Стивен Джонс - Оборотни

Запах гнили и праха был едва ощутим по сравнению с резким запахом пожарищ и вонью от разлагающихся тел, которые витали в ту ночь над Парижем.

Жаклин содрогнулась и прикрыла лицо руками:

— Я этого не вынесу.

— Тогда держи. — Беккер протянул девушке лампу, подождал, пока она покрепче ее ухватит, и начал осторожно спускаться в развороченное захоронение.

Ему не раз приходилось видеть картины и похлеще, так что разложившиеся останки людей, умерших несколько веков назад, не вызывали у него ни ужаса, ни душевного трепета, во всяком случае до тех пор, пока они не шевелились.

— Есть! Посвети сюда, Жаклин!

В развороченном пушечным ядром склепе трудно было что-то разобрать — кругом валялись кости, обломки ржавых доспехов и истлевшие предметы церковного облачения, — но Беккер рассудил, что захоронение относилось к временам Крестовых походов. На груде битого кирпича и щебня лежала не тронутая взрывом черная чаша. Беккер мгновенно определил, что это почерневшее от времени серебро, и схватил чашу.

Рука мертвеца крепко сжимала ножку чаши и не собиралась отдавать ее никому на свете. Беккер выпустил чашу и чертыхнулся. Выхватив из ножен длинный охотничий нож, он яростно полоснул по сочленениям усохшей руки и начал по одному отгибать от ножки чаши пальцы покойника. Сталь одолела мертвую плоть, и уже через несколько мгновений Беккер выбирался из склепа с драгоценной находкой в руках.

— Теперь надо развести огонь. Жаклин, собери доски и палки. Да быстрей же, ради всех святых! Надо спешить!

— Эта тварь скрылась в тени, — доложил сэр Стэнли, пока Беккер разбирался со своей экипировкой. — Я его не вижу!

— Продолжайте наблюдение!

Для пистолетов у Беккера имелось разнообразное снаряжение: капсюли, пороховница с черным порохом, жестяная банка с жиром для смазки, пыжи, запасные пули и форма для отливки пуль. Пока Жаклин разводила костер из деревянных обломков, Беккер быстро вытащил из барабана одного из своих кольтов пули и порох.

С помощью охотничьего ножа он разрубил найденную чашу на куски и с радостью отметил, что эта простая и, очевидно, очень старинная чаша действительно сделана из серебра. Но оценить ее по достоинству у него не было времени.

Пока костер прогорал, Беккер вытащил из склепа кусок покрывшегося ржавчиной шлема крестоносца. Шлем был достаточно прочен, чтобы послужить миской для плавки серебра. Он установил "миску" на угли, побросал туда куски серебра и стал ждать, когда они начнут плавиться.

Волчий вой напомнил о том, что время безжалостно несется вперед.

— Вы его видите? — спросил Беккер, вороша угли.

— Тучи закрыли луну, — ответил ему Саттон. — Ничего не вижу.

— Жаклин, — Беккер указал на обломки деревянной панели, — сделай факелы.

— Ими можно убить эту тварь?

— Ими можно на время отбить у нее аппетит.

Беккер подул на угли. Температура плавки серебра была в три раза выше температуры плавки свинца, но куски чаши наконец начали размягчаться и смешиваться друг с другом. Оглядевшись по сторонам, Беккер приметил под грудой щебня кусок старинного гобелена. Он быстро отхватил ножом кусок ткани и сделал из него прихватки.

Потом он установил на земле форму для литья пуль, неуклюже подхватил с огня раскаленный кусок шлема и как можно аккуратнее залил в форму жидкое серебро. Поставив миску из шлема на место, он быстро смахнул туда остатки расплавленного металла и подождал, пока форма остынет.

— Видно там что-нибудь?

Беккер открыл форму и вытряхнул из нее три блестящие серебряные пули.

— Луна чистая, но я ничего не вижу, — отозвался Саттон.

— Может быть, Бертран утолил свой голод, — предположила Жаклин.

— Во время полнолуния эту кровожадную тварь ничто не насытит.

Беккер заново залил форму и, обжигая пальцы и чертыхаясь, обтесал неровности на трех готовых пулях 36-го калибра. Пули должны были остыть, иначе во время зарядки от все еще нагретого металла мог вспыхнуть порох. Беккер плеснул на пули немного бренди, потом открыл форму и вытряхнул оттуда еще три пули. Теперь в миске оставалось достаточно серебра, но время поджимало.

Зато у Беккера было шесть серебряных пуль. Надеясь, что пыжи предохранят черный порох от горячего металла, он решил рискнуть и зарядил кольт первыми тремя пулями.

Вой оборотня был похож на вой мастифа, если бы в природе существовал мастиф размером с быка.

Сэр Стэнли заорал и, не целясь, начал палить из револьвера — оборотень запрыгнул в разбитое окно. Ни осколки средневекового стекла, ни пули сэра Стэнли не оставили следов на его шкуре.

Выстрелы из тяжелого двуствольного "адамса" 44-го калибра несколько замедлили скорость движения оборотня, но не более того. Рана не давала Саттону бежать, он выругался и швырнул в оборотня бесполезный револьвер.

С двумя горящими досками в руках Жаклин отчаянно кинулась к чудовищу.

Беккер засыпал в кольт порох и установил пули. В кавалерийских войсках он научился быстро заряжать пистолеты, к тому же капсюли уже были в барабане.

Жаклин заслонила собой сэра Стэнли и тыкала горящими головнями в морду оборотня.

Оборотень на мгновение отшатнулся назад и, взревев скорее от злости, чем от страха, отмахивался когтистыми лапами от горящих головней. Жаклин едва увернулась от его когтей. Сэр Саттон оттолкнул девушку в сторону. Оборотень бросился прямо на него.

— Бертран! — крикнул Беккер.

Жуткая тварь обернулась на крик, и Адриан трижды выстрелил ей в сердце. Можно было зарядить и оставшиеся пули, но в этом не было необходимости.

Серебряные пули разорвали шкуру на груди оборотня, и оттуда повалил зловонный дым. Из ран вырвался огонь и мгновенно поглотил все его тело. Оборотень жутко взвыл, рев животного перешел в человеческий вой. Шатаясь из стороны в сторону, он отступал вглубь собора, красные языки пламени пожирали его плоть. Обугленные кости проступали сквозь тлеющую шкуру, которая проваливалась внутрь скелета, словно омерзительные жертвоприношения в склеп.

Беккер и его друзья не отрываясь смотрели на оборотня. Вскоре от жуткой твари осталась лишь кучка пепла.

— Я же говорил, нам нужно серебро, — невозмутимо заметил Беккер.

К утру обстрел закончился, и большая часть боевых действий переместилась в дальние предместья Парижа. Сэр Стэнли все еще был слаб от потери крови, но настаивал на том, что сможет идти, если ему будет на кого опереться. Беккер рассудил, что им лучше поторапливаться, пока французы или пруссаки не установили в городе свои порядки.

Когда они проходили через церковное кладбище, им повстречался старый священник. Слезы на его лице свидетельствовали о чувствах, которые он испытывал при виде разрушенного собора и лежащих вокруг мертвых тел. Однако он тепло поприветствовал друзей и с интересом посмотрел на нижние юбки Жаклин, которые виднелись из-под сюртука Саттона.