Олег Шовкуненко - Битва во мгле

Капрал Артур Шенон, взгромоздившись на макушку «Сахая», готовился пропороть резаком одну из бронированных плит. Его напарник Эрик Нэвелью стоял рядом и с помощью лебедки осторожно поднимал пусковую установку ракетного комплекса. Трубчатая конструкция ползла вверх, тихо подкрадываясь к рядовому Киуро. Вооруженный зубной щеткой и банкой жидкого мыла, японец отрешенно скреб пыльный борт боевой машины.

– Эй, Киуро-сан, – Шенон решил проявить заботу о ротном самурае, – позволю вам заметить, что в районе амортизаторов правой ступни я заметил пятна светлой смазки. Так что забирай свою зубочистку и вали туда. Не мешай работать.

– Полегче на поворотах, приятель! Следи лучше за горелкой, а то еще поджаришь зад своему коллеге, – огрызнулся японец, который последние два часа находился в эпицентре колкостей и острот.

Хотя Киуро твердо решил не поддаваться на провокации, но идея поскорее очутиться в гораздо более уединенном месте показалась ему удачной. Намимото уже занес ногу над скобой выдвижной лестницы, как вдруг вся палуба озарилась красными бликами. Они исходили от вспышек за бортом и были яркими и частыми. Японец ощутил легкую дрожь корабельного корпуса, вслед за которым палубу наполнил нарастающий вой сирены.

– Что случилось?

– Лазеры! Нас обстреливают, идиот! – Шенон оказался сообразительнее остальных. – Всем вниз! Живо!

– Без паники! – Строгов показался из люка «Сахая». – Тихо! По-моему, все закончилось.

Десантники замерли, вслушиваясь в каждый звук…

– Палуба номер шесть вызывает центральный мост. – Николай стоял перед терминалом внутренней связи, безуспешно пытаясь наладить контакт. – Центральный, ответьте Строгову, мать вашу!

«Волшебные слова», как обычно, подействовали безотказно. Прибор ожил, проецируя озабоченную физиономию Грабовского.

– Марк, ты в рубке? – Николай уточнил очевидный факт. – Что происходит? Мы видели выстрелы!

– Николай, сколько с тобой людей? – Грабовский проигнорировал вопрос друга. Его взгляд говорил о критичности положения.

– Экипажи «Сахаев» плюс группа оружейников. Всего человек семьдесят.

Ни секунды не колеблясь, Марк приказал:

– Гони всех оружейников на четвертую палубу, а сами забирайтесь в «Сахаи» и грузитесь в шлюзовые камеры.

– Мы еще не закончили установку ракетных комплексов…

– Черт с ними! Бросайте все и грузитесь! У вас не более десяти минут! – Разведчик приблизил лицо к передающему устройству. – Нас ждет аварийный скачок. Если «Интега» не выдержит этот переход, стартуйте в автономном режиме. Не знаю, где нас выбросит из подпространства, но надеюсь, что мы уже недалеко от Агавы. Эта планета – наш единственный шанс на спасение. Торопитесь!

– Стой! – Николай не дал Марку прервать связь. – Если уцелеем, будем пытаться сесть в Ядо, а оттуда пойдем к Ульфу – столице Восточной Республики Агавы. Передай это всем.

Когда изображение исчезло, Строгов ощутил жуткий холод. Как будто сам космос пробрался в его тело. Через несколько минут он может оказаться один на один с бескрайним черным безмолвием. «Готов ли ты, Николай, к этой встрече? Хватит ли у тебя сил, чтобы добраться до спасительной планеты? И что ждет тебя там?» Скрипнув зубами, лейтенант отогнал сомнения и колебания. Время бесплодных переживаний вышло, настала пора подумать о выживании.

– Слушать приказ! – Голос Николая зазвучал из трансляторов громкоговорящей связи, как раскат грома. – У нас есть десять минут для того, чтобы спасти свои шкуры! Корабль может взорваться с минуты на минуту. Всем механикам срочно отбыть на четвертую палубу для посадки в десантный транспорт! Экипажам «Сахаев» занять места в кабинах и приготовиться к экстренному сбросу! Сигналом к выбросу может послужить либо моя команда, либо необратимые разрушения корабля. – Николай сделал паузу, после чего как сумасшедший рявкнул в микрофон: – Всем выполнять, живо!

Понимая, что отведенного времени может и не хватить, Строгов что есть духу помчался к своему шагоходу. Огромная серая машина под номером «41» уже ожила. Гудение энергетической установки вперемежку с воем сервомоторов делало ее похожей на боевой самолет, замерший на взлетной полосе в ожидании старта. Сейчас-сейчас, потерпи секунду! Папочка уже идет! Лейтенант преодолел последние метры одним гигантским скачком.

– Доложить о готовности! – Николай ввалился в кабину, как старый бражник, который растерял все силы по дороге от кабака да дома.

– Реактор запущен, системы активированы. – Киуро четко справился со своей работой. – Но, господин лейтенант, ракеты нам так и не поставили.

– Черт с ними! – Николай в точности повторил слова Грабовского. – Сваливаем, а то будет поздно!

Он упал в пилотское кресло и что есть силы вдавил руку в датчик идентификатора. На опознание хватило нескольких миллисекунд. Кресло пришло в боевой режим и начало трансформацию. Строгов скривился, предвидя мерзкие ощущения. Они пришли вместе с сотнями гибких металлических пластин, которыми проросли сиденье, спинка, подголовник и все остальные мыслимые и немыслимые элементы конструкции. Сталь поползла по телу, делая его недвижимым и беспомощным. Когда ее последние полосы сомкнулись вокруг головы, слепота вперемежку с гробовой тишиной подарила лейтенанту ярчайшие могильные ассоциации. Как только железный кокон был готов, кресло втянулось внутрь панели управления. Строгов потерял ощущение собственного тела. Он становился частью грозной боевой машины. В такие минуты Николай всегда завидовал бортинженеру. При любых обстоятельствах тот остается человеком из плоти и крови, в то время как пилот превращается в груду металла, обреченную смотреть на мир сквозь сетку прицела.

Щелк! Слепота отступила. Прозрение сопровождалось нарастающим чувством могущества, которое перло из всех уголков сознания. Проверяя власть над машиной, Николай пошевелил рукой. Гигантская клешня в точности повторила его движение. Следующей мыслью оказалось время. Показания бортового хронометра указывали на то, что у лейтенанта осталось не более трех минут. Успею! Строгов убедился, что внизу нет людей и начал движение, превращая в щепки фермы обслуживания, облепившие торс «Сахая».

– Киуро! – лейтенант мысленно позвал своего напарника. – Сколько машин доложило о готовности, пока я был в отключке?

– Семнадцать, но в шлюзах уже двадцать три… – Страшной силы толчок оборвал доклад рядового.

Палуба содрогнулась и ушла из-под ног.

– Мы падаем! – Вопль японца лишь подтвердил показания приборов.

«Сахай» повалился на пол. Строгов принял удар от падения, смягчив его вытянутыми вперед манипуляторами. Это начало катастрофы! Стоя на четвереньках, лейтенант едва удерживал равновесие.