Андрей Круз - На пороге Тьмы

– Ага, благодарствую, – кивнул я и пошел на улицу.

Чайную я помнил, хоть и не заходил. Она почти вплотную примыкала к логову армянских обувных мастеров, пытавшихся убить во мне чувство всякой эстетической меры туфлями с длинными носами, типа как шоковая терапия. Стандартный для этого базара маленький желтый флигель, кривоватый и частично осевший в землю, на котором висела вывеска «Чайная «Бомбей», под которой был изображен сизоватого оттенка слон на фоне восточного облика башен, здорово напоминающий картинку с пачки «Чая индийского» – единственного его сорта, продававшегося во времена моего детства.

Федька действительно блаженствовал в общепите, сидя за столиком, на котором стоял фаянсовый чайник, накрытый колпаком, чтобы не остывал, и при этом он жевал пирожок с чем-то вкусным, судя по тому, как довольно он щурился. Еще кучка таких же пирожков возвышалась перед ним на тарелке.

Усевшись напротив, я сразу дернул один, надкусил – с клубничным вареньем, надо же!

– Вкусно, – оповестил я его, вроде как похвалил.

– Ты только пироги жрать пришел или по делу? – вежливо поинтересовался Федька, отодвигая от меня тарелку.

– По делу, дай запить, – сказал я, сграбастал его стакан с чаем и хлебнул из него. – Блин, как ты пьешь это? У тебя не слипнется? Это же чайный сироп.

– Это чтобы такие, как ты, не воровали, – сказал он, отбирая стакан.

К нам подошел сутулый лысоватый мужик с бородкой, спросил меня:

– Будете что-нибудь?

– Обязательно! Чаю… обычного, черного, и… два пирожка с клубничным вареньем… с чем еще есть?

– С яблочным.

– И два с яблочным, – дополнил я.

– Один с клубникой вернешь, – предупредил Федька.

– Жлоб, как есть жлоб, – вздохнул я. – Ладно, теперь к делу. Был я у Милославского и пришел оттуда с новостью.

– С большой или так себе?

– С большой. Нас с тобой из Горсвета откомандировывают в его управление. С сохранением зарплаты и должности.

– Это на хрена? – скривился Федька. – Мы с тобой, если с суточной работы уйдем, на зарплату жить будем. Если каждый день я бросаю службу, на хрен: все равно годовой ценз у меня вышел, могу идти куда хочу.

– Не все так плохо, если на первый взгляд, – взялся я его успокаивать.

И поведал все, что мне рассказал Милославский. Федька слушал внимательно, иногда кивал, иногда переспрашивал, а морду больше не кривил. Предложение профессора ему тоже чем дальше, тем больше нравилось.

– То есть мы с тобой будем гонять туда, куда сами научники писаются лазить? – уточнил он. – И куда разведбат подписывать не хочется, потому как он в другие руки работает. Я правильно понял?

– Правильно. По крайней мере, Милославский так все подал, а как на деле будет – там посмотрим.

– Оно неплохо, – кивнул Федька. – Кстати, а что ты мне отказался в караулке рассказывать? Чего там у тебя за секрет страшенный?

Поведал ему и об этом – про эффект «обратного времени» на границе Тьмы. Увидев скептическую его морду, сказал:

– Федь, ты про беременности слышал?

– Ну… да, слышал, – признался он.

– Есть другое объяснение?

Он подумал, поглазел сначала на потолок, затем на стену, словно ожидая, что ответ проступит как слова «Мене, текел, фарес» на Валтасаровом пиру, затем покачал головой:

– Нет объяснения.

– Второй вопрос…– вновь заговорил я. – «Опеля» своего брал – Тьма дальше была?

– Дальше, верст на восемь, – подтвердил Федька.

– Резинки рассохлись?

– Было дело, намучился, пока ехал.

– А тут две машины гнали – и хоть бы хны: так, капельки покапали. Верно?

– Это да, верно, – согласился он. – И так быть бы не должно, если они рядом стояли и считай что одинаковое время.

– Вот и я о том, – обрадовался я его согласию. – А теперь прикинь: что будет, если получим карту колебаний Тьмы со свежими обновлениями?

– Это я понял, – сказал Федька после довольно длительных размышлений. – Но и риску туда соваться много, сам же видел.

– Много, согласен, но и прибыль тоже ничего. А я бы хотел под такую работу с Милославского какую-нибудь броняшку выбить, вот к чему веду. Если бы мы с тобой там на танке, скажем, катили, что бы нам грозило?

Федька растерялся немного, затем сказал:

– Ну… если только призраки через щели бы пролезли… А так да, заперся – и порядок. Но танки нам не положены, да и в город на них нельзя.

– А на Ферму?

Тут он отставил стакан, из которого продолжал отхлебывать, в сторону и посмотрел на меня с явным уважением:

– Вован, а ты соображаешь… Ферма-то в глуши стоит, в тупике типа, в том направлении никакие правила не действуют, потому что в них смысла нет.

– Вот об этом я и говорю, – обрадовался я пониманию. – Только я гусеничную водить вообще не умею. Сидел в бээмдэшке в свое время, да и все.

– Должен будешь – я умею, – сказал Федька. – Механик-водитель боевой машины пехоты по ВУСу. Хотя и не ездил давно, так что сам понимаешь… Тока это… Ты траки менять умеешь? Гусянку натянуть?

– Под чутким руководством если только, – честно ответил я.

– Я в свое время подумывал «опеля» бронировать, – поделился мыслью Федька. – Но не вышло: на кабину не навесишь железа – просядет, а переделать и дорого, да и делать никто не станет. А так серьезная броня и не нужна – нам же больше от когтей, чем от пуль. Хотя…

– Во-во, это еще куда зашлют, – кивнул я. – Поскольку в той картинке, что себе Милославский вообразил, адаптанты присутствуют… Ну дальше сам понимаешь, трудности бывают разными.

– Оно понятно… ладно, надо тянуть с них все, что можно вытянуть. Всякая любовь предполагает взаимность, или она обречена на забвение, – сбился Федька на высокий слог. – И чего дальше делать будем? В Сальцево-то поедем?

В Сальцево надо бы, тут вопросов нет. Мне, например, по покойной скандалистке Скляр один момент немного не дает покою: а как она все же оказалась у этих самых адаптантов, или сектантов, черт их маму разберет. Я в Горсвете без году неделя, но и то успел выяснить, что зарегистрированных случаев проникновения этих самых адаптантов в город не зафиксировано. И внешность у них неправильная, и глаза выдают… И в Сальцеве, насколько я слышал, то же самое, там не дурнее нас народ. Как среднестатистическая баба, пусть и дурная на всю голову, могла оказаться за периметром и попасться тем, о ком в ближних окрестностях городов пока и не слышали? Загадка? Ага, типа того.

Не, я расследование вести не собираюсь, не мое это дело, но вот интерес все же имеется. И если бы получилось узнать, то узнал бы с удовольствием. Потому что меня всегда напрягают непонятности в тех делах, в которые я вынужден ввязываться. И вот это – непонятность. А я уже ввязался.

– Федь, а там вообще что-то вроде ментовки есть?