Алексей Левицкий - Пароль: «вечность»

- А теперь монахи почему-то заперли нас. Да и Юна, судя по голосу, тоже не в восторге от происходящего.

- Девица постоянно от чего-нибудь не в восторге, такой уж нрав. Ладно, допускаю, что и она под арестом. Дальше что? Дальше вопрос: почему монахи так с нами поступили?

- Тут две причины могут быть, — сказал я, переходя к другому иллюминатору. — Либо этот Владыка Гест передумал заключать договор и решил взять Юну в заложницы — Корпорация исчезнет вместе с Арзамасом, но иметь в заложницах дочь Тимерлана Гало все равно выгодно…

- Либо, — подхватил Чак, — Владыка с самого начала никакого договора заключать не желал. И это все просто ловушка, потому что Орден не может некроз остановить. Я, человече, склоняюсь скорее к такой мысли.

- Почему? — спросил я.

- Да потому что мы об чем толкуем вообще? Об некрозе, его тебе в печень! С ним никто никогда совладать не мог. Он на Пустошь уже сколько сезонов ползет, сколько циклов… Теперь вот просто быстрее стал двигаться, да пятна эти стали чаще появляться. И что это вдруг за чудодейственное средство, которое невесть откуда у Ордена появилось? Брехня!

- Чего ж в МехаКорпе на брехню повелись?

- Да потому что Корпорации ничего не оставалось, как за соломинку ухватиться.

Я молчал. Если он прав, если нас собираются оставить в Храме… Хотя почему нас? Оставят Юну, а меня и Чака пристрелят либо повесят на перекрещенных балках, как тех мутантов у ворот Балашихи. И Тимерлан Гало, единственный, кто может рассказать мне про татуировку на шее Юны, умрет в Арзамасе вместе с остальными. Хотя для меня это будет уже не важно…

Нет, стоп.

Я посмотрел на Чака:

- А людей, которые могут ходить по некрозу не заражаясь, ты раньше знал?

Он покачал головой:

- Ты первый, южанин.

- Значит, и какой-то способ остановить некроз, способ, про который никто не слыхал, мог недавно появиться в распоряжении Ордена. Почему бы и нет? Но дело даже в другом…

- Дело в другом, — согласился карлик. — Да, забыл я: еще ж ты у нас есть, весь из себя загадочный. Ты тоже стал важной персоной, потому что можешь шастать по некрозу, и если про это знают кланы, так могли узнать и монахи.

- Хорошо, они узнали, и что из этого следует?

- Да то, что они будут держать тебя у себя. А вот мне — крышка.

- Я скажу, что буду помогать им, только если тебя не тронут.

- Да кто тебя спрашивать будет? — Чак полез на верхнюю койку. Повторив недавний маневр, он повис на решетке и стал внимательно осматривать ее.

Я отвернулся к иллюминатору. Даже если этот Гест решит оставить меня в живых, что толку? Юна говорила, некроз окружил Арзамас — завтра или послезавтра он сомкнется над городом, как болотная ряска над участком чистой воды, затянет его пластом влажной плесени. Тимерлан Гало погибнет вместе со всеми, и я ничего не узнаю.

- Здесь есть самолеты? — спросил я.

- Чего? — Чак спрыгнул на верхнюю койку и сел там, поджав ноги. — Никак эту решетку не вскрыть, я даже до замка дотянуться не могу… Чего ты спросил? Само… что?

- Машины для полетов. Юна говорила про небоходов…

Чак махнул рукой:

- Да они на западе далеко живут. Гильдия их в такие дела не вмешивается, летуны всегда сами по себе были.

- Юна говорила, Корпорация пытается столковаться с небоходами, чтобы те прислали дирижабли и спасли хоть кого-то в Арзамасе.

- Ну и многих они на тех дирижаблях вывезут? Сотню большаков?

- Так у них только эти машины?

- Еще авиетки — такие… с крыльями. Летают быстрее, но в них больше трех-четырех человек не влезет.

Значит, Тимерлан Гало, как и вся верхушка МехаКорпа, может спастись. Хотя Юна тогда упоминала небоходов как-то неуверенно, будто не очень надеялась на то, что они пошлют в Арзамас свои машины. Я задал еще один вопрос:

- Чак, как давно была Погибель?

Он изумленно покрутил головой:

- Ну ты даешь, человече! А ты вообще еще помнишь, что вверху, вот то, серое, видишь, оно небом называется, а вот это, по чему мы плывем, это вообще-то вода… Помнишь?

Я молчал, и карлик продолжил:

- Да она… один мутант знает, как давно она была! Очень давно, много сезонов… нет, каких там сезонов — много циклов назад.

- Остался кто-то, кто видел ее? Помнит времена до Погибели?

- Не, южанин, ты определенно не в себе. Да как кто-то остаться мог? Уже и дети тех, кто ее застал, поумирали.

Я снова отвернулся к иллюминатору. С этой стороны на берегу не было холмов из развороченного асфальта, и между развалин образовалось множество мелких озер. По небу ползли тяжелые облака, было влажно и зябко. Большая часть развалин казалась необитаемой, хотя над некоторыми домами поднимались столбы дыма, как от костров, а в одном месте, судя по запаху паленой резины, горели покрышки. Катер проплыл мимо большого хозяйственного магазина с обвалившейся боковиной и засыпанной землей крышей. Там росли деревья, между ними горел костер, вокруг сидели люди в лохмотьях. Все они повернулись в нашу сторону, кто-то выпрямился, приложив ладонь ко лбу. На этот раз монахи стрелять не стали.

Дальше у глухой стены многоэтажки росла роща незнакомых мне деревьев с круглыми бледно-зелеными кронами, от которых к покрытой плющом стене тянулись мохнатые нити лиан. По одной карабкалась гибкая фигура, но отсюда я не мог понять, кто это, мутант или человек.

- Ползуна вам всем в зад! — высказался Чак, слезая с койки. — Ни разу не попадал в такое положение… Я взаперти, и ни одного замка вокруг, чтобы дотянуться и вскрыть его! И деньги эти сволочи бородатые у меня забрали! И ножи сперли.

Только теперь я вспомнил про монеты, полученные от Юны. Проверил карманы — они исчезли вместе с ножом. Сначала меня обчистили кетчеры, теперь монахи…

- А это еще что? — спросил карлик.

С другого берега донеслись выстрелы, и я перешел к иллюминатору, под которым стоял Чак.

Катер плыл мимо широкого проспекта, под прямым углом отходящего от реки. Ближе к ней земля просела, образовав полукруглый залив, а дальше шло асфальтовое полотно, на таком расстоянии казавшееся почти целым, разделенное полосатым забором. Вдоль забора бежали люди, позади ехал мотоцикл, который мы видели недавно, за ним грязно-желтая малолитражка со срезанной крышей, вся облепленная людьми — их там сидело с десяток, не меньше.

От берега залива отчаливали две лодки и длинная плоскодонка с подвесным мотором. Когда он заработал, плоскодонка рванулась вперед, задрав нос. Сидящие в лодках люди взмахнули веслами.

Выстрелы над головой зазвучали чаще. Мотоцикл остановился, развернувшись боком к реке, сидящий на нем длинноволосый парень достал пистолет из кобуры. Я не расслышал выстрела, но над головой вскрикнули, и мимо иллюминатора пролетел монах. Катер плыл дальше. Плоскодонка далеко опередила лодки, с нее вовсю стреляли — пули барабанили по борту катера, свистели над палубой.