неприязненно подумал Максим. Он многое сносил без особого волнения, но все, что касалось мнемотехнических операций, вызывало у него стойкое отвращение, неприятие и страх.

Тонко взвизгнули сервоприводы. Сканирующее излучение погасло, теперь три замысловатых агрегата, установленных на подвижных платформах, выдвинулись к креслу и нависли над пристегнутым телом Антрацита, протянув к нему десятки гибких щупалец-манипуляторов.

Максим обреченно закрыл глаза.

В подвале было значительно теплее, чем на улице, и он давно взмок, но разгерметизировать экипировку опасался. Слишком много вокруг предметов и артефактов, носящих следы воздействия скоргов. Неизвестно, чем занимается мнемотехник в своей лаборатории.