Антон Медведев - 2012. Хроника апокалипсиса

Увы, Паша был опытным бойцом. Вот он потянул нож на себя, Алексей невольно качнулся вперед и тут же нарвался на сильнейший удар лбом в лицо. В глазах снова потемнело, руки разжались. Как во сне, увидел перед собой ухмыляющегося Пашу, его занесенную для удара наотмашь руку. Смог отклониться назад, но недостаточно быстро — лезвие ножа скользнуло по лицу, правой щеке вдруг стало очень горячо. Не удержавшись на ногах, упал…

— Все, приятель, отбегался, — заявил Паша и нагнулся к нему, занося руку для решающего удара, — Рыбам тоже надо что-то есть!

Больше он ничего сказать не успел — послышался гулкий, глухой удар, ноги Паши подкосились, он ничком рухнул на плот. Алексей приподнял голову — и встретился глазами с Ольгой.

В руках у девушки была тяжелая чугунная сковорода. Из носа текла кровь — всхлипнув, Ольга вытерла кровь ладонью.

— Спасибо… — поблагодарил Алексей и попытался подняться. — Ты как раз вовремя…

— О боже, Алеша! — Ольга выронила сковороду, — Ты ранен?

Стоя на коленях, Алексей коснулся располосованной скулы.

— Ничего, заживет… — пробормотал он и с трудом поднялся на ноги, — Помоги…

Вдвоем они перетащили Пашу в лодку, он не подавал признаков жизни. Но когда Алексей уже отвязывал веревку, вдруг шевельнулся, приподнял голову. Его мутный взгляд скользнул по сторонам.

Гость приходил в себя. Алексей торопливо отвязал веревку и оттолкнул лодку.

— Стойте! — попытался остановить их Паша. — Вы не можете меня бросить! — Он попробовал приподняться.

Алексей и Ольга молчали. Лодка начала отставать от подгоняемого ветром плота.

— Не бросайте меня! — Ухватившись за борт лодки, Паша попытался встать, лодка угрожающе закачалась. Он снова торопливо присел. — Слышите меня? Я же погибну! Дайте мне хоть еды и воды!

Ольга и Алексей не отвечали. Расстояние между лодкой и плотом увеличивалось.

— Мои вещи! — вскинулся вдруг Паша, — Верните мои вещи!

Ответом ему снова было молчание. Убедившись, что с ним не хотят разговаривать, Паша впал в ярость.

— Ну суки! — Он прыгнул за борт и поплыл, — Молитесь!

Он догнал плот, попытался выбраться из воды. И столкнулся взглядом с Алексеем.

— Ну давай! — Сжимая в руке топор, Алексей в упор смотрел на него. — Дай мне повод!

Наверное, что-то в его взгляде было — Паша, уже собиравшийся забраться на плот, оттолкнулся и отплыл на несколько метров. Оглянулся, посмотрел на лодку — она все больше отставала от плота, уже почти скрывшись в сумерках. Снова взглянул на Алексея.

— Я до тебя все равно доберусь, помяни мое слово! — прокричал он и поплыл обратно к лодке.

Рана у Алексея оказалась серьезной. Оглядев ее при свете лампочки, Ольга покачала головой:

— Надо зашивать, Алеша. Ее нельзя так оставлять.

— Достань нитки и иголку, — попросил Алексей, зажав рану ладонью. — И зеркальце. Я сам зашью.

— Сам ты не сможешь… — Ольга потянулась за сумкой. — Мужчины не умеют шить. Не беспокойся, я все сделаю.

— Тебе тоже досталось, — сказал Алексей, — Извини, я не уследил за ним.

— Ничего… — Девушка вынула из сумки пластмассовую коробочку с иголками и нитками, — Сиди, я разожгу костер — надо вскипятить воды…

Ольга вышла. Сидевший на матрасе Сергей взглянул на Алексея.

— Тебе больно? — спросил он.

— Немножко, — ответил Алексей, — Скоро все пройдет. Погладь Тимку, он у нас геройский пес.

Сергей обхватил Тимку, прижал к себе. Довольный щенок лизнул его в лицо, Сергей улыбнулся.

Ни у Ольги, ни у Алексея не было необходимых медицинских познаний. Тем не менее Ольга сделала все что могла: прокипятила нитки и иголку, несколько кусочков ткани — пришлось разорвать одну из простыней. После чего достаточно уверенно, на взгляд Алексея, обработала и зашила рану.

Наконец все было закончено. Взяв зеркальце, Алексей взглянул на свое отражение. Нельзя сказать, что он остался доволен увиденным. Но понимал, что могло быть гораздо хуже — скользни нож чуть выше, и он бы остался без глаза.

— Красивые стежки, — сказал он, — Ровные.

Ольга слабо улыбнулась:

— Ты еще шутишь?

— Немножко, — Алексей вернул зеркало Ольге: — Спасибо.

— Это тебе спасибо. И прости меня за то, что я остановила тебя. Просто не поняла, что происходит… — Она опустила взгляд.

— Просто ты очень добрая, — сказал Алексей.

— Я глупая, — ответила Ольга, — И я сильно испугалась.

По ее щеке скатилась слезинка.

— Не плачь, — попросил Алексей. Протянув руку, осторожно вытер слезу со щеки девушки, — Все будет хорошо. Верь мне.

Ольга всхлипнула. Взглянула на Сергея — он уже спал, укрытый одеялом. Снова посмотрела на Алексея.

— Мы выберемся. Вот увидишь, — пообещал он. Потом осторожно обнял Ольгу, — Все будет хорошо…

Ольга снова всхлипнула, уткнулась ему в плечо и заплакала.

Проснувшись утром, Алексей ощутил сильный жар и слабость. С трудом приподнявшись, сел, краем глаза заметил вздувшуюся правую щеку. Коснулся ее пальцем, почувствовал боль.

— Нехорошо… — пробормотал он. Поднявшись, вышел из каюты.

— Доброе утро. Как вы тут? — Он взглянул на сидевших у очага Ольгу и Сергея.

— Все в порядке. — Ольга посмотрела на него и нахмурилась. Быстро встала, подошла: — Алеша, у тебя рана воспалилась.

— Пройдет, — отозвался Алексей, взял кружку и направился к бочке.

Пил он долго, жадно. Напившись, какое-то время сидел у очага. От завтрака отказался — совершенно не было аппетита.

Плот все так же несло на юг, справа и слева — на расстоянии примерно двадцати километров — просматривались темные полосы. Это мог снова быть затопленный лес. А мог быть и сухой берег. Лодки с Пашей видно не было — вчера перед сном Алексей вновь поднял парус. Не хотел утром, проснувшись, снова увидеть этого негодяя.

К обеду он почувствовал себя значительно хуже. Щека вздулась и покраснела, кожа на ней натянулась. Зрелище было не то что неприятное, а просто страшное.

— Не было стерильности, — виновато сказала Ольга, — Хоть я и прокипятила все, и руки вымыла. Но все равно в рану попала какая-то инфекция.

— Ничего, — снова попытался успокоить ее Алексей, — У меня хороший иммунитет. Рассосется.

Уже к вечеру он окончательно слег. Понимал, что все действительно плохо, что выкарабкаться без антибиотиков ему будет сложно. А может, и невозможно. Боялся уже не за себя — за Ольгу. Без него ей и Сергею будет трудно.

В какой-то момент он потерял сознание. Очнувшись же, ощутил на щеке что-то горячее. Приоткрыл глаза — правый глаз прикрывало что-то темное. Потянулся проверить, что это, и ощутил на своей руке руку Ольги.

— Лежи, Алеша…

— Что это? — спросил он.

— Горячий размоченный хлеб. Я слышала когда-то, что одного раненого солдата вылечили горячими размоченными галетами — клали их в тряпице на рану. Галет у нас нет, но есть хлеб.