Стивен Джонс - Оборотни

И холодное. Безотчетно стиснув в ладони кусок коровы, он почувствовал, как просачивается в руку озноб смерти. Мясо было уже прожевано, как то, которое он изрыгал, чтобы кормить детенышей, и затянуто в прозрачный лед вроде того, из чего были сделаны стены КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ. Дрожащими пальцами он уронил добычу в тележку. Поблизости лежали свиньи, перемолотые и засунутые в собственные кишки, хотя любые потроха не слишком вкусны и питательны. Он прошел мимо, но не смог удержаться и бросил в тележку три цыплячьи тушки, пускай они и были холодными и твердыми как камни.

Теперь им овладело возбуждение — окоченевшие пальцы хватали бычьи ребрышки, ногу ягненка, телячьи мозги. Он окунул руку в чан с куриной печенкой, все еще плавающей в остывшей крови, и густая жидкость облепила кожу. Он облизал руку и, поймав на себе недоуменный взгляд женщины, зарычал на нее.

Пора было уходить, бежать с этим мясом, пока он сам не очутился среди заледеневших безжизненных кусков. Но путь назад оказался блокированным, и его охватила паника, бурлившая, пока он не опознал очередь в кассу. Вот так, рядком, стоят только люди, и он обрадовался собственной смекалке. Возможно, у него в конце концов получится выбраться отсюда.

Он пошел за проволочной тележкой, набитой окаменевшими частями мертвых животных. Люди стояли впереди и позади него, нагруженные точно так же: добыча, угодившая в их проволочные силки, была уже трупами, но не это безобразное зрелище заставило его содрогнуться. Напротив, им овладела идея отнести эти расчлененные туши туда, где можно сунуть их в огонь и смотреть, как они сочатся сгорающим жиром, так что потом остается только высохшая оболочка. От одной лишь мысли к горлу подкатил ком, но он знал, что осуществит этот безумный план, если что-нибудь не помешает ему. Он попытался сосредоточиться на воспоминании о своих детенышах, ждущих в логове, вырытом его собственными лапами, но теперь они отчего-то казались очень далекими, хотя он и понимал, что они могут умереть, не дождавшись ни кусочка мяса, которое он добыл для них.

Щурясь от ослепительного света, он следил за тем, как шеренгой тянутся в ночь впереди стоящие. Люди словно выполняли некий ритуал. Все они проходили мимо молодой женщины, самой еще почти детеныша, и, приветствуя ее, позволяли ей прикасаться к каждому из своих сокровищ. И еще кое-что. Каждый человек делал женщине подношение, протягивая ей что-то вроде зеленого листочка, а иногда и несколько таких листиков сразу. Но откуда они взяли зеленые листья посреди зимы? В это время года листва встречается реже дичи. Его подергивающиеся руки были пусты, и тело под одеждой начало чесаться. Как и все, он положил свой улов перед женщиной — пусть трогает что хочет.

— Сорок два сорок девять, — мелодично сказала она.

Он понятия не имел, что означают эти звуки. Она посмотрела на него, и он вдруг почувствовал головокружение.

— Сорок два сорок девять.

В голове мелькнуло воспоминание о зеленой листве, и о лете, и об обильной добыче. Он упал на колени.

Человек позади, увидев, что происходит, кинулся в молочный отдел в глубине магазина.

Кассирша перегнулась через кассу, чтобы рассмотреть, что случилось, и в этот миг он снова встал на задние лапы. Слюнявые челюсти сомкнулись на лице женщины.

Он жрал — и не гнилую замороженную падаль. Живая кровь лилась в рот, горячая плоть трепетала на языке. Вот что такое первый сорт! Гортань его была набита.

Сбросив последние клочья одежды, он побежал. КРАСНАЯ ЗВЕЗДА раздвинула свои блестящие стены и выпустила его. Он играючи обогнул катящиеся капканы и запрыгал по нетронутому снегу к надежному укрытию — деревьям.

Куски молоденькой кассирши надежно хранились внутри его. Добравшись наконец до дому, он отрыгнет их. Сегодня ночью его детишки наедятся досыта.

Рассказы Николаса Ройла (Nicholas Royle) перепечатывались в выходящих друг за другом сборниках "Лучшее за год: Мистика. Магический реализм. Фэнтези" (The Year's Best Fantasy and Horror), "Ужасы. Лучшее за год" (Best New Horror) и "Лучшее за год. Рассказы в стиле хоррор" (The Year's Best Horror Stories). Роил продал более семидесяти своих рассказов журналам и антологиям по всему миру, включая такие, как "Темные голоса" (Dark Voices), "Зомби" (The Mammoth Book of Zombies), "Антология фэнтези и сверхъестественного" (The Anthology of Fantasy & the Supernatural), "Могилы" (Narrow Houses), "Интерзон" (Interzone), "Кровавая зона" (Gorezone), "Австралийские ужасы" (Terror Australis), "Новый социалист" (New Socialist) и "Ридерз дайджест" (Reader's Digest).

Его роман "Двойники" (Counterparts) в 1993 году был выпущен издательством "Баррингтон букс" (Barrington Books) в мягкой обложке ограниченным тиражом, а составленные им антологии "Темные земли" (Darklands) и "Темные земли 2" (Darklands 2) получили Британскую премию фэнтези (British Fantasy Award) в 1991 и 1992 годах соответственно. В 1992 году писатель получил сразу две Британские премии фэнтези, еще одной удостоился рассказ "Медсестра ночной смены" (Night Shift Sister) из сборника "Во власти сновидений" (In Dreams).

Вот что, по словам автора, легло в основу рассказа, представленного вниманию читателей в этой антологии: "Мы в Соединенном Королевстве привыкли к тому, что диких зверей осталось очень мало. Там, где когда-то свободно разгуливали волки и дикие кабаны, теперь бегают немецкие овчарки и мирно пасутся свиньи на ферме; поэтому многочисленные столкновения с дикими представителями семейства кошачьих за последние годы завладели воображением людей. Из разных районов страны поступали сообщения о том, что люди встречали практически все виды дикой кошки, хотя черная пантера фигурировала в них чаще остальных…"

Только когда с правой стороны по ходу движения поезда показались антенные мачты города Рагби, Гэри почувствовал, что Лондон действительно остался позади. Они служили ему психологической отметкой половины пути, и, стоило миновать их, как он становился ближе к родному северу, чем к городу, в котором провел последние десять лет, переходя с одной скучной работы на другую, встречаясь и расставаясь с женщинами, не приносившими ничего, кроме неприятностей.

Когда политехнические институты практически в одночасье превратились в университеты, повсеместно стали вводить новые курсы, и Гэри отправил резюме с целью получить место преподавателя писательского мастерства магистрам в заведении, некогда бывшем их местным политехом, особо не задумываясь о том, что будет делать, если они вдруг и вправду предложат ему работу. Так что, получив предложение, он подумал и решил перестать заниматься мазохизмом и бросить работу преподавателя-почасовика в Ист-Энде. Прослушал он и сообщения на автоответчике: пленка была затерта почти до дыр нытьем Эстелль, его последней рефлексирующей истерички, невинная болтовня с которой во время перекура в учительской школы в Форест-Гейте привела к роковым последствиям. Гэри провел пальцем по корешкам написанных им самим детективов: их действие разворачивалось в южной части Лондона, а антигероя он прикончил в последней книге от скуки; огляделся вокруг и открыл на своем компьютере "Тошиба" образец письма с согласием приступить к работе.